Охотники часто бывают и рыболовами. А вот рыболовы охотниками – гораздо реже.

Меня многие спрашивают: «А чем отличается охотник от рыболова? И тот и другой отнимает жизнь у живых существ». Действительно, охотник убивает дичь, рыболов вытаскивает из воды, её родной среды, рыбу. Но! Охотник убивает дичь, или ранит, обрекая её на смерть, а рыболов имеет возможность отпустить рыбу, не причинив ей вреда. Рыба не чувствует боли. Ведь щука, проглотив ерша, не испытывает неприятных ощущений в желудке, тогда как у рыболова, уколовшегося шипом ерша, болит и опухает палец. Так что между охотником и рыболовом «дистанция огромного размера».

Дмитрий Ротков

Журнал «Охота», №6, 1906 г.

Охотничья страсть есть исторический пережиток, унаследованный нами от диких предков. Эта страсть не благородная, а лишь облагороженная нами под влиянием усвоенных культурных привычек и взглядов. Если эта страсть, как роковой пережиток, как факт атавизма, не может быть поставлена нам, охотникам, в вину или упрёк, то, с другой стороны, и нам нет повода гордиться нашей облагороженной страстью к убийству.

В самом деле, разве нет и среди не охотников людей, любящих, знающих и понимающих природу, и разве женщины менее сильно чувствуют и ценят ту самую природу, в которую мы, охотники, несём разрушение и смерть? Но, если принцип « не убий», остаётся непоколебимым, а, с другой стороны, мы не в силах освободиться от роковой, хотя и облагороженной страсти, то тем большая нравственная обязанность лежит на нас, охотниках, - не ослабевая идти вперёд по пути к дальнейшему облагорожению нашей страсти, заботясь об охранении дичи, всестороннем изучении её и тех естественно-исторических условий, в которых она живёт, о строгом нормировании и регулировании охоты, преследуя делом и словом всё то, что стоит на пути к быстрому и полному выполнению наших принципиальных обязанностей.

Теперь станут для нас полнее понятными многие, казавшиеся непонятными, факты: почему, например, охотником надо родиться, но нельзя сделаться; почему из двух родных братьев один не только не охотится, но, напротив, считает охоту злой забавою, а другой с детских лет увлекается ею и боготворит её; почему среди женщин почти не встречается охотников; почему, наконец, интеллигентный охотник с чувством радости убивает животное или наслаждается травлей его собаками.