Царь Иоанн Васильевич Грозный и Святитель Филипп. Вновь открывшиеся обстоятельства смерти Святителя Филиппа,

Митрополита Московского и Всея Руси

(вторая редакция, исправленная и дополненная)

30 августа 2021 года, выступая на встрече с губернатором Тверской области Игорем Руденей, Президент России Владимир Владимирович Путин сделал неожиданное для многих заявление о существовании разных версий возможных обстоятельств смерти Святителя Филиппа (Колычева), закончившего свою жизнь в Тверском Отрочем монастыре. Это заявление Президента буквально ошеломило присутствовавших на встрече журналистов и зрителей. Вскоре, на Восточно-Экономическом форуме, Владимир Путин вернулся к этой теме. Отвечая на вопрос Сергея Брилева, Президент России пояснил, что Малюта Скуратов, бывший одним из руководителей опричнины, возможно, вообще не проезжал в те дни мимо монастыря, где находился Святитель Филипп, или проезжал, но мог не иметь никакого отношения к смерти Святителя Филиппа.

Естественно, такое заявление не могло остаться без реакции. В разгоревшейся эмоциональной дискуссии, однако, прозвучали лишь обычные либеральные и большевицкие штампы о Царе Иване Васильевиче Грозном. Так, Николай Сванидзе на радио "Эхо Москвы" (СМИ, официально запрещенном в настоящее время в России за свою прозападную и антигосударственную позицию) заявил, что Царь Иван Васильевич Грозный виновен не только в убийстве Святителя Филиппа, но и в уничтожении почти всего Новгорода, после чего Новгород уже не поднялся, что совершенно не соответствует фактам[1]https://ruskline.ru/analitika/2021/11/07/obstoyatelstva_smerti_svyatitelya_filippa_mitropolita_moskovskogo_i_vseya_rusi_ - _edn1. Профессор Московской Духовной Академии протоиерей Владислав Цыпин в публичных комментариях слов Президента России о Малюте Скуратове заметил, что жития святых не являются каноническими соборно утверждаемыми текстами и могут исправляться в случае обнаружения исторически недостоверных данных. Дмитрий Быков (внесен Минюстом в реестр иностранных агентов) в "Новой газете"[*] обвинил представителей Русской Православной Церкви в том, что они следуют всем указаниям руководителя Государства и якобы готовы исправлять даже Священное Писание и Священное Предание Церкви. В своих виршах Быков умудрился оклеветать и Президента, и Церковь, изобразив ее какой-то угоднической политической организацией, и оскорбить чувства верующих, для которых Церковь является святыней.

Хотя провокационный шум, поднятый царененавистниками по этому конкретному вопросу, за прошедший год несколько забылся, необходимость безукоризненно честного отражения истории нашей Родины, избавления от ложных навязанных представлений и штампов (а для каждого гражданина - необходимость знания настоящей Истории России) в наши дни стала еще важнее. И эпоха правления Царя Ивана Грозного - одна из важнейших в истории созидания нашей страны.

Известно, что Царь Иван Васильевич Грозный, первый Русский Царь, Православный Государь и Помазанник Божий, принял эстафету правления от Ромейских Православных Императоров и успешно правил страной около полувека, побеждая ее врагов (и внешних, и внутренних). Он увеличил вдвое и территорию, и население России. Он сохранил в чистоте Православную Веру, отверг предложения об унии с Римом, боролся с ересями, значительно приумножил количество храмов, монастырей и монашествующих. И он же является одним из главных раздражителей как либералов и масонов, так и большевиков, выросших, что называется, "из одного гнезда". Именно поэтому так много конкретных событий, относящихся к периоду его правления, которые требуют спокойного и скрупулезного разбора и очищения от многолетних наслоений лжи и спекуляций.

Попробуем спокойно разобраться, что же произошло с митрополитом Филиппом.

I. Анализ первоисточников, повествующих о насильственной смерти митрополита Филиппа

Исследуя источники, сообщающие обстоятельства кончины Святителя Филиппа, произошедшей 23 декабря 1569 года, мы, несомненно, должны отдать предпочтение наиболее близким к этому событию источникам, которых крайне мало. При этом, опираться надо на те из них, которые не уличены в заведомо недостоверной информации.

1) Первый источник, сообщающий о якобы насильственной смерти Святителя Филиппа - это послание 1572 года ливонских авантюристов Элерта Крузе и Иоганна Таубе к Готхарду Кеттлеру, герцогу Курляндскому и Семигальскому[2] (историк А.И. Браудо высказывает соображения в пользу того, что в действительности "Послание" было направлено к литовскому гетману Яну Хоткевичу, а не к Кеттлеру[3]).

Ливонские рыцари Крузе и Таубе были взяты в плен русскими войсками в 1562 году, во время Ливонской войны, и, пробыв в плену несколько лет, в 1567 году будто бы поступили служить в русское опричное войско, где, по их собственному выражению, своими льстивыми речами заслужили определённое положение. В 1570 году они участвовали в осаде Ревеля под руководством датского принца Магнуса (в то время бывшего вассалом Царя Иоанна Васильевича Грозного), которому обещали способствовать в сдаче крепости, но обманули его и бежали с поля боя в Дерпт. В Дерпте эти беглецы вновь предали Царя Иоанна и пытались поднять восстание немецкого населения, а после неудачи сбежали к польскому королю Сигизмунду. Само пребывание наёмников Крузе и Таубе в вооруженных силах России вполне убедительно: у Царя Иоанна в войске служили многие иностранцы. Но вот факт их пребывания в составе опричного войска никакими свидетельствами, кроме их собственных слов, не подтверждён. Согласно известному окладному списку опричников, никаких иностранцев в их числе не было вовсе[4]. Да и не могло быть, так как они не были православными, а Опричнина была не только светским государственным учреждением, но и учреждением духовным по строительству Православного Самодержавного Царства. Называя себя опричниками в своем "Послании", адресованном иностранцам, Крузе и Таубе хотели придать себе и своим словам больший вес и указать на достаточную близость к Царю Иоанну Васильевичу.

В своем послании Крузе и Таубе утверждали, что митрополит Филипп был задушен Малютой Скуратовым в Тверском Отроче монастыре с помощью веревки, а тело его было выброшено в Волгу[5]. Фактически, они говорят о публичной казни митрополита, которую другие источники (за исключением, быть может, Андрея Курбского) не подтверждают. Как известно, святые мощи Святителя Филиппа были обретены в 1591 году[6] нетленными в его гробу, покоившемся у стены Успенского храма Тверского Отроча монастыря. В Волгу, покрытую в середине зимы (когда умер митрополит) толстым льдом, тело его не выбрасывалось. Таубе и Крузе утверждают, что Святителю Филиппу в год его сведения с митрополичьего престола было 79 лет, в то время как Тулуповская и Колычевская редакции Жития (далее "Жития") Святителя Филиппа называют годом его рождения 7015 от Сотворения мiра (1507 по Р.Х.), то есть в 7077 году (1568 по Р.Х.) ему было 62 года. Это значит, что Таубе и Крузе либо вообще в глаза не видели митрополита Филиппа, либо он имел вид на 17 лет старше своего возраста, что маловероятно.

Таубе и Крузе пишут, что 20 января 1569 года Царь Иоанн Васильевич якобы начал поход на Новгород из Александровской Слободы, 30 января был уже в Клину, а Митрополит Филипп опричниками якобы был задушен в феврале 1569 года! Из многочисленных материалов других достоверных источников[7] известно, что этот поход Царь начал в середине декабря 1569 года, то есть на 11 месяцев позже! А умер митрополит Филипп, согласно его "Житию", 23 декабря 1569 года, либо, в соответствии с установленным Церковью по Прологу 1659 года[8] и по указу Царя Алексея Михайловича, днем его памяти, 9 января 1570 года[9].Такая недостоверность в датах передвижения опричного войска, к которому причисляли себя Таубе и Крузе, свидетельствует о том, что они не участвовали в этом походе, информацию о нём получили много позже, не являлись очевидцами этих событий и потому путаются в датах, да и в описании событий. Таубе и Крузе путают и родовую фамилию Святителя Филиппа, откровенно сообщая, что он то ли из Колычевых, то ли из Челядниных! По-видимому, с 1667 года они проводили большую часть времени в русских войсках в Ливонии и не могли знать, что происходит в Москве, Клину, Твери, Новгороде, Пскове и других русских городах, а пользовались лишь слухами оттуда.

В своем сочинении Таубе и Крузе заявляют, что в Клину в результате Новгородского похода не осталось ничего живого, а все дома в Твери были разорены опричниками, при этом погибло 90 тысяч человек, а 270 тысяч умерло от голода (хотя жителей в этом городе в то время было не больше 30 тыс.). Многочисленные первоисточники и археология полностью опровергают эти бредни. На самом деле, в Твери в декабре 1569 года опричниками было казнено несколько десятков чужестранцев, уже подвергшихся перед этим опале за свои преступления[10].

Еще одна явная ошибка Таубе и Крузе - утверждение, что в ноябре 1568 года в Кремлевский Успенский Собор низлагать митрополита Филиппа Царь Иоанн Васильевич послал Малюту Скуратова. Все другие источники указывают, что послан тогда был боярин Алексей Басманов. Малюта Скуратов в то время еще не был включен в число руководителей Опричнины, куда он попал только в 1569 году[11]. И подобных ошибок можно найти много.

Как отмечает в своей вступительной статье исследователь М. Рогинский, осуществивший первый перевод на русский язык "Послания" Иоганна Таубе и Элерта Крузе, "в русской исторической науке даны были самые различные оценки "Послания" Таубе и Крузе как исторического источника. Карамзин[12] широко использовал "Послание"; оно легло в основу IX тома "Истории Государства Российского". В большинстве случаев он вполне доверялся ему и только изредка подвергал сомнению достоверность сообщаемых Таубе и Крузе сведений. Иначе отнесся к посланию талантливый и малоизвестный историк начала XIX века Арцыбашев. В специальной статье о Таубе и Крузе в "Повествовании о России" он оценил его как явную выдумку, как совершенно недостоверный источник. В том же духе суждение профессора Бестужева-Рюмина. "Видели они (Таубе и Крузе), - пишет он, - конечно, много, но, зная, что они переходили от одной стороны к другой, едва ли можно придавать их рассказам значение несомненного документа""[13].

Многие положения сочинения Таубе и Крузе опровергал ливонский хронист Бальтазар Руссов в своей "Хронике провинции Ливонии" (вторая половина XVI века), хотя он так же, как и эти двое авантюристов, был русофобом и противником России.

2) О насильственной смерти митрополита Филиппа писал князь Андрей Курбский, предатель и клятвопреступник, перешедший в 1564 году на сторону врагов России и усердно служивший польскому королю Сигизмунду. Курбский раскрыл планы обороны северо-запада Руси и несколько раз лично водил польско-литовские войска на Русь. В 1573 году, в связи с периодом бескоролевья и предстоящими выборами польского короля, Андрей Курбский составил "Историю Великого Князя Московского", в которой порочил не только Царя Ивана Васильевича Грозного, но и его отца - Великого Князя Василия Ивановича, и деда - Государя Иоанна Васильевича Великого. "История..." была специально написана Курбским как агитационный материал против русского Царя к предвыборной кампании для шляхтичей, которые после смерти в июле 1572 года Сигизмунда II Августа должны были выбрать нового короля. В этом сочинении Андрей Курбский опускается до того, что именует близкое к Царю духовенство Русского Царства "иереями Вельзевула" и "согласниками [первосвященника] Каиафы", требовавшего распятия Христа. А самого Православного Государя неоднократно именует "зверем"[14], что по принятой тогда терминологии из Священного Писания даёт прямое указание на антихриста, каковым Православный Царь, конечно, не был. Литовские князья и шляхтичи рассматривали в то время Царя Ивана Васильевича Грозного как достойного преемника королевского трона Речи Посполитой, в которой более половины населения были православными. Более трети содержащейся в "Истории..." информации заведомо опровергается другими, заслуживающими доверия, источниками, поэтому как в старину, так и сегодня многими историками написанное Курбским не признается достоверным.

