Журналистские дороги извилисты. В свое время, еще советское, довелось мне вместе с немецким корреспондентом Гюнтером Грассом посетить на Командорские острова.
Погрузившись на борт теплохода «Антонина Нежданова» в Петропавловске-Камчатском, мы стали мореплавателями. Сквозь вечернюю дымку город светился мутными желтыми гирляндами, как змеи, опоясавшими близлежащие сопки. И вот уже прямо по курсу величественно вздымаясь среди волн показались «три брата». Так в этих местах называются три надводных выступа скальной плиты (кекуры), которая, как естественный природный волнолом, защищает Авачинскую губу – бухту, где расположился Петропавловск-Камчатский, - от океанских волн. Согласно здешней легенде, в далекие времена, когда только возникло поселение на берегу бухты, на нее обрушился невиданный по силе шторм. Волны были такими громадными, что грозили смыть с лица земли поселок. Тогда решили три брата спасти родной поселок, вошли в море по грудь и встали непреодолимой преградой на пути волн. Но шторм не унимался много дней и ночей подряд. И застыли братья и закаменели, навеки оставшись скальными истуканами, до сей поры защищающими бухту, а теперь еще порт и город от океанских волн.
- Фантастиш! – восклицал Гюнтер, беспрестанно щелкая камерой.- Фантастиш фото натураль!
Тьма ночи внезапно накрыла и океан, и наш ставший до утра родным домом теплоход. Последний осветился огнями и казался плавучей праздничной елкой средь морской пустыни. В местном баре к нашему вящему удивлению подавали японские виски «Сантори», напиток, который особенно хорошо пошел при выносе на залитую лунным светом палубу. Мы чокались с Тихим океаном, отдавая должное его всепоглощающему могуществу. А он все нес и нес нас во мгле к неизведанной земле, как когда то прославленного командора Витуса Беринга - к его последнему пристанищу.
Утро. Гудок парохода возвещает – на месте. За бортом - кромешная белая пелена. Но как сходить сойти на берег? Слева по борту послышался рокот баржи. Вот она медленно выползла из тумана и стала прижиматься своими ржавыми бортами к судну.
- Готовь корзину! – звучит команда. Пароходная лебедка опустила на палубу большую сеть. Сходящие на берег – мужики, женщины с детьми с сумками и чемоданами и мы в качестве довеска, разместились в этой «люльке». Качаясь на волнах, она под вскрики и визг пассажиров грузно опустилась на приемную площадку баржи.
- Выходите, осторожно, не путайтесь в сетке, - прