Досточтимые отцы, дорогие братья и сестры, дамы и господа!
Многие из вас знают, что представители общественности неоднократно ставили перед Следственным комитетом РФ вопрос о необходимости проведения комплексной, всесторонней, полной историко-архивной экспертизы по делу об убийстве Царской Семьи.
Когда в октябре этого года я познакомилась с подготовленным Следственным комитетом трёхтомником «Преступление века: Материалы следствия», меня смутили слова, сказанные уже в предисловии к изданию: «В исследовании использован весь комплекс документов: материалов следствия Намёткина — Сергеева — Соколова». И далее: «В результате сопоставления всех имеющихся на сегодняшний день исторически достоверных источников стало возможным решить многие вопросы, которые более века были предметом дискуссий».
На самом деле, это далеко не так. До сих пор вне поля зрения экспертов и Следственного комитета остаются не исследованными многие архивные источники, относящиеся к «Преступлению века», в том числе привлекшие наше внимание шесть томов Следственного дела Николая Алексеевича Соколова, хранящиеся в США, в архиве Генри Форда.
Три года назад мне довелось при поддержке Русского культурно-просветительного фонда имени святого Василия Великого и его Президента Василия Вадимовича Бойко-Великого отправиться в Америку. Цель — розыск Следственного дела Соколова, приобретённого почти 100 лет назад легендарным бизнесменом, «отцом автомобильной промышленности» Генри Фордом. Я ехала по сути в никуда, так как не было достоверных данных, где конкретно этот архив находится. Благо, у меня был опыт работы в американских архивах, в частности, мне приходилось изучать в Библиотеке конгресса пять тысяч томов из Царских библиотек, которые ушли с молотка за кордон в 1920-е — начале 1930-х годов. Ценнейшие фолианты, в том числе подносные экземпляры, шедевры книгоиздательского искусства из собраний Государей Императоров Александра II, Александра III, Николая II, их Венценосных супруг и детей были проданы большевиками буквально по весу, но, к сожалению, до сих пор этот хранящийся в Вашингтоне фонд не каталогизирован, многие книги нуждаются в реставрации.
Также у меня за плечами был многолетний опыт работы в архивах и библиотеках Гарвардского и Колумбийского университетов, когда мы по благословению Патриарха Алексия II возвращали в Россию 18 исторических колоколов Данилова монастыря, которые в ходе антирелигиозной кампании были сняты с монастырской звонницы и проданы за 17 тысяч долларов в 1930 году в США.
И вот — новая задача: найти следы архива следователя Николая Алексеевича Соколова. Я прибыла в Соединенные штаты, в Нью-Йорк, когда происходило очередное обострение отношений между Америкой и Россией. Поэтому процесс поиска занял намного больше времени, чем поначалу планировалось, и он был довольно сложным. Накануне для лиц из России, занимающихся научно-исследовательской работой, было добавлено множество новых требований. В частности, Homeland Security (Министерство внутренней безопасности) стало запрашивать у российских учёных не бизнес-визу B1/B2, как было до этого, но визу J1— как для стажёров и участников программ обмена в сфере образования, медицины, науки и культуры. После окончания действия этой визы её обладатель обязан был вернуться на родину без права въезда в США в течение 2-х лет. Ситуация осложнялась тем, что для получения визы J1 необходимо было снова лететь в Москву и обращаться заново в посольство США с заполненной новой формой — DS-2019, полученной от американского спонсора, которого ещё предстояло найти.
Тем не менее, после долгого хождения по инстанциям и переговоров произошло невероятное, и мне в конце концов в виде исключения был предоставлен искомый статус Visiting Scholar («учёный с визитом»), к которому прилагался заветный пропуск в американские научные институты и архивы.
Параллельно проводилась исследовательская работа по поиску архива следователя Соколова. Прежде всего, мы искали загадочный 10-й том следствия. Наверное, многие из вас знают, что 10-го тома нет ни в России, ни в американских архивах, таких как Хоутонский архив Гарвардского университета, архив Гуверовского института войны, революции и мира Стенфордского университета или архив Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле. Были предположения, что архив находится в Нью-Йорке, так как там расположена штаб-квартира фонда Форда; есть представительства наследников Форда в Вашингтоне, Детройте. Потом случайным образом я узнала о существовании Benson Ford Research Center в пригороде Детройта — Дирборне. Это родной город Генри Форда, там до сих пор находятся его заводы, основанный им гигантский музей американских изобретений и инноваций, его резиденция, ставшая домом-музеем, фонд его деловых и личных бумаг.
Во время переговоров с кураторами этого исследовательского центра, названного в честь внука Генри Форда, я решила проявить осторожность и поначалу не заявлять конкретно, что меня интересует, потому что уже знала от американских коллег, что в Гарвардском университете в последние годы неохотно выдают материалы, связанные с убийством Царской Семьи, хотя ещё в 1991 году мне удалось вполне свободно получить доступ к «Вильтновским» копиям 7-ми томов архива Соколова, хранящимся в Хоутонском архиве Гарварда.
Я обозначила тему своих исследовательских интересов достаточно широко: «Генри Форд и представители русской эмиграции в США», — поэтому в течение двух недель сотрудники архива приносили мне различные материалы, касающиеся работы русских эмигрантов на заводах Форда в 1920-е годы и советских командировочных, которых, оказывается, в Дирборне в это время было немало. Затем последовали документы и газетные вырезки, связанные с зачастившими к Форду эмиссарами советского правительства в связи с перспективами строительства в СССР автосборочного и тракторного заводов. Когда, наконец, я попросила отыскать в недрах хранилищ архив русского следователя Николая Алексеевича Соколова, кураторы восточно-европейского отдела были озадачены. Потребовалось ещё несколько дней, прежде чем на мой стол в читальном зале легли «Соколовские материалы».
Поначалу это была переписка, связанная с приездом следователя Соколова в Америку. Долгое время у нас не было точно известно, когда Николай Алексеевич посетил США. Многие исследователи утверждали, что вообще такой поездки не было. Другие ошибочно называли год, когда этот вояж состоялся. Так, научные кураторы нашумевшей выставки 2014 года «Следствие длиной в век», посвящённой раскрытию одной из самых охраняемых тайн советского периода — убийству Царской Семьи, ошибочно атрибутировали фотографию Соколова, стоящего на палубе океанского лайнера, 1923 годом. В прошлом году вышла книга официального эксперта Следственного комитета РФ по так называемым «екатеринбургским останкам» Е.В. Пчёлова «Цареубийство 1918 года: источники, вопросы, версии», где он повторят эту же ошибку, датируя пребывание Соколова в Америке 1923 годом, без описания подробностей.
На самом деле Николай Алексеевич Соколов находился в США в феврале-марте 1924 года. Как выясняется из переписки, связанной с организацией его приезда, предполагалось выступление в суде «Judge Sokoloff», как называли русского следователя в Америке, в качестве свидетеля обвинения Генри Фордом финансово-ростовщических кругов Уолл-стрита, дестабилизирующих с помощью войн и революций международную обстановку в мире. Через полгода после возвращения из США 42-летний Н.А. Соколов будет обнаружен мёртвым во Франции, в городке Сальби, недалеко от своего дома. Причина его смерти не была установлена.
Что касается многотомного Следственного дела Соколова, которое находится в распоряжении Benson Ford Research Center, то оно состоит из 7-ми дел, распределённых по трём картонным коробкам. В основном это копии — так называемые «фотостаты» (прообраз будущих ксерокопий). В начале 1920-х годов это был очень дорогостоящий фотокопировальный процесс, который заказал и оплатил Генри Форд.
В первой коробке находятся 7-й, 8-й и 9-й тома, причём 7-й том представлен в подлиннике. Это очень интересный том, со множеством фотографий, который, надеюсь, мы сможем в скором времени опубликовать.
Во второй коробке — копия 10-го тома, не известного исследователям, и копия 11-го тома.
В третьей коробке — машинопись переведённых на английский язык (в сокращении) 1-го и 7-го томов, и отдельный, неизвестный том под номером 12, также на английском языке. Я полагаю, перевод был осуществлён юристом, писателем и общественным деятелем Борисом Львовичем Бразолем, автором популярной у нас в годы перестройки брошюры «Царствование Императора Николая II в цифрах и фактах», впервые изданной в 1959 году в Нью-Йорке Исполнительным бюро Общероссийского монархического фронта. Бразоль сотрудничал с Генри Фордом, публиковался у него в газете «Дирборн Индепендент» и был одним из инициаторов приезда Соколова в Америку.
В эту же коробку под номером три вложена книга генерала М.К. Дитерихса на русском языке «Убийство Царской семьи», изданная в 1922 году, с немногочисленными маргиналиями на полях.
Заслуживает расследования факт нахождения оригинала 7-го тома в США, так как согласно впервые предающимся сегодня гласности Справке и Акту протокола конца 1920 — начала 1921 годов, составленных в Париже, подлинное следственное производство Соколова в 8 томах и сотни вещественных доказательств, помещённые в 8 огромных ящиков под номерами 22-29, были «оставлены на хранение в особом помещении, представленном г. Гирсом, под фактическим наблюдением особо уполномоченного лица. Все лица, подписавшие сей акт, обязываются хранить место нахождения и вещественные доказательства в полном секрете». Каждый ящик был опечатан и скреплён сургучной печатью следователя Соколова, его личной печатью и личной печатью председателя Совета послов М.К. Гирса. «При принятии присутствовали юрисконсульт Министерства иностранных дел в Париже Андрей Николаевич Мандельштам... <и> начальник канцелярии М.И.Д. в Париже Алексей Фёдорович Шебунин». У себя Соколов оставил специально изготовленные дубликаты Следственного дела и часть вещественных доказательств. Каким образом находящийся в опечатанном ящике под № 29 7-ой том Следственного дела был изъят и оказался в США, в Дирборне у Генри Форда?
Завершая своё выступление, хотела бы зачитать по просьбе ялтинских краеведов письмо, касающееся исчезнувших воспоминаний зубного врача Царской Семьи Сергея Сергеевича Кострицкого. Автор письма — внук Кострицкого, сын его дочери Наталии Сергей Сергеевич Пельцер, тоже зубной врач. Вот что он писал из Парижа на родину своего деда, в Ялту, Людмиле Михайловне Ивановой, музейному работнику, в начале 2000-х годов: «Воспоминания Кострицкого получены были из Перу прокурором Соловьевым и хранятся в Госархиве в Москве. Директор Сергей Владимирович Мироненко. <Далее приводятся номера телефонов С.В. Мироненко, домашний и рабочий>. Я просил фотокопию, но никакого ответа. <...> Все-таки надо вам рассказать эту удивительную историю. Как знаете, дед мой скончался в марте 1944-го года в Париже. <Он> оставил воспоминания <и> просил их не использовать, пока жив. После его смерти мама моя их спрятала. Брат её, Леонид, который уехал в Перу до войны, впервые нас навестил после 1946 года и, конечно, не застал своего отца живым. Потом, когда мама захотела напечатать эти воспоминания, они исчезли. Кто-то их своровал. Она потом всю жизнь свою, более 50-ти лет, старалась найти, у кого они. <...> Прокурор В.Н. Соловьев, исследуя правду о мощах Императорской Семьи, попал ко мне. Я его направил к моему двоюродному брату Сергею Кострицкому, сыну Леонида, который был послом своей страны (Перу) в Сингапуре. <...> В январе 1998-го года совсем случайно одна из моих пациенток приносит газету «Известия» <от> 15-го января, говоря мне: «Интересно говорят про вашего деда!» Это и была статья Соловьева, который рассказывает всё это и в конце пишет: «Итак, мы получили воспоминания Кострицкого»... Так что, это значит, что собственный мамин брат спер! эти мемуары после войны и никогда ни он, ни его сын ни одним словом не смогли сказать правду моей маме. Какая судьба! Я дозвонился с трудом до Соловьева. Он подтвердил, что всё это есть и что воспоминания в Госархиве. С тех пор больше ни слуха ни духа. <...> Кланяюсь искренно С. Пельцер».
Это серьезное обвинение внука С.С. Кострицкого «из-за гроба» (он скончался в Париже спустя пару лет после написания этого письма). Хотелось бы, чтобы Следственный комитет РФ расследовал факт исчезновения воспоминаний зубного врача Царской Семьи, полученных у его наследников, — очень важного документа для идентификации «екатеринбургских останков».
Симонова Инна
Кандидат исторических наук,
член Союза писателей России
