Главное в весенней охоте на гусей – это выследить пути их утренних и вечерних перелётов, места их скоплений для кормёжки. Для этого придётся просидеть в засаде не один час, а порой и не один день.
И только после этого можно выходить на охоту. Причём на месте надо быть чуть раньше рассвета. Дальше главное – ждать! Чуть рассветёт, и вот уже слышны звуки гусиного гогота. Стая приближается. Покружит над озерцом, потом, вспенивая волны, приводнятся. Это только первая стая. За ней может прибыть и другая, и третья. Торопиться с выстрелом не стоит. Есть любители стрельбы по летящим гусям, но для этого необходимо обладать большим опытом: в рассветных сумерках расстояние до летящей птицы рассчитать очень сложно. Ружьё при этом должно отличаться резким боем, а номер дроби – первый или второй.
При охоте на птицу в местах жировки необходимы тщательные укрытия – шалаши, скрадки, которые готовятся заранее. У гусей очень чуткий слух. Хрустнет тростник под ногами охотника, - и вот уже вся стая поднимается в воздух! И ждать её возвращения можно очень долго. А если при этом сделать выстрел, может быть даже удачный, то стаю в данном месте можно и не дождаться – она будет искать новое место для жировки.
Журнал «Природа и охота», 1886 г., №4.
Кому неизвестно и кто из нашего брата охотника не испытывает на себе последствий уменьшения количества дичи, а в некоторых местах и совершенного её истребления. Со всех сторон только и слышишь: надо бросить охоту, нечего стрелять. А давно ли было время, например в нашей Подольской губернии, когда и перелёты были громадные, и своя оседлая дичь – куропатка и заяц – водились в изобилии. Да, очень и очень недавно. Лет 15 тому назад попал я, по воле судеб, в Балтский уезд, и застал полное приволье для охоты. Местная наша речка Кодыма, разливаясь весной и оставляя на всё лето в береговых низинах мочари и озёра, изобиловала болотною дичью. На степи в балочках и особенно в кустарниках по берегу реки Буга, чуть не под каждым кустом находили себе приют выводки куропатки, а дрохвы весной держались такими табунами, что зачастую приходилось обманываться, принимая их издалека за стадо баранов. И всё это исчезло и ничего этого теперь нет; остались лишь жалкие оскребышки, о которых не стоит и говорить.