В отношении обстоятельств смерти митрополита Филиппа, произошедшей в 1569 году, князь Андрей Курбский, сам уже давно покинувший Россию, пользовался не более чем слухами, в частности, приводил два таких слуха. По одному из них Святитель Филипп якобы был сожжен на углях в Александровской слободе, по другому - некий неизвестный опричник будто бы задушил Святителя в Тверском Отроче монастыре[15]. Естественно, когда приводятся две взаимоисключающих версии гибели - в отношении обеих появляются серьезные сомнения в достоверности.

Описывая суд над митрополитом Филиппом, Андрей Курбский, ничтоже сумняшеся, заявляет в своей "Истории....", что Царь Иоанн Васильевич якобы должен был пригласить представителя Константинопольского Патриарха для суда над митрополитом Филиппом, по примеру Соборного суда в Переяславле в 1313 году над митрополитом Киевским Петром. При этом сам Курбский прекрасно знал, что Русская Церковь стала автокефальной еще 120 лет тому назад, в 1448 году, и посему Константинопольский Патриарх не утверждал ни поставление, ни удаление Митрополитов с Московской Кафедры и не мог проводить Церковный суд по делам Московской митрополии. Утверждения Курбского должны были уязвить и унизить не только лично Царя, но и Русскую Церковь, поскольку заявляли о ее зависимости от Константинополя. К тому же, Константинопольский патриарх с 1453 года поставлялся Султаном - геополитическим противником Русского Православного Царства.

Современный исследователь В.А. Колобков в своей фундаментальной работе, посвящённой Митрополиту Филиппу, особо подчеркивает, что "Свидетельство А.М. Курбского весьма противоречиво. В нем отразились многочисленные слухи, которые распространились в земщине после трагической гибели опального митрополита. Хронологическое указание о пребывании Филиппа Колычева в тверской ссылке "мало не год целый" прямо указывает на время новгородской экспедиции. Чтобы избежать явного противоречия, А.М. Курбский намеренно скрыл в своем рассказе все подробности, указывающие на историческую обстановку описанного действия"[16].

Другой пример недостоверности сведений Андрея Курбского: он пишет, что Царь Иоанн Васильевич якобы приказал утопить в реке Волхов архиепископа Пимена Новгородского[17]. Этот архиерей тогда же, в январе 1570 года, был подвергнут опале Царём: по решению Архиерейского Собора в Москве лишен кафедры. Но ни о каком "утоплении" и речи идти не могло. В одной из сохранившихся грамот Посольского Приказа сказано: "Да под грамотою наказная память Федору Ошанину, как ему вести к Москве Новгородцкого архиепископа Пимина. Да туто ж Государева грамота к Митрополиту Кирилу о походе Царя Ивана Васильевича всеа Русии в Великий Новгород, писана в Великом Новегороде в 78-м году (1570). Да под грамотою от Митрополита Кирила ко Государю отписка, что приговорили они на соборе Новгородцкому архиепископу Пимину против Государевы грамоты за его безчинье священная не действовати. И под отпискою Государева грамота к Митрополиту Кирилу, что архиепископу Пимину служити не велено, а сану б с нево до подлинного сыску и до соборного уложенья не снимати"[18].

Архиепископ Пимен был отправлен в ссылку в Тульский Венёв Свято-Никольский монастырь, а спустя год с небольшим, принеся покаяние, почил в Бозе и был там похоронен. Новгородская Вторая (Архивская) летопись сообщает: "В лъта семь тысяч восмъдесятого (1572). Мъсяца сентября в 25 день вторник преставись владыко Ноугородцкои Пимин на Тулъ в монастыре у чюдотворца Николы в Вении, томо и положенъ быстъ. А в Новъгороде был владыкою Пимин 17 лът и два месяца и 9 дней. А сведенъ бысть на Москвъ владыко Пиминъ пять мъсяцъ и десять дней, а послъ своего владычество жиль год и два мъсяца без шести день"[19]. Могила его почитается в этом монастыре на протяжении столетий[20].

3) Теперь рассмотрим третий источник - житие митрополита Филиппа (далее "Житие"), существующее в нескольких редакциях (наиболее распространенные - Тулуповская и Проложная, также известны Колычевская, Краткая и другие). Как отмечал известный советский историк Р.Г. Скрынников в одной из своих работ, посвящённых эпохе Царя Иоанна Васильевича Грозного: ""Житие Митрополита Филиппа" было написано много позже, в 90-х годах XVI века в Соловецком монастыре. Авторы его не были очевидцами описываемых событий, но использовали воспоминания живых свидетелей: старца Симеона (Стефана Кобылина), бывшего пристава у Филиппа Колычева, и соловецких монахов, ездивших в Москву во время суда над Филиппом"[21].

Об этом же пишет современный исследователь В.А. Колобков: ""Житие Святителя Филиппа" было написано примерно через 20 лет после того, как И.Таубе и Э.Крузе описали гибель Митрополита в тексте своего "Послания". На много лет опередило создание агиографического памятника также и сочинение князя А.М. Курбского. Можно ли в этой связи доверять относительно позднему житийному рассказу?"[22].

Есть все основания полагать, что "Житие" митрополита Филиппа написано гораздо позднее, уже после Смутного Времени, во время Царствования Михаила Федоровича Романова, так как самый ранний его список уверенно датируется 1633 годом, когда прошло 64 года после смерти митрополита[23]. Составленное более чем через полвека, скорее всего, в Соловецком монастыре и описывающее труды митрополита Филиппа в этом монастыре, "Житие" не может считаться вполне достоверным источником в отношении деяний митрополита Филиппа в Москве и обстоятельств пребывания в Тверском Отроче монастыре.

И историк В.А. Колобков, и другие исследователи отмечают, что в "Житии" Святителя Филиппа порой именуют Патриархом[24], что в 1590-х годах, когда только что установилось Патриаршество на Руси (1589 г.), было невозможно. А вот спустя 44 года уже можно было и в монастыре забыть, что в 1560-х годах Патриарха на Москве не было. Описывая Церковные Соборы 1560-х годов, проходившие в Москве, составители "Жития" неоднократно причисляли к их участникам епископов, которые к этому моменту либо еще не занимали епископскую кафедру, либо уже перестали ее занимать[25]. Эти и другие описанные ниже ошибки показывают слабость исторических знаний составителей "Жития" в отношении общероссийских и московских событий.

Да и период игуменства Филиппа в монастыре изложен в "Житии" крайне неполно. Отсутствует упоминание участия игумена Филиппа в Стоглавом Соборе в 1551 году. Опущены важнейшие события 1555 года, когда игумен Филипп был архиепископом Пименом отстранен от управления монастырем из-за конфликта со старцем Зосимой, а игуменский сан ему был возвращен только по решению Московского Собора во главе с митрополитом Макарием[26].

В целом описание двух десятилетий благословенных трудов игумена Филиппа в Соловецком монастыре, в результате которых преобразился и сам монастырь, и Поморье, на котором активно развивалась хозяйственная деятельность монастыря под руководством Святителя, составило менее 15% от объема основной Тулуповской редакции "Жития".

В "Житии" весьма кратко описано, как игумен Филипп перестраивал хозяйственную деятельность монастыря: организовал на островах прокладку каналов, устроил там мельницы, построил двух- и трехэтажные новые келейные корпуса для братии. Расцветала и духовная жизнь на Соловках. Были возведены и украшены большие каменные Успенский и Преображенский соборы, построены другие храмы, обретены мощи основателей монастыря преподобных Зосимы и Савватия. Но в "Житии" никак не упомянуто развитие хозяйственной деятельности монастыря на материковой части: устройство пристаней и новых вотчин монастырских, широкое развитие солеварения, бывшего основной статьей монастырских доходов, и других промыслов. В пору игуменства Святителя Филиппа процветает и развивается весь Поморский край, а Соловецкий монастырь все более становится не только духовным, но и промышленным, и культурным центром этого края. Важно, что в своих трудах игумен и братия монастыря постоянно получали поддержку Царя Иоанна Васильевича Грозного, даровавшего монастырю освобождение от государственных податей и наделившего монастырь новыми вотчинами. Для примера можно привести одну из грамот Царя 1556 г. [Приложение 6]. В "Житии" не отражены события периода игуменства Святителя Филиппа, связанные со ссылкой в монастырь на исправление старца Артемия, соборно осужденного еретика, и его побег из монастыря в город Полоцк[27]. Многие другие важнейшие события, так или иначе связанные с благословенной деятельностью игумена Филиппа, составители в "Житие" не включили. Видимо, их больше волновал московский период деятельности Святителя и политическое осуждение Опричнины. А ведь именно успешная и всеобъемлющая деятельность Святителя Филиппа на игуменском поприще послужила основанием для его соборного поставления в Митрополиты Московские.

Описание двухлетнего периода деятельности Святителя Филиппа на митрополичьем Престоле составило более половины от объема Тулуповской редакции "Жития". Это описание содержит много заимствований из греческих церковных произведений и целый ряд недостоверных, фантазийных материалов.

Современный исследователь И.А.Лобакова в своем фундаментальном труде, посвященном различным редакциям "Жития...", особо отмечает, что именно "Книжниками Соловецкого монастыря было создано "Житие Митрополита Филиппа". Эта точка зрения поддержана всеми, кто писал о памятнике. Оно имеет богатую рукописную традицию и читается во множестве списков XVII-XVIII вв. Списков Жития ранее XVII в. пока не обнаружено"[28].

И.А.Лобакова указывает, что "Житие..." является литературным компилятивным произведением, и поэтому как исторический источник имеет ограниченный характер: "Важно подчеркнуть, что текст "Тулуповской" редакции, который является основным материалом для историков, многими своими реалиями обязан своим источникам"[29]. И.А.Лобакова приводит конкретные примеры компиляции из известных литературных источников текста "Жития". "Проделанный анализ обнаруживает, что создатель "Тулуповской" редакции "Жития митрополита Филиппа" обращался к Поучению Агапита 23 раза. В наставлениях, с которыми митрополит Филипп "приступал" к Царю Ивану Грозному, использовались тексты 1-й, 2-й, 3-й, 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 10-й, 12-й, 15-й, 20-й, 21-й, 22-й, 28-й, 64-й, 67-й, 68-й, 71-й глав [Поучения диакона Агапита]"[30]. "В содержательном исследовании О.С. Сапожниковой приведён ряд чтений из "Жития Иоанна Златоуста", близкий, по ее мнению, к тем, что содержатся в "Тулуповской" редакции"[31]. "Еще одним из основных агиографических источников "Тулуповской" редакции Жития следует назвать переводное византийское "Житие Феодора Студита"[32].

Поучения диакона Агапита, обращенные к благоверному Ромейскому Императору Юстиниану Великому, правившему в VI веке, были широко известны на Руси. Их, несомненно, знали Царь Иоанн Васильевич и сам митрополит Филипп, но крайне маловероятно, что большую часть своих диалогов с Царем митрополит вел, дословно цитируя "Поучения" Агапита. Эти диалоги, несомненно, были переписаны из Поучений в "Житие" его составителями, наряду с использованием других литературных источников.

Составители "Жития" черпают информацию о жизни святого Филиппа на Соловках из монастырских летописей и преданий, что вполне обоснованно, а вот откуда Соловецкие монахи через полвека берут грешащую многими явными ошибками информацию о деятельности Митрополита в Москве и о его пребывании в Тверском Отроче монастыре?

К сожалению, после Смутного времени, в середине и во второй половине XVII века среди русского дворянства сочинение Курбского стало популярным и, по наущению любителей польских порядков распространялось в России. Написанное в этом сочинении, безусловно, оказало влияние и на составителей "Жития" и, видимо, было ими использовано как один из источников. Доктор исторических наук Александр Боханов подробно разбирает и сопоставляет сочинение Курбского и "Житие" и приходит к выводу: "О чём же можно говорить без всякого ёрнического налета, так это о том, что лексика и стилистика некоторых фрагментов "Жития" Филиппа очевидным образом совпадают со стилистикой, словами и фразами из "обличительных творений" князя Курбского. К сожалению, нельзя не признать, что при составлении Жития использовался этот заведомо фальшивый источник"[33].

Кроме того, как это видно из "Жития", в Соловецкий монастырь был сослан и постриженный в монахи пристав Стефан Кобылин, призванный охранять Святителя Филиппа в Тверском Отроче монастыре и виновный в том, что недосмотрел за Святителем. Стефан Кобылин мог оправдывать свой недосмотр, в том числе и взваливая вину за смерть митрополита на опричников, и его рассказы могли быть включены в "Житие" без должной проверки и критического осмысления.

Само "Житие" носит крайне противоречивый характер и содержит ряд заведомо недостоверных исторических сведений о деяниях митрополита Филиппа в Москве и пребывании его в Тверском монастыре, что отмечали большинство историков, исследовавших "Житие"[34]. Например, введение опричнины на Руси в "Житии" происходит якобы по решению Собора в Москве и отнесено ко времени пребывания Святителя Филиппа на митрополичьем престоле (с 20 июля 1566 года), при этом указывается, что митрополит был против этого введения[35]. В действительности, опричнина была введена Царским указом полутора годами раньше - в феврале 1565 года[36], когда Московским Митрополитом был Афанасий, а Филипп был игуменом далёкого Соловецкого монастыря. И Царь Иоанн Васильевич его мнения не спрашивал. Царь получил в то время всеобщую народную поддержку против своих оппонентов из отдельных бояр. Введение Опричнины было необходимо для построения самодержавного православного русского Царства, для искоренения как древних, так и возникших в период малолетства Царя Иоанна боярских вольностей, когда бояре пытались поставить Думу выше Царства по польскому образцу[37]. Опричнина была духовным и воинским орудием по искоренению боярского разделения Царства. На это указывал и доктор исторических наук И.Я. Фроянов[38], и многие другие историки[39].

В то же время, в "Житии" ни слова не говорится о сохранившейся грамоте, подписанной Архиереями и самим Святителем Филиппом 20 июля 1566 года и гласившей, что митрополит Филипп не будет вмешиваться в дела Опричнины и в домашний обиход Царя. Такое незнание важнейших событий жизни Москвы и всей Руси в 1565 и 1566 годах составителями "Жития" явно указывает, что ни они сами, ни их источники не были ни современниками, ни свидетелями этих событий, известных в то время и всему духовенству, и монашествующим, и дворянам, и большинству купцов и посадских людей, и другим сословиям страны. Более того, о событиях в Москве составители "Жития", видимо, судят по многочисленным слухам и устным преданиям полувековой давности, идущим от людей, бывших в то время в опале (как, например, Андрей Курбский) и потому судивших предвзято.

Само "Житие" является не только агиографическим произведением, но и полемически заостренным памфлетом, направленным не столько против самого Царя, сколь против его опричников и Опричнины вообще. Составители "Жития" пытаются представить Опричнину как зло, как небогоугодное разделение православного Царства, как сборище плохих, злых советников Царских. Подобная политическая заостренность, доходящая до страстности, не характерна для агиографической литературы, и возможно, связана с тем, что составители "Жития" были из рода, сильно пострадавшего от Опричнины. Возможно, это произведение создавалось как политическое против современных составителям "Жития" бояр и дворян, близких Царю Михаилу Федеровичу Романову, и направлено было против плохих (по мнению составителей) советников Царских.

Второй пример недостоверности "Жития..." в изложении некоторых событий - это обвинение Царя Иоанна Васильевича в том, что он судил митрополита Филиппа своим Царским судом с боярами, а не судом с участием епископов, как это положено по правилам Святых Апостолов[40], в то время как Царь эти правила строго соблюдал (например, в отношении суда над архиепископом Пименом Новгородским)[41]. Данное обвинение выдвигает и Андрей Курбский, но опровергают его даже Таубе с Крузе, которые пишут о Соборном суде духовенства над митрополитом Филиппом в ноябре 1568 года[42]. И в самом "Житии" тут же указывается на то, что Святитель Филипп обличает архиепископа Пимена в том, что он хочет получить митрополичий Престол, поддерживая обвинение против Святителя[43]. Также в "Житии" указывается, что виновниками гонения на митрополита Филиппа были архиепископ Пимен Новгородский, епископы Филофей Рязанский, Пафнутий Суздальский, видимо, участвовавшие в Соборе, сместившем его с Митрополичьего Престола. Во всяком случае, епископ Пафнутий Суздальский несомненно должен был участвовать в этом Соборе и представлять результаты работы возглавляемой им комиссии по сбору сведений об игумене Филиппе в Соловецком монастыре. Церковный Собор одновременно с низложением митрополита Филиппа должен был избрать и нового митрополита.

В самом "Житии" говорится, что после разбора дела Митрополита Филиппа самим Царем с боярами, Царь просит Святителя продолжить свое служение и лишь позднее, видимо, несколько дней спустя, опричники доставляют Митрополита на Церковный суд:

"И по малъ времени повелъ Царь блаженнаго Филиппа привести въ епископию на свидътельство пред свидетели его" (то есть, пред свидетелями, привезенными комиссией из Соловецкого монастыря)[44]. Таким образом, и по "Житию" отвержение Святителя Филиппа от митрополичьего престола совершилось в соответствии с Правилами Святых Апостолов, о чем свидетельствует и известный Церковный историк митрополит Макарий (Булгаков)[45].

На этом же Церковном Соборе 11 ноября 1568 года был избран новый Митрополит всея Руси, Троицкий архимандрит Кирилл[46].

Третий пример. Повествуя о встрече митрополита Филиппа с Малютой Скуратовым, автор "Жития" пишет, что она происходила наедине в келье святого, то есть никто третий не мог быть её свидетелем, однако тут же цитатами он пересказывает разговор Святителя с Малютой Скуратовым и обстоятельства якобы произошедшего "удушения" митрополита Филиппа. Кто мог видеть и слышать происходившее в закрытой келье? В то же время, здесь же в "Житии" приводятся слова Малюты Скуратова, сказанные им игумену и братии монастыря и, естественно, слышанные всеми: митрополит Филипп скончался от неуставного келейного жара, так как келия его была слишком сильно натоплена. Условия строгой постнической монашеской жизни и непрестанных трудов Святителя Филиппа могли подорвать его здоровье. А возраст митрополита по тем временам был немалым: 63 года по данным "Жития"[47], а по сочинению Таубе и Крузе - 78 лет! И версия о его ненасильственной смерти представляется наиболее достоверной и поддерживается рядом современных историков[48].

Еще один пример недостоверности событий, изложенных в многочисленных списках и редакциях "Жития": в них говорится, что Святитель был похоронен за алтарем храма в честь Святой Троицы, но такого храма в обители не было! Этот храм стоял в центре города Твери[49]. А как свидетельствует вполне достоверный Соловецкий летописец конца XVI века, перенос мощей Святителя состоялся именно из Отроча монастыря, то есть в действительности похоронен Святитель был у главного храма обители в честь Успения Пресвятой Богородицы[50]!Для составителя жития святого такая неточность недопустима! В некоторых поздних списках Тулуповской редакции "Жития" в 1640 годах встречается уже исправленный вариант. Переписчики, осведомлённые о том, что в Тверском Отроче монастыре нет храма в честь Святой Троицы, исправляют ошибку авторов "Жития" и указывают, что Святитель был похоронен за алтарем церкви Пречистой Богородицы[51]. Но эти исправления не вносятся в другие редакции и списки "Жития".

Вызывает сомнение и место захоронения митрополита Филиппа, указанное в "Житии" - "за алтарем храма", то есть у восточной стены храма. В сохранившемся в XIX веке в Тверском Отроче монастыре предании, могила Святителя находилась у северо-западного угла монастырского храма Успения Пресвятой Богородицы, то есть в прямо противоположном алтарю месте[52]. В этом предании также говориться, что келья Святителя Филиппа была сырая и затхлая[53], а не жарко натопленная, как легко понять из "Жития". Эти свидетельства в совокупности говорят о том, что составителям "Жития" не были известны обстоятельства жизни и смерти митрополита Филиппа в Тверском Отроче монастыре, а информацию об этих событиях они видимо черпали из клеветнической книги Курбского и различных недостоверных слухов.

Неправдоподобным выглядит версия Курбского, повторенная Карамзиным о том, что якобы Малюта был послан Царём для того, чтобы казнить Митрополита. Если бы это было так, то зачем это было скрывать Малюте Скуратову - одному из руководителей Опричнины? Царь своей опалы на кого-либо не скрывал, и уж тем более в этот период конца 1569 - начала 1570 года, когда в Новгороде были открыто и публично казнены сотни опальных бояр, помещиков, посадских людей и даже несколько монахов, обвинённых в измене. В то же время, в Тулуповской редакции "Жития" прямо указано, что Малюта Скуратов явился к митрополиту Филиппу по своей инициативе[54]. В других редакциях жития нет прямых указаний на то, по чьей инициативе действовал Малюта Скуратов, лишь в Колычевской редакции указано, что послан он был Царём, видимо, за благословением на поход на Новгород[55]. Но в печатных Прологах 1659, 1661, 1675 годов и во всех последующих изданиях, в Проложных редакциях "Жития" сразу после описания сцены в келье митрополита Филиппа говорится, что Царь Иоанн Васильевич наказал всех гонителей Святителя, но не Малюту Скуратова. А сам Грозный Царь назван в этих редакциях "Жития" благоверным (так в православной традиции начиная с Ромейской Империи именуется разряд святых из монархов: Императоров или Великих Князей, прославившихся своим благочестием, милостью и заботой об укреплении христианской веры) и, естественно, вина за смерть митрополита Филиппа на него не возлагается[56]!

Согласно "Житию", боярин Малюта Скуратов, призванный участвовать в это время в важнейшем походе на Великий Новгород с целью искоренения измены, на много часов оставляет свою важнейшую государственную службу, ждёт в монастыре, когда в промерзшей земле будет вырыта особо глубокая могила (ров) Святителю Филиппу, участвует в его отпевании и погребении. То есть на целый день сам отстраняется от руководства Опричным войском, спешно направляющемся в Новгород?! Для исполнителя смертного приговора его поведение нелогично, ничего подобного в источниках XVI века не встречается. Напротив, для православного государственного мужа, стремящегося почтить память Митрополита Московского и всея Руси, и выяснить обстоятельства последнего года его жизни и обстоятельства смерти - это понятно и естественно.

Характерно, что ни одна из редакций этого "Жития" не была включена Святителем Димитрием Ростовским в составленные и изданные им в 1689-1705 годах Четьи Минеи. Святитель Димитрий внимательно относился к источникам и был чуток ко всякой недостоверности. В этом издании Святителю Филиппу был посвящен лишь один абзац мелким шрифтом, где ни Малюта Скуратов, ни Царь Иоанн Васильевич не упоминались[57]. Полностью этот абзац приводится в Приложении 1. Хотя в этом кратком абзаце Святитель Димитрий упоминает об убийстве митрополита Филиппа в Тверском Отроче монастыре, но имен убийц он сознательно не называет, что явно говорит о том, что он не согласен назвать виновником смерти Малюту Скуратова, как указывалось в известном ему новом Прологе, и, видимо, допускает, что убить митрополита могли и враги Царя Иоанна Васильевича, как об этом свидетельствовал и наш современник церковный историк митрополит Иоанн (Снычев)[58].

По решению Синода, с 1741 по 1756 год в "Книгу Жития Святых" Святителя Димитрия Ростовского были произведены исправления и дополнения, но короткого абзаца, посвященного памяти митрополита Филиппа, они не коснулись ни в издании 1756-1759 годов, ни в многочисленных последующих переизданиях, включая последнее издание 2008 года, осуществленное издательством "Сибирская Благозвоница" репринтным способом с издания 1764 года[59].

В 1903-1906 годах группа либеральных историков во главе с профессором Павлом Смирновым произвела переработку всех "Житий" Дмитрия Ростовского и выпустили на русском языке сборник житий, лишь "изложенных по руководству Четьих-Миней" митрополита Дмитрия Ростовского (титульный лист в Приложении 2), то есть существенным образом переработанных. Редактировал этот новый сборник обладавший беллетристическим талантом профессор истории Василий Ключевский, близкий по своим взглядам к масонам и, по некоторым данным, вступивший в свои 65 лет в масонскую ложу "Космос". Известны взгляды Василия Ключевского на агиографию, весьма сильно отличающиеся от Церковного Предания. И сегодня под именем Дмитрия Ростовского на русском языке представлены жития, не переведенные на русский язык, а пересказанные. Житие же митрополита Филиппа из этого нового сборника было заново составлено безымянным автором и имеет вид исторического рассказа. Сей рассказ никакого отношения к Святителю Димитрию Ростовскому не имеет[60], а составлен на основе Проложной редакции "Жития" и 9 тома "Истории Государства Российского" Н. Карамзина. Из него убраны явные исторические ошибки "Жития", ставшие известными к началу XX века. Однако, ссылки на то, что Святитель Димитрий не является автором указанного жития митрополита Филиппа, в этом и последующих переизданиях сборника житий на современном русском языке отсутствуют. Здесь налицо агиографический подлог с использованием авторитета Святителя Димитрия. Ведь именно Святителю Димитрию некоторые современные справочники, ничтоже сумняшеся, приписываю текст со сценой "убиения" Святителя Филиппа Малютой Скуратовым. Митрополиту Димитрию Ростовскому наверняка наряду с "Житием" были известны и память Святителя Филиппа из первых русских печатных святцев 1646 года и последующих изданий, и соборно утвержденный тропарь, и кондак Святителя, явно противоречившие "Житию" в обстоятельствах кончины Святителя. Была известна Димитрию Ростовскому и позиция Патриарха Никона и его последователей, пытавшихся использовать "Житие" для подтверждения своего преимущества власти "Священство выше Царства" в отношениях с Царём и Государевой Думой. Видимо, учитывая всё это, святой Димитрий Ростовский, не желая включаться в политическое противостояние по этому вопросу, воздержался от составления нового жития митрополита Филиппа, а вставил в свои Четьи-Минеи лишь короткий текст памяти святому и дал ссылку на новый "Пролог", где приводилась Проложная редакция "Жития".

В самом "Житии" Святителя Филиппа нет ни слова о том, что Царь Иоанн Васильевич отдавал какое-либо указание Малюте Скуратову убить Митрополита Филиппа. Это отмечает и современный историк, В.В. Шапошников, автор фундаментального исследования о Царе Иоанне Васильевиче Грозном[61]. В своем интервью интернет-журналу "Православие.фм" о смерти Митрополита Филиппа он говорит: "В Житии Митрополита Филиппа описывается, что Малюта задушил его подушкой, причем указывается, что записано это со слов пристава, который находился при Митрополите, когда тот жил в Отрочем монастыре. Но вот отдавал ли Царь Иван Грозный Малюте приказ задушить Митрополита Филиппа или не отдавал, мы не знаем. Есть у людей такая особенность: слышать между словами, читать между строк. Можно предположить, что Малюта не получал приказа, а убил по собственной инициативе - желая угодить Царю. С другой стороны, не исключено, что все произошло так, как пишет официальная версия, согласно которой Митрополит Филипп умер в жарко натопленной келье (была зима, сильно топили)"[62].

4) Летописные источники, сообщающие о насильственной смерти митрополита Филиппа от руки Малюты Скуратова, пишут о митрополите Филиппе как об уже всероссийском прославленном святом. Так, запись в Новгородской третьей летописи[63] составлена, самое раннее, в середине семидесятых годов XVII века, видимо, на основе "Жития". Мазуринский летописец, сообщая о смерти митрополита Филиппа[64], прямо ссылается[65] уже на его "Житие", получившее распространение в середине XVII века. Сам же Мазуринский летописец датируется концом XVII века.

Воспоминания современников событий XVI века, иностранцев Генриха Штадена, Альберта Шлихтинга, Бальтазара Руссова, Джерома Горсея, Джильса Флетчера, папского легата Антонио Поссевино и других не содержат утверждений о насильственной смерти митрополита Филиппа, хотя многие из них с удовольствием включили бы этот русофобский сюжет в свои сочинения, если бы услышали хоть намек на это.

Известные русские ученые историки XVIII века В.Н. Татищев (1686-1750) и М.В. Ломоносов (1711-1765) в своих трудах по истории России также ничего не упоминают о насильственной смерти Митрополита Филиппа.

Первым из историков, включившим в свою "Историю Российскую" (1786 года) эпизод якобы имевшего места убийства Малютой Скуратовым Святителя Филиппа, был известный масон высоких степеней князь Михаил Щербатов.

Известный беллетрист, историк, воспитанник масонов Н.М. Карамзин положил лживые сочинения изменников Таубе и Крузе и писания предателя Андрея Курбского в основу своего 9 тома "Истории Государства Российского", изданного в 1823 году, что впоследствии отрицательно сказалось на трудах многих российских историков XIX века, над которыми довлел авторитет официального историографа Николая Карамзина. Но и в XIX веке многие известные историки не указывали на вину Царя Иоанна Васильевича Грозного в смерти митрополита Филиппа. К таким историкам следует отнести, например, Владимира Соловьева[66]. Подробный разбор о смерти митрополита Филиппа и невиновности в ней Царя Иоанна Васильевича сделал известный историк и краевед Тверского края В.И. Колосов в 1904 году в своей работе: "Кто виноват в смерти митрополита Филиппа?"[67]

После клятвопреступного бунта 1917 года и ухода Православной Монархии под спуд, после начавшегося после этого массового геноцида народов России революционерами стало появляться осознание того, как много потеряла Россия, отказавшись от Самодержавия, и наметился поворот в оценке деяний благоверного Царя Иоанна Васильевича Грозного. Начало этому положил академик Роберт Виппер в 1922 году[68], а в наше время продолжили митрополит Иоанн (Снычев)[69], профессора Игорь Фроянов[70], Александр Боханов[71] и другие известные историки. И даже те из историков, которые отрицательно относятся к фигуре Царя (например, Р. Скрынников), вынуждены были отметить явную клевету иностранцев и изменников на нашего Государя и привести точные цифры казненных в правление Царя Иоанна Васильевича - около 4 тысяч человек на 16 млн населения за 50 лет. Для сравнения - за тот же период в Англии, Франции, Германии, Испании, Нидерландах, Дании (с учетом Швеции и Норвегии) при сопоставимом населении, по повелению христианских Королей, при подавлении междоусобиц и во внутренних гражданских и религиозных войнах были казнены и убиты от 100 до 300 тысяч человек, в том числе и многие десятки епископов. Для "просвещенной" Европы это была, в определенной ситуации, норма правления христианских монархов в то жесткое время. Если же сравнивать с нашим временем - XX веком, то большевики в период гражданской войны и массовых репрессий красного террора казнили и убивали в России за один день по 40-60 тысяч безвинных людей на протяжении многих месяцев и лет, в том числе в 1918-1922 годах и в 1937-1938 годах. Население России при этом в начале XX века лишь в 10 раз было больше чем XVI веке.

Образ первого русского православного Царя Иоанна Васильевича, перенявшего от Ромейских Императоров служение "Удерживающего" мiр от прихода в него антихриста, по словам Апостола Павла (2 Сол 2:7) и толкованию этих слов Иоанном Златоустом и другими святыми отцами, на протяжении столетий пытались очернить и геополитические противники России, и либеральные масонские круги в самой России.

II. Достоверные свидетельства о мирной кончине Святителя Филиппа

Перейдём теперь к заслуживающим доверие источникам, указывающим на то, что ни опричники, ни сам Царь Иван Васильевич Грозный не имели отношения к смерти митрополита Филиппа.

Открыто конфликт между опричниками и митрополитом Филиппом развивался в течении семи месяцев, с конца марта 1568 года, и закончился низложением Святителя в начале ноября того же года. Как уже указывалось, игумен Филипп подписал решение Собора 1566 года о своем избрании, одним из условий которого было то, что, став митрополитом, он не будет вмешиваться в домашний обиход Царя и в дела Опричнины. Для этого была даже составлена особая грамота от 20 июля 1566 г.: "Приговор Освященного собора об избрании Митрополитом Московским игумена Соловецкого монастыря Филиппа (Колычева) и о невмешательстве его в дела опричнины"[72].

Однако митрополит Филипп, проявляя христианское милосердие к падшим и печалуясь об опальных, неоднократно обращался к Царю, призывал его прекратить суровые действия опричников и вернуться к старине, что было, конечно, невозможно. Царь Иоанн Васильевич Грозный выстраивал в государстве Российском систему единодержавия, при котором боярские вольности и разделения должны были быть уврачёваны жёсткими, но законными действиями опричнины. Другого пути созидания Российского Православного Самодержавного Царства, наследника Ромейской Империи, защитника христиан во всей Вселенной, Удерживающего, по словам Апостола Павла (2 Сол. 2: 7) - в то время не было.

В Новгородской Второй летописи о конфликте Митрополита Филиппа с Царем Иоанном Васильевичем читаем: "Лъта 7076, мъсяца марта 22 день, на самое середокрестное недъли, учалъ Митрополитъ Филипъ съ Государемъ на Москвъ враждовати о опришнины, и вышелъ изъ двора митрополича, и жилъ въ монастыръ у Николы Старого[73].

Лъта 7077, владыка Новгородцкой въ тъ поры на Москве былъ 15 недъль безъ дву денъ. Да той же осени, на Москвъ мъсяца ноября въ 4 день, Филипа Митрополита изъ святительского сану свергоша, на Москвъ, въ четвертокъ, и жилъ въ монастыръ у Николы у Старого. Да того же мъсяца, ноября 11 день, въ четвертокъ, на его мъсто поставиша митрополита Кирила, Сергiевского архимандрита"[74].

Указанные даты в Новгородской Второй летописи относятся к марту и ноябрю 1568 года современного летоисчисления.

Несомненно, можно понять и приветствовать действия митрополита Филиппа, стремившегося к достижению мира и согласия, к прекращению междоусобных конфликтов в Русском Царстве. Но жёсткие меры Царя Иоанна Васильевича Грозного были вынужденными: боярские заговоры неоднократно угрожали лично ему и его наследникам свержением с прародительского Престола и смертью. Так, например, летом 1569 года произошла так называемая изборская измена, когда дворяне "русские изменники, братья Сарыхозины и бывший стрелецкий командир Тимофей Тетерин"[75] переоделись опричниками и ночью повелели страже города Изборска открыть ворота и впустить польских захватчиков в город. В сентябре 1569 года погибла вторая жена Царя Иоанна Васильевича Мария Темрюковна, отравленная в результате боярского заговора, как это соборно было установлено в 1569 году[76] и подтверждено в 1990-х годах при вскрытии ее гробницы в Кремле[77]. Сам Царь чудом выжил от отравления[78]. В то время также активно шла борьба и между боярами за влияние на Царя.

До начала открытого конфликта с руководством Опричнины митрополит Филипп всячески поддерживал Царя Иоанна Васильевича, о чем писал своей братии и в Соловецкий монастырь. В частности, сохранилось его письмо в эту обитель от 30 января 1568 года, то есть всего лишь за 9 месяцев до низложения с митрополичьего Престола. Святитель Филипп писал: "И тыбъ игуменъ Паисея Бога ради столъ велълъ на братью поставити, и на слуги, и на дъти съ квасомъ, да за столомъ бы еси помянулъ братiи, чтобъ молили Бога за благовърнаго Царя и Государя, Великого Князя Ивана Васильевича всея Русiи, и за благовърную Царицу, Великую Княгиню Марью, и за богодарованные чада, Царевича Ивана и Царевича Феодора, и за христолюбивое воинство, и за все православное крестьянство, и менябъ гръшнаго во святыхъ молитвахъ своихъ поминали".[79] Как уже упоминалось, лишь спустя полтора месяца в марте 1568 года начинается открытый конфликт Святителя Филиппа с руководителями Опричнины.

Главными участниками заговора против митрополита Филиппа были, по-видимому, боярин Алексей Басманов, один из руководителей опричнины с момента ее учреждения в 1565 году, и, видимо, связанный с ним архиепископ Новгородский и Псковский Пимен, боровшийся с митрополитом Филиппом за влияние на Царя.

Конфликты между архиепископом Новгородским Пименом (1552-1578) и игуменом Соловецкого монастыря Филиппом случались и ранее. Так, архиепископ Пимен по решению Собора 1555 года был вынужден вернуть будущему Святителю Филиппу игуменство в Соловецкой обители, которого до этого он его лишил. Об этом говорится в грамоте митрополита Московского Макария от 7 августа 1555 г.: "игумен Филипп прав, а старец Зосима виноват. И ты б того игумена благословил и игуменити в Соловецком монастыре велел по старине, и в монастырь его отпустил"[80]. Подробней об этом конфликте можно прочитать в указанной грамоте митрополита Макария, приведенной в Приложении 5.

Сам факт того, что в 1566 году Собор епископов поставил Московским Митрополитом игумена Филиппа[81], а не его правящего архиепископа Пимена, был необычным. На Московский Митрополичий Престол поставлялись обычно епископы, в частности, архиепископы Новгородские, являвшимися вторыми в Церковной иерархии Российской Православной Церкви с X по начало XVIII века. Были примеры поставления в Московские Митрополиты и Патриархи архимандритов столичных и близ Столицы расположенных ставропигиальных монастырей (Симонова, Новоспасского, Троице-Сергиева, Иосифо-Волоцкого), активно участвовавших в церковной столичной деятельности и не имевших на момент поставления правящего архиерея - Митрополита (Патриарха) Московского. Избрание же игумена дальнего Соловецкого монастыря, подчинявшегося Новгородскому архиепископу, свидетельствует об особом доверии и благоволении Царя Иоанна Васильевича к Святителю Филиппу, возможно, перенятого Царем у своего духовного наставника Святителя Макария Московского, который поддерживал, видимо, особые отношения с игуменом Филиппом и знал о его пастырских талантах и талантах организатора. Естественно, архиепископ Новгородский Пимен считал себя обойденным и имел основания относиться к митрополиту Филиппу с предубеждением. Пимен, видимо, рассчитывал в 1566 году, что именно его Царь Иоанн Васильевич Грозный поставит на митрополичий престол.

В начале декабря 1569 года был раскрыт сепаратистский заговор архиепископа Пимена, в обход Царя сносившегося с польским королем Сигизмундом. Переписка новгородских бояр и архиепископа Пимена с польским королем была обнаружена Царскими слугами в алтаре Софийского Собора в Новгороде Великом! Именно такое предательство и вызвало поход Царя Иоанна Васильевича Грозного с опричным войском на Новгород: необходимо было искоренить новгородскую и псковскую измену, грозившую разрушением русского Царства. Некоторые из руководителей опричнины - Алексей и Федор Басмановы и князь Афанасий Вяземский, также были обвинены в готовившемся сепаратистском заговоре, о чем свидетельствует сохранившееся в Посольском приказе следственное дело[82]. Во время своего наместничества в Новгороде в 1556-1557 годах Алексей Басманов, несомненно, имел тесные связи с владыкой Пименом, являвшимся архиепископом Новгородским с 1552 года, и с новгородскими боярами. Связь эта, видимо, сохранилась и в дальнейшем. Руководители Опричнины при начавшемся конфликте со Святителем Филиппом весьма логично стали опираться на близкого им архиепископа Пимена.

Митрополит Филипп, находившийся в заточении в Тверском Отроче монастыре после извержения его из сана в ноябре 1568 года Архиерейским Собором, никак не мог участвовать в новгородском заговоре или вообще стоять на стороне заговорщиков, потому что именно эти люди отправили его в Тверской Отроч монастырь. Ни у нового руководителя опричного сыскного ведомства Малюты Скуратова, возглавившего это ведомство в 1569 году, ни у самого Царя Иоанна Васильевича Грозного не было никакой государственной необходимости в смерти митрополита Филиппа. Напротив, он мог сообщить Царю ценные сведения о заговорщиках. Свое наказание митрополит Филипп уже понёс, а в Российском государстве, как и во всех православных странах, твердо соблюдалось правило: за один проступок дважды не наказывают. Каких-либо проступков в заточении в Отроче монастыре митрополит Филипп не совершал и совершить не мог.

Трудно доказывать отрицательный факт - отсутствие события, поэтому в Римском праве и составленной на его основе системе права европейских стран (в том числе и России) и Америки есть фундаментальное положение о презумпции невиновности. По заповеди Христовой: "Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы" (Мф. 7: 1-2). Попробуем все же найти доказательства невиновности в смерти митрополита Филиппа и Царя Иоанна Васильевича, и Малюты Скуратова.

1)В нашем случае важнейшим точным и достоверным свидетельством того, что Царь Иоанн Васильевич Грозный и руководство опричнины того времени не имеют никакого отношения к смерти Святителя Филиппа, является то, что в Покаянный Синодик Царя, тщательно составленный в 1580 году при участии приказных дьяков и разосланный по десяткам монастырей, имя митрополита Филиппа не вошло. В этот Покаянный Синодик включались как лица, попавшие в опалу по личному указанию Царя, так и те, кто был подвергнут наказанию опричниками без прямого указания Царя, но в ходе их расследования изменных дел. В Синодик вошли и имена тех, кого просто почитал Царь. Например, архиепископ Новгородский Геннадий, почивший в Бозе еще в 1505 году, Князь Даниил Дмитриевич Пронский, умерший в 1553 году, когда никаких опал Царь не налагал[83].

В синодике опальных значатся и Новгородские изменники, и высланные за изборскую измену псковичи, находившиеся в селе Медне близ Твери и в Торжке, которых казнили опричники во главе с Малютой Скуратовым во время Новгородского похода в декабре 1569 года[84].

Итак, Царь просит молитв за казненных и не казненных опальных, однако имени митрополита Филиппа в Синодике нет, и это с достоверностью указывает на то, что, во-первых, низвержение Святителя Филиппа с Митрополичьего Престола относится к ответственности Архиерейского Собора, а во-вторых - что ни сам Царь, ни опричники к смерти митрополита Филиппа отношения не имели[85].

В "Синодике опальных 7091 года [1583]", реконструированном советским историком Р.Г. Скрынниковым, числятся опальными только митрополичьи старцы Святителя Филиппа: "[Митрополичьих]: [старца] Левонтия [Русинов], Никитоу [Опухтин], Федора [Рясин], Семена [Мануйлов]"[86].

Историк В.В. Шапошников в своем интервью интернет-журналу "Православие.фм", также отметил: "Вот какая особенность: имена [княгини] Евфросинии [Старицкой] и Корнилия [игумена Псков-Печерского] есть в Синодике опальных, а имени Митрополита Филиппа - нет. Это значит, сам Царь Иван Грозный не считал, что смерть Филиппа - на нём"[87].

Справедливо нет в синодике и имени архиепископа Новгородского Пимена, которого именно Церковный Собор, а не Царь в январе 1570 года низложил и отправил в ссылку в Свято-Никольский Венев монастырь, где он, покаявшись, через год мирно отошел ко Господу[88].

Для православного человека и, конечно, для православного Государя Иоанна Васильевича покаяние - важнейшее деяние на пути Спасения для жизни вечной, и любые, даже благие политические соображения должны были отойти в сторону. Поэтому данным Синодика Царя можно вполне доверять.

2) В Соловецком летописце конца XVI века, составленном современником событий, келарем монастыря иеромонахом Петром (Ловушкиным), сказано: "В лето 7078-го....Того же году не стало во Твери Филиппа митрополита. Тое же зимы государь ходил на Новгород и на Псков с опалою, а мы в ту пору зимовали на Москве с Горонтеем. Того же году на Москве в государеве опале казнь была многим, князем и боярам, и детям боярским, и дьякам новгородским и владычным"[89]. То есть повествующий не считает, что митрополит Филипп был подвергнут казни! Его просто "не стало", то есть он умер, а не был казнён. Сам Соловецкий летописец конца XVI века был обнаружен и опубликован академиком М.Н. Тихомировым относительно недавно, в 1951 году[90]. Составитель этого Соловецкого летописца келарь Пётр (Ловушкин), заведовавший хозяйственными делами монастыря, часто и подолгу бывал по своим делам в Москве, Новгороде, Вологде, Холмогорах, Соли Вычегодской и других городах, он лично ходатайствовал о нуждах монастыря самому Царю Иоанну Васильевичу, Митрополитам Афанасию и Кириллу, архиепископам Новгородским Пимену и Леониду. Автор был в курсе не только Соловецких, но и всероссийских событий, которые он отражал в своем Летописце. Именно он в этом Летописце привёл одно из самых полных описаний нашествия крымцев на Москву в 1571 году и битвы при Молодях в 1572 г. Он, несомненно, был сопостником и духовным соратником Святителя Филиппа в бытность его в Соловецком монастыре, и, без сомнения, посещал его могилу в Тверском Отроче монастыре по дороге из Москвы в Новгород. В своих письмах из Москвы на Соловки митрополит Филипп отдельно поминал и игумена, и келаря, и казначея монастыря.

В своем Летописце келарь отразил и опалу, наложенную Царём Иоанном Васильевичем на изменников из среды бояр и духовенства. Поэтому его записи особенно ценны как записи очевидца главных событий царствования Иоанна Грозного. Обращает на себя внимание, что келарь не опасается именовать низложенного Святителя Митрополитом, а не простым монахом. Поэтому нет оснований считать, что он из опасений не упоминает о казни Святителя, говорит, что митрополита просто "не стало". Значит казни, убийства митрополита Филиппа в Тверском Отроче монастыре не было, а Святитель просто умер. В конце сего Летописца есть приписка другим почерком: "Месяца декабря в 23 день преставися преосвященный митрополит Филипп Московский и всея Руси во Твери в Отроче монастыре, в лето 7078-го"[91].

4) Четвертым несомненным свидетельством того, что к смерти митрополита Филиппа не причастны ни Царь Иван Васильевич Грозный, ни опричники, является то, что митрополит Филипп был прославлен не как священномученик, а как Святитель и исповедник вначале в 1590-х годах местночтимо на Соловках, а затем в 1636-1652 годах как общероссийский святой. Это подтверждено 400-летней духовной практикой Русской Церкви. Предатель Андрей Курбский в своей "Истории..." именует Филиппа священномучеником. Митрополит Никон в одной из челобитных, от 5 июля 1652 года, Царю Алексею Михайловичу также именует митрополита Филиппа священномучеником и исповедником[94], что свидетельствует о своеобразной дискуссии в Церкви в 1650-х годах о чине святости опального митрополита. Итогом же этой дискуссии стало, то что Церковь митрополиту Филиппу чин священномученика не усваивает, прямо отвергая клевету Курбского на Царя Иоанна Васильевича и одного из руководителей Опричнины Григория Скуратова-Бельского. В 1636 году[95] , при воспитаннике Соловецкого монастыря Патриархе Иосафе I, были утверждены тропари и кондаки Святителю Филиппу, в которых он именуется Святителем и новым исповедником, но не мучеником[96]. В службах Святителю Филиппу, составленных и в 1636, 1646, 1652 годах и позднее в Царское время, нет указания ни то, что он был умерщвлён опричниками или был убит по указанию Царя[97].

В редакциях службы 1893 года, которую совершают и сегодня, появились отдельные исправления, видимо, под воздействием все того же масона Н. Карамзина и его последователей. Так были произведены замены слов в "по 1-й стихологии съдаленъ, гласъ 1". Вместо "новый исповъдниче Святителю Филиппе... ярости Царя неубояся, мудре обличая суетных шатание" с 1893 года поют "новый Исповъдниче, Святителю Филиппе, ярости бо Царевы не убоялся еси, мудръ того поучая и суемудренная сверъпства обличая". То есть Церковь три с половиной века характеризовала то, в чем обличал Святитель Филипп благочестивого Царя Иоанна Васильевича "суетными шатаниями", чему мог подвергнуться любой святой христианский монарх. Безвестные же исправители службы, не имея на то каких-либо достоверных исторических оснований, но, видимо, подпав под влияние Карамзина и Курбского, заменили слова "суетные шатания" на "суетные сверепства". Антимонархическая направленность исправщиков службы коснулась не только Царя Иоанна Васильевича. Из древней службы полностью вычеркивается одна из важнейших молитв за правящего Помазанника Божьего, за победу его над супостатами: "Сокруши супостаты безбожныя, преподобне, молением си къ Творцу и Богу, и силу ихъ, вооруженую на ны, поганская нашествия покори под нозъ върному си слузъ Царю нашему". Напомним: в 1893 году правил Благочестивый Император Александр III.

В тоже время в службе 1893 года, как прежде, так и до сего дня, митрополит Филипп почитается Церковью как Святитель и Исповедник. Ему возносятся все также соборно утвержденные четыре столетия назад тропарь и кондак.

5) В первых печатных общероссийских святцах с тропарями и кондаками, изданных в 1646 году на Московском печатном дворе тиражом тысяча двести экземпляров, под 23 декабря слово в слово повторяется запись о преставлении митрополита Филиппа (а не о его убиении) из Коряжемских святцев 1621 года, и он также именуется новым Исповедником[98], а не Мучеником или Страстотерпцем, как, например, именуются в этих же святцах Князья Борис и Глеб, Михаил Черниговский, Михаил Тверской, об убиении которых с определёнными подробностями сообщают эти первые печатные русские святцы. В Приложении 3 приводится дословно цитата из этих святцев с тропарями и кондаками Святителю.

Во вторых русских печатных святцах, напечатанных в Московской типографии в 1648 году, содержится та же формулировка памяти Святителя Филиппа, как и в святцах 1646 года[99].

В последующих печатных святцах и месяцесловах, а также служебниках 1653 и 1660 годов[100] Русской Церкви, изданных во второй половине XVII века и в XVIII веке, повторяется все та же формулировка памяти Митрополита Филиппа о том, что он "преставился" в Тверском Отроче монастыре, в тех же словах, что и в Коряжемских рукописных святцах (1621 г.) и в первых печатных русских святцах (1646 г.)

Таким образом, составители этих богослужебных книг указывают на невиновность Малюты Скуратова и, тем более, Царя в смерти Святителя Филиппа.

6) В первом и втором печатных русских "Прологах", изданных в Московской типографии в 1641 и 1642-1643 годах отсутствует "Житие" Митрополита Филиппа[101]. Разные редакции этого "Жития" до перенесения мощей Святителя Филиппа в Москву и организации в 1652 году митрополитом Никоном Новгородским публичного покаяния Царя Алексея Михайловича за "вину" Царя Иоанна Васильевича перед Святителем Филиппом, являлись рукописными и имелись в единичных экземплярах. Они не были широко распространены, в отличие от изданных многотысячными тиражами печатных святцев 1646 и 1648 годов и позднейших печатных святцев и месяцесловов, а также печатных служебников, изданных в 1653 и 1660 годах и позднее. Святцы, месяцесловы, служебники, как рукописные, так и печатные, где говорилось о преставлении митрополита Филиппа, а не о его убиении, со времен начала его общецерковного прославления в 1636 году широко распространялись по всей Руси, их читали келейно, и памяти из них, как и тропарь и кондак Святителю, возносились в храмах на протяжении всей первой половины XVII века и в дальнейшем. Только спустя четверть века, видимо, усилиями Патриарха Никона или его сторонников, в 1659 году в новом печатном "Прологе" появляется так называемая проложная редакция "Жития", где содержится эпизод о якобы удушении митрополита Филиппа Малютой Скуратовым[102].В то же время в этой проложной редакции "Жития" сразу после этого эпизода указывается на то, что именно Царь Иоанн Грозный наказал виновных в гонениях на митрополита Филиппа, но не Малюту Скуратова, который еще два года был одним из руководителей Опричнины и геройски погиб при штурме города Пайда в Ливонии в 1573 году. Более того, во всех печатных проложных редакциях "Жития" в издаваемых "Прологах" 1659, 1661, 1675 годов и позднее в XVII, XVIII, XIX веках, вплоть до издания Московского Сретенского монастыря 2003 года, Царь Иоанн Васильевич Грозный дважды поименован благоверным. А его отец Великий Князь Василий Иванович такого титула от составителей не удостаивался. То есть составители "Пролога" твердо понимали, что Царь Иоанн Васильевич не виновен в смерти Святителя Филиппа, раз в этой книге он, в отличии от многих других Царей и Великих Князей русских, почтен чином благоверного Государя, наказавшего гонителей Святителя Филиппа.

Патриарх Никон использовал историю о гонениях на митрополита Филиппа и его духовном подвиге для укрепления своей личной духовной и светской власти, стремясь доказать, что "Священство выше Царства". Патриарх добивался подтверждения своего титула не просто как Патриарха, а Патриарха-Государя, то есть титула, в определенном смысле уравнивавшего его власть с властью Царя-Государя Алексея Михайловича, как это было с отцом и сыном Патриархом-Государем Федором Никитичем Романовым и Царем-Государем Михаилом Федоровичем Романовым. В 1657-1658 году между Царем Алексеем Михайловичем и Патриархом Никоном возник конфликт, внешним проявлением которого стало неуважительное отношение к Патриарху ряда ближних к Царю бояр. Против попыток Патриарха Никона поставить свою власть наравне с Царем и Государевой Думой выступали многие ближние к Царю бояре. В результате Патриарх в июле 1658 года демонстративно оставляет Москву и удаляется в Ново-Иерусалимский Воскресенский монастырь. Развитие этого конфликта в последующие годы приводит к низложению Патриарха Никона на Соборе Восточных Патриархов в 1666-1667 годах. В этих условиях для Патриарха Никона и его соратников в духовной иерархии было особенно важно подчеркнуть величие Святителя Филиппа, Митрополита Московского, решившегося вступить в конфликт с Царем Иоанном Васильевичем из-за Опричнины, то есть из-за действий ближних бояр того времени[103].

Со времени возникновения старообрядческого раскола, в том числе со времен Соборов 1656 и 1666/1667 годов, положивших клятвы на часть решений Стоглавого Собора 1551 года, а именно на главы 31 и 42, утверждавших двоеперстное (вместо троеперстного) крестное знамение и сугубую Аллилуйю вместо трегубой Аллилуйи, в Русской Поместной Церкви возникли новые основания для принижения роли Царя Иоанна Васильевича и Святителя Макария, Митрополита Московского, возглавлявших Стоглавый Собор[104]. Накал борьбы со старообрядчеством был так велик, что было, к примеру, совершенно неканонично приостановлено почитание преподобной Анны Кашинской, поскольку десница ее открытых нетленных мощей была сложена двоеперстно. И это несмотря на то, что от раки с мощами преподобной преизобильно проистекали чудеса!

Все эти причины способствовали постепенному продвижению во второй половине XVII века "Жития" митрополита Филиппа, содержащего политическую критику Опричнины Государя Иоанна Васильевича и обвинение одного из руководителей Опричнины в убийстве Святителя.

7) Весной и летом 1652 года по инициативе Никона, тогда еще митрополита Новгородского, но управлявшего уже многими делами Церкви при престарелом Патриархе Иосифе, состоялось перенесение мощей Первосвятителей Московских в Успенский Собор Кремля: сначала из Старицы первого Патриарха Иова, а позже Митрополита Филиппа II с Соловков. Будущий Патриарх составил для молодого Царя "Молебное Послание Государя Царя Алексея Михайловича к мощам Святого Митрополита Филиппа". В этом Послании (Приложение 4) Государь Алексей Михайлович кается за Царя Иоанна, за его согрешения перед Филиппом, конкретно за "его злобу", "досаждение и изгнание и оскорбление твое [Святителя Филиппа] напрасное". В Послании указывается на покаяние Царя Иоанна в этих грехах, при этом в нем нет ни слова о грехе убийства! Впоследствии Царь Алексей Михайлович, видимо, изучив более тщательно обстоятельства низложения митрополита Филиппа, счел необоснованными и эти обвинения Патриарха Никона в адрес Царя Иоанна Васильевича. Так, 3 сентября 1653 года Царь Алексей Михайлович в письме ближайшему боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому (по поводу перенесения мощей Святителя Филиппа из Соловецкого монастыря в Москву) пишет о гонителях Святителя Филиппа, ложно осудивших его на Соборе 1568 года, и в первую очередь об архиепископе Пимене: "А как принесли его [Святителя Филиппа], света, в соборную и апостольскую церковь и поставили на престоле его прежебывшем, кто не подивится сему, кто не прославит и кто не прослезится, изгонимаго вспять возвращающася и зело с честию приемлема? Где гонимый и где ложный совет, где облавники и где соблазнители, где мздоослепленныя очи, где хотящий власти восприяти гонимаго ради? Не все ли зле погибоша; не все ли изчезоша во веки; не все ли здесь месть восприяли от прадеда моего Царя и Великого Князя Ивана Василиевича всеа России, и тамо месть вечную примут, аще не покаялися?". Естественно, ни Царь, ни Малюта Скуратов не собирались "власти восприяти" митрополита Филиппа. Такие намерения мог иметь архиепископ Новгородский Пимен, либо епископы Пафнутий Суздальский или Филофей Рязанский. Это явно свидетельствует о убежденности Царя Алексея Михайловича в невиновности Царя Иоанна в смерти митрополита Филиппа. В 1657 - 1658 годах Царь Алексей Михайлович продолжает внимательно изучать документы Царствования Иоанна Васильевича Грозного для восприятия его духовного и государственного опыта, о чем свидетельствует шведский агент Форстен в своих письмах[105]. Царь Алексей Михайлович повелевает Патриарху Никону служить отдельную, особую панихиду по Царю Иоанну Васильевичу, и сам участвует в них. Такие панихиды служили, например, 16 апреля 1657 года в Архангельском соборе Кремля, о чем сохранились Дневальные записки приказа Тайных Дел[106], 19 марта 1647 года, 17 февраля 1652 года, 20 октября 1652 года, о чем указано в книге Выходов Государя Царя и Великого Князя[107]. Царь Алексей Михайлович участвовал и в отдельных панихидах по Царю Феодору Иоанновичу и своему отцу Царю Михаилу Феодоровичу. Но, например, отдельных панихид по Царям Борису Годунову, Федору Годунову, Василию Шуйскому и другим Великим Князьям в Кремлевских соборах в его Царствование не служили. Поминание Царя Иоанна Васильевича имело весьма важный характер для Государя Алексея Михайловича в те годы, когда он фактически шел по стопам Грозного Царя, укрепляя и расширяя Отечество Российское.

Следующим важнейшим свидетельством является разбирательство Царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном на Соборе 1666-1667 годов при участии Восточных Патриархов.

"С декабря 1665 г. до конца сентября 1666 г., ожидая в Воскресенском [Ново-Иерусалимском] монастыре церковного Собора, Патриарх Никон трижды обращался с письмами к Восточным Патриархам: в декабре 1665 г. - к константинопольскому Дионисию и иерусалимскому Нектарию, 7 марта 1666 г. - к иерусалимскому Нектарию и цареградскому Парфению, 23 сентября 1666 г. - к антиохийскому Макарию и александрийскому Паисию. В письмах, совершенно одинаковых по содержанию и отдельно адресованных каждому Патриарху (кроме последнего случая, когда одно письмо предназначалось одновременно двум Святителям - Макарию и Паисию), Никон объяснил историю своего вступления на патриаршество, причины ухода с престола, гонения на него и просил разобрать это дело в соответствии с канонами"[108].

В самом начале своей грамоты Восточным Патриархам Патриарх Никон прямо повторяет клевету Андрея Курбского на Царя Иоанна Грозного:

"... посыланы есмы были Царскимъ советомъ и отца нашего блаженныя памяти всесвятейшаго Патриарха Иосифа благословением в морский отокъ, в Соловецкий монастырь для ради мощей Святаго Священномученика Филиппа, митрополита Московскаго и всеа Росии, егоже умучи Царь [Иоаннъ] правды ради его [Филиппа]"[109].

Это клевета на благоверного Царя Иоанна не осталась незамеченной, и Собор с участием Восточных Патриархов и Царя Алексея Михайловича специально разбирал ее наряду с другими положениями этой грамоты Патриарха Никона.

Во время следствия на Соборе по делу Патриарха Никона 1 декабря 1666 года, Царём Алексеем Михайловичем был задан вопрос владыке о Царе Иоанне Васильевиче Грозном:

"И Великий Государь с ево Никонова листа [грамоты Патриарха Никона Константинопольскому Патриарху Дионисию] перевод указал честь на соборе по статьям, и тот перевод чтен. И как прочли, что он написал, как посылан был в Соловецкой монастырь для мощей Филиппа Митрополита, его же мучи Царь Иван неправедно.

И Великий Государь говорил: для чего он Никон такое безчестье и укоризну Блаженные памяти Великому Государю Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу всеа Русии написал ... и по которым правилам учинил и чтоб ево про то допросить.

И бывшей Никон Патриарх о Государе Царе и Великом Князе Иване Васильевиче всеа Русии ответу никакова не учинил, а про Павла епископа сказал, ...". То есть, никаких слов в защиту своей позиции по данному вопросу, о том, что якобы Царь Иоанн Грозный "умучил" Святителя Филиппа, Патриарх Никон на этом Соборе так и не произнес, хотя на другие вопросы отвечал и защищал свою позицию, изложенную в этой грамоте[110].

В соответствии с 90-м правилом Карфагенского Собора (393-419 гг.), клирик, в том числе и патриарх, обязан, если он не согласен с выдвинутыми против него обвинениями, возражать, а не молчать. Поэтому, по Канонам Церкви, молчание Патриарха Никона в данном случае могло говорить о том, что он признал обвинение Царя Алексея Михайловича справедливым или просто не имел доказательств своей позиции, кроме клеветнических сочинений Андрея Курбского, на которые он, конечно, сослаться не мог, потому, что недостоверность этих сочинений была известна и Царю, и всему Собору.

Собор 1666-1667 годов низложил Патриарха Никона и таким образом признал и вмененное ему в вину неправедное "безчестье и укоризну" Государю Иоанну Васильевичу. А сам Царь Иоанн Васильевич в Постановлении этого собора назван благочестивым Государем[111]!

Среди причин, по которым Патриарх Никон стремился принизить Царя Иоанна Васильевича и возвысить митрополита Филиппа, было то, что Никон был воспитанником Соловецкого монастыря (его Анзерского скита), где особо почитался Святитель Филипп и где было составлено указанное выше его "Житие", но главное, как уже указывалось - то, что Патриарх стремился духовную власть первоиерарха Церкви (то есть, в том числе, и свою власть) поставить наравне с Царской властью или даже выше её не только в духовной сфере, но и в светских государственных делах.

Покаяние и молитвы за своих предков - важнейшие деяния христианина. Православный Царь Алексей Михайлович считал Государя Иоанна Васильевича своим пращуром и внимательно исследовал его взаимоотношения с митрополитом Филиппом, наверняка располагая в XVII веке гораздо большим количеством первоисточников (в том числе из Тверского Отроча монастыря), утраченных впоследствии в пожарах и войнах или сознательно уничтоженных врагами Русского Царства. Поэтому его свидетельству о невиновности Царя Иоанна Васильевича в смерти митрополита Филиппа вполне можно доверять.

На основании этих семи достоверных свидетельств, которые не были никем опровергнуты, и базируется позиция многих историков прошлого и современности, уверенно утверждающих, что ни Малюта Скуратов, ни тем более Царь Иван Васильевич Грозный не виновны в смерти митрополита Филиппа, а гонения на Святителя Филиппа осуществляли архиепископ Пимен Новгородский и Псковский[112], епископы Филофей Рязанский и Пафнутий Суздальский и, возможно, Алексей и Фёдор Басмановы, а также князь Афанасий Вяземский. Именно эти гонители митрополита Филиппа вскоре после его смерти, как известно из разных источников, были подвергнуты суровой опале. Архиепископ Пимен Новгородский, епископы Филофей Рязанский и Пафнутий Суздальский были лишены сана и отправлены в ссылку, Алексей Басманов был казнён, Фёдор Басманов отправлен в заточение, где скончался, а князь Афанасий Вяземский умер под следствием[113]. Наказаны были и монахи Соловецкого монастыря во главе с игуменом Паисием, давшие на Соборе 1568 года ложные показания против Святителя Филиппа. Они были разосланы по другим монастырям в заточение[114]. Не сразу, но через три года наказанию подвергся и пристав Стефан Кобылин, который недосмотрел за Святителем Филиппом и попустил его смерть, возможно, наступившую из-за тяжелых условий содержания в Тверском Отроче монастыре. Он бы пострижен в монахи и отправлен в ссылку в Спасо-Кубинский монастырь, а оттуда через некоторое время в Соловецкий монастырь[115].

Нельзя исключить и того, что противники митрополита Филиппа, обличённые в заговоре, могли быть виновниками его смерти, дабы Святитель Филипп не мог обличить их перед Царём Иваном Васильевичем Грозным, как об этом пишет митрополит Иоанн (Снычев)[116].

Признавая и допуская, что между Царём Иваном Васильевичем Грозным и Святителем Филиппом были конфликты и недопонимание, которые случаются и между святыми людьми, мы в тоже время должны сделать вывод, что Царь Иван Васильевич Грозный и опричник Григорий Скуратов-Бельский не виновны в смерти митрополита Филиппа, что особенно подтверждается наказанием Царём лиц, действительно виновных в гонениях на митрополита Филиппа.

III. Образы Царя Иоанна Васильевича Грозного и боярина Григория Скуратова-Бельского в Священном Предании Церкви

Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский (Малюта Скуратов) как один из руководителей Опричнины проявил себя мужественно и верно: 1 Января 1573 года во главе опричных отрядов он принял героическую смерть при штурме ливонской крепости Пайда[117]. А большая часть опричного войска положила свои жизни, защищая Россию и Москву от нового нашествия крымских татар и османов ещё в великой битве при Молодях в июле-августе 1572 года.

В Священном Предании Православной Церкви есть еще одно благочестивое свидетельство, подтвержденное многовековой Церковной традицией. В начале 1572 года по заказу Григория Лукьяновича был сделан список Владимирской иконы Божьей Матери, который он из своего имения в Больших Вяземах передал в Иосифо-Волоцкий монастырь[118]. И пока слуги Малюты Скуратова переносили икону в монастырь крестным ходом, от этой иконы начались чудеса еще до ее прибытия в монастырь[119]. По своем прибытии в монастырь, эта дарственная икона, названная впоследствии Волоколамской иконой Божией Матери (день памяти 3/16 марта), стала одной из главных святынь Иосифо-Волоцкого монастыря и остаётся ею на протяжении трех с половиной веков наряду с гробницей преподобного Иосифа Волоцкого, основателя монастыря. И ныне эта икона является святыней монастыря, хотя её оригинал и пребывает пока еще в светском Музее древнерусского искусства имени Андрея Рублева, расположенном в Москве, на территории Андроникова монастыря. В 2017 году по ходатайству наместника монастыря архимандрита Сергия (Воронкова) и братии обители эта икона была препровождена для поклонения в монастырь, где оставалась на протяжении недели[120]. Надеемся, что со временем Волоколамская икона Божией Матери будет возвращена в Иосифо-Волоцкий монастырь.

Сам Григорий Лукьянович завещал похоронить себя в Иосифо-Волоцком монастыре, около могилы отца. Оба они на протяжении десятилетий являлись ктиторами этого монастыря. Известно также, что его дочь Мария Григорьевна стала супругой Бориса Годунова и впоследствии - Русской Царицей, а его внук - Царём Фёдором Борисовичем. С их злодейского убийства боярами-клятвопреступниками и началось в 1605 году Смутное время, терзавшее Россию более десяти лет. Все они поминались в Иосифо-Волоцком монастыре и других монастырях на протяжении веков. "Не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити. (Мф. 7: 18).

Многовековое Священное Предание Православной Церкви подтверждает благочестие Царя Иоанна Васильевича Грозного:

1. Два сына Государя - Царь Федор Иоаннович и Царевич Димитрий Иоаннович прославлены Церковью в лике святых. Феодор Иоаннович - как местночтимый московский святой в начале XVII века и повторно в 2004 году, Царевич Димитрий - в 1606 году как общероссийский святой.

2. Святитель Иов, первый Патриарх Московский, в 1602 году писал в Житии Царя Федора Иоанновича: "Благочестивый Царь и Великий Князь Иван Васильевич всеа Русии бе разумом и мудростию украшен и в храборских победах изряден и к бранному ополчению зело искусен и во всех Царских исправлениих достохвален явися, великия израдные победы показа и многия подвиги по благочестии совершив"[121].

3. На протяжении четырех веков с 1606 года в православных храмах поется соборно утверждённый тропарь святому Царевичу Димитрию Углицкому и Московскому, младшему сыну Царя Иоанна Васильевича: "Яко благочестивого Царского корене боголюбивый произыде плод...", где под благочестивым Царским коренем однозначно понимается Царь Иоанн Васильевич Грозный. Собором во главе с Царем Василием Шуйским и святым Патриархом Ермогеном в 1606 году было установлено празднование не только кончины Царевича Димитрия (15 мая) и перенесения его честных мощей (3 июня), но и праздник рождества Царевича (19 октября). Тем самым Церковью была[122] соборно подтверждена святость брака, в котором родился Царевич Димитрий.

О праздновании Рождества Царевича Димитрия в течении всего ХVII века свидетельствуют Уставы Успенского Собора Кремля 1622, 1636 годов[123].

И лишь в начале ХVIII века, когда были существенно сокращены праздники многим русским Святым, исчез и этот праздник 19 октября, а оставлены были праздники Царевичу 15 мая и 3 июня.

4) В Соборной Грамоте 1613 года об обретении Царя Михаила Федоровича Романова утверждено: "Великий государь Царь и Великий Князь Иван Васильевич, всеа Русии Самодержец, благочестию рачитель, и по хрестьянской вере крепкий поборник, и в своих государственных чинех и поведениях премудр, и высочайшую честь и вышехвалную славу Царствия венец на главу свою восприят (...) и от премудраго его разума и от храбрского подвига вси окрестные государства имени его трепетали, зане знаменит бе и храбр, и в победах страшен". Данная грамота была подписана 235 участниками Великого Московского Собора, в том числе 8 архиереями, более 40 архимандритами и игуменами, более 50 боярами, князьями, окольничьими, десятками дворян, детей боярских, выборных дворян и посадских людей со всей России. Сие соборное решение никто не отменял[124].

5) В Святцах Николо-Коряжемского монастыря (1621 г.) в статье об обретении мощей Святителя Никиты Новгородского, в печатной проложной редакции "Жития митрополита Филиппа" "Пролога" 1659 г. и дальнейших многочисленных изданиях этой книги Великий Князь и Царь Иоанн Васильевич именуется благоверным Государем.

6) В Николо-Коряжемских святцах (1621 г.) под 10 июня помещена память об "обретении святого телеси великомученика Царя Ивана". Под этим Царем и известный агиограф XIX века Евгений Голубинский, и ряд современных историков понимают Царя и Великого Князя Иоанна Васильевича Грозного[125]. Более подробно этот вопрос разобран в другом исследовании[126].

7) Стенописи, изображающие Царя Иоанна Васильевича с нимбом святого, в XVII веке были написаны в Грановитой палате Кремля, в Спасо-Преображенском соборе Новоспасского монастыря в Москве, на клеймах Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы и ряда других икон, в ряде книжных миниатюр[127].

Фактически, до начала кампании по умалению благочестивого образа Царя Иоанна Васильевича Патриархом Никоном в середине XVII века и положению в 1656, 1666-1667 годах клятв на отдельные главы Стоглавого Собора, созванного Царем в 1551 году[128], Царь Иоанн Грозный справедливо почитался как благочестивый, благоверный правитель, и клеветнические сочинения про него не имели какого-либо широкого распространения в России. Подробнее об этом - в книге "Материалы к жизнеописанию (Житию) великомученика благоверного Царя Иоанна Васильевича Грозного" (М.: РИЦ, 2017). И даже на соборе 1666-1667 годов клятва наложения на троеперстное крестное знамение Стоглавым собором 1551 года названа "безрассудной Макариевой клятвой", но Царь Иоанн Васильевич, созвавший Стоглавый собор и утвердивший его решения, назван благочестивым Государем[129]. Ныне решением Архиерейского собора 1971 года Постановления соборов 1660, 1666, 1667 годов в части осуждения двоеперстия и сугубой аллилуйи отменены, как и осуждение троеперстия Стоглавым собором. В единоверческих приходах Русской Православной Церкви, где службы совершаются по старому обряду, совершается двоеперстное крестное знамение. Митрополит Макарий прославлен как Святитель Поместным Собором Русской Церкви 1988 года.

Невиновность Царя Иоанна Васильевича Грозного и Малюты Скуратова в смерти митрополита Филиппа в наше время подтверждают церковный историк митрополит Иоанн (Снычев), профессор, доктор исторических наук Александр Боханов, историки Леонид Болотин, Олег Платонов, Вячеслав Манягин и другие, в том числе, авторы этой статьи. Полагаем, утверждения на эту тему Президента России Владимира Путина на встрече с Тверским губернатором и на Восточном экономическом форуме основаны и на первоисточниках, и на трудах вышеуказанных современных историков.

Вполне научно обоснованно и канонически верно заявление профессора Московской духовной академии, члена Синодальной комиссии по канонизации святых и Издательского Совета Московской Патриархии протоиерея Владислава Цыпина информационному агентству "РИА-новости" о возможности церковно-научного исправления "Жития" Святителя Филиппа, поскольку сами по себе различные жития Святых соборно не утверждаются и не относятся к каноническим текстам Церкви. Как указывалось выше, текстов с вариантами жития Святителя Филиппа уже к середине XVII века имелось несколько (так называемые Тулуповская, Колычевская, краткая, Проложная и другие редакции, которые весьма существенно различаются по фактам и по оценке деяний Царя Иоанна Васильевича Грозного). Возможно, они были написаны по заказу представителей дворянских и боярских родов, по-разному относившихся к Царю Иоанну, а также противников Православного Самодержавия в Смутное время.

Более того, "Житие" Митрополита Филиппа уже подвергалось исправлениям к нашему времени. В соответствии с данными исторической науки, еще в XIX веке из него был удалён важнейший фрагмент "Жития", фактически признанный Церковью недостоверным. Это фрагмент о якобы проходившем в конце 1566 или 1567 года Соборе по учреждению Опричнины, на котором митрополит Филипп якобы выступал против введения Опричнины. В ныне издаваемом Московским Патриархатом Житии митрополита Филиппа (в том числе на сайте Патриархия.ру http://www.patriarchia.ru/db/text/909578.html) этого недостоверного эпизода нет. В наше время вариантов "Жития" митрополита Филиппа гораздо больше, чем в XVII веке.

Поэтому весьма актуальным и сегодня является уточнение жития угодника Божия Святителя Филиппа с учетом данных современной исторической науки и первоисточников, снимающих с Григория Скуратова-Бельского обвинение в его причастности к смерти митрополита Филиппа.

Василий Вадимович Бойко-Великий

президент Просветительного Фонда

имени Святителя Василия Великого;

Павел Геннадиевич Петин

кандидат исторических наук

Приложение 1

Выдержки из Четьих Миней Святителя Дмитрия Ростовского, изданных при его жизни в 1689-1709 годах.

9 января

В тои же день память, иже в святых, отца нашего Филиппа Митрополита Московскаго и всея России, по зависти ис Престола неповинне изгнаннаго безчестно, нападшего на Святаго в Соборней Церкви со лжесведителми, аки зверие суровыи, сан Святительский с него совлекоша, возложиша же на него одежды чернеческия многошвенныя и раздранныя, и изгнаша его из Церкве; посадивше же на возило, вне града везоша ругающеся, и метлами биюще: та<к>же на заточение везоша его в Монастыр отроч, иже в Тфере граде, идеже лето едино в мнозе от приставников, изловляющих его, скорби прежив, удавлен бысть подглавием от присланнаго на то. Житие сего Святаго пространнее положено в новом Пролозе, под сим числом, в сем месяце. Хотяй да прочтет тамо.

Приложение 2

Приложение 3

Память Святителя Филиппа 23 декабря

из первых русских печатных святцев 1646 года

В той же день преставление иже во Святыхъ отца нашего Филиппа митрополита Московского и всея Русии чюдотворца, нового исповедника. Филиппъ митрополитъ бе въ лета 7078 въ царство царя Иванно Васильевича всея Русии, пострада во изгнании во Твери въ монастыре нарицаемомъ Отроческомъ, постриженъ же во обители Соловецкаго монастыря, родомъ москвитинъ, славныхъ болярь именованиемъ Колычевыхъ.

Тропарь, глас 8. Перевопрестолникомъ приемниче, столпъ православия, истине поборниче, новый исповедниче, Святителю Филиппе, положивый душю за Христово Евангелие, темже яко имый дерзовение к Нему, моли // за Царя православнаго, за градъ же и люди, почитающихъ достойно святую память твою.

Кондак, глас 3. Подобен девая днесь. Православию наставника и истинъ согласника, Златоустаго ревнителя, русскаго светилника, Филиппа премудраго восхвалимъ, въ пищи словесъ своихъ разумно чада своя питая, языкомъ убо хваление поя, устнама же пение вещая, яко таинникъ Божия благодати (л.116-116об.)

Приложение 4

Молебное Послание Государя Царя АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА

к мощам Святаго Митрополита Филиппа, отправленное с Новгородским Митрополитом Никоном и Боярином Князем Иваном Хованским, ездившими в Соловецкий монастырь для привезения их оттуда в Москву - Писано 1652, в Марте.

"Христову подражателю, небесному жителю вышеестественному и плотскому ангелу, преизящному и премудрому и духовному учителю нашему, пастырю же и молитвеннику, великому господину, отцу отцов, Преосвященному Филиппу, Митрополиту Московскому и всея Руси, по благоволению Вседержителя Христа Бога Царь Алексий, чадо твое, за молитв святых твоих здравствует. Ничто такой печали не творит моей душе, пресвятый владыко, сколько то, что тебя нет, Богохранимого Царствующего нашего града Москвы, во Святой, Великой и Преименитой Соборной Апостольской Церкви, Пресвятые чистые и благословенные Владычицы Нашея Богородицы и Присно Девы Марии, Святого ее Успения, наполняющим место, с прежде и после тебя бывшими Святителями, дабы ради общих ваших молитв, Святая Соборная и Апостольская Церковь и вера о Христе, которою спасаемся, пребывали всегда неподвижно и стадо вашей святительской паствы ненаветно от всепагубных волков; ибо и мы не своею силою или многооружным воинством укрепляемся, но Божиею помощию и вашими святыми молитвами все нам на пользу строится.

Второе, молю тебя и желаю тебе прийти сюда, чтобы разрешить согрешение прадеда Нашего, Царя и Великого Князя Иоанна, нанесенное тебе нерассудно завистью и неудержанною яростью, ибо твое на него негодование как бы и нас общниками творит его злобы; хотя я и не повинен досаждению твоему, но гроб прадедний присно убеждает меня и в жалость приводит, когда спослушествует совесть моя списанному житию и страданию твоему, что от того изгнания и до днесь лишаешься твоей святительской паствы Царствующего града. И сего ради преклоняю Царский свой сан за оного, перед тобою согрешившего, да оставишь его прегрешение своим к нам пришествием, да подашь ему прощение и да упразднится через то поношение над ним о твоем изгнании, и все уразумеют, что ты к нему мирен, ради благодати твоего к нам пришествия и пребывания во Святой Соборной и Апостольской церкви.

Сего ради молю тебя о сем, о Священная глава и честь Моего Царства, преклоняю твоим честным мощам и повиную к твоему молению всю Мою власть, да, пришед, простишь оскорбившему тебя напрасно, ибо и он тогда раскаялся о содеянном. За его покаяние и нашего ради прошения прииди к нам, святой владыко, ибо уже исправился тобою евангельский глагол, за который ты пострадал: что всякое Царство разделившееся не устоит, и нет уже пререкающего глаголам твоим о сведениях Господних, и благодать Божия ради святых твоих молитв в нашем Царстве присно изобилует, и нет уже ныне в пастве твоей никакого разделения; если же было бы, не устояло бы доселе ради разделения, но ныне все единомысленно просим и молим: даруй себя желающим тебя, прииди с миром восвояси, и свои тебя с любовью примут, и не вмени себе в некое искушение, или иное что, посылаемое нами моление. Ведаешь ты, воистину, о священный верх, что нам сие чуждо; посему и уповаем на Господа скоро тебя увидеть и облобызать уповаемые честные твои мощи. О Священная глава, Святый Владыко Филипп, пастырь наш! Молим тебя, не презри Нашего грешного моления, прииди к нам с миром.

Царь Алексий, желающий видеть тебя и поклониться мощам твоим святым"[130].

Приложение 5

Грамота Макария, митрополита Московского и всея Руси,

к Пимену, архиепископу Новгородскому и Псковскому,

о "деле" соловецкого игумена Филиппа (Колычева).

7 августа 1555 года.

Благословение Пресвященнаго Макария митрополита всеа Русии о Святем Дусе сыну и сослужебнику нашего смирения Пимину архиепископу Великого Новаграда и Пскова.

Прислал еси к нам обыскной список Соловетцкого монастыря игумена Филиппа с старцом того же монастыря Изосимою. И мы того твоего обыскного списка с архиепископом и епископы, и с архимандриты, и игумены соборне слушали. И по тому обыскному списку игумен Филипп прав, а старец Зосима виноват. И ты б того игумена благословил и игуменити в Соловетцком монастыре велел по старине, и в монастырь его отпустил. А тому б еси старцу Зосиме и игумену Филиппу в своем съгрешении и за свою вину велел добити челом. А вперед бы еси в том Соловетцком монастыре тому старцу Зосиме жити не велел, а послал бы еси его в ыной в которой монастырь и велел его дати доброму старцу под начало. А тот обыскной список послали есьмы к тебе за своею печатью с тем же с твоим сыном боярским с Меншиком з Барниным.

А милость Божиа и Пречистые Богородицы и великих чюдотворцов молитва и благословение да и нашего смирения благословение да есть всегда с твоим святительством во веки аминь.

Писана на Москве лета 7060 третьаго [7063] августа в 7 день[131].

Приложение 6

1556 г. февраля 12. Жалованная двусрочная несудимая грамота

Царя Иоанна Васильевича Соловецкому монастырю

на вкладное село Пузырево с деревнями в Бежецком Верхе

Список XVI в.: Государственные музеи Московского Кремля, рук. № 9.

"Се яз, Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси, пожаловал есми Соловецкаго монастыря игумена Филиппа з братьею. Что мне бил челом Филип, а сказывает, что де им в монастырь дано по душе после Ивана Васильевича Полева в Городецком уезде в Бежицком Верху село Пузырево з деревнями, а сошные де пашне в том селе соха без четверти и в деревнях; и в то их село и в деревни въезжают наши приставы многие и срокы на их на манастырских крестьян наметывают, и от тех де приставов их монастырским крестьяном чинится продажа и убытки великие; и мне бы их пожаловать, дати им жалованная грамота и пристава даного.

И яз, Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси, Соловецкаго монастыря игумена Филиппа з братьею пожаловал, дал им пристава даного, дьяка своего певчего Григорья Жердь. И хто у них в том селе в Пузыреве и в деревнях учнет жити, их монастырских слуг и крестьян, и кому тем их монастырским слугам и крестьяном до кого какое дело, или кому будет до тех монастырских слуг и крестьян какое дело вь их делех, по них шлют моего царева и великого князя даново пристава Григорья, и пристав нашь даной Григорей Жердь ездит от них и по них и пишет им два срока в году: зиме рожество Христово, а лете Петров день. Опричь того даного пристава недельщики наши дворцовые и площадные и ездоки в то село в монастырское и в деревни того села не въезжают и сроков на манастырских слуг и крестьян не наметывают. А хто на их слуг и крестьян площадные или дворовые неделщики накинет срок или их даной неделщик накинет срок не по тому сроку, и яз им к тому сроку к ответу ездить не велел. А хто на них безсудную грамоту возмет, и та безсудная не в безсудную. А наместьницы наши городецкие, и волостели, и их тиуни тех монастырских крестьян не судят ни в чем, опричь душегубства и разбоя и татбы с поличным.

Дана грамота лета 7060 четвертаго (7064) Февраля в 12 день"[132].

ПРИМЕЧАНИЯ И СНОСКИ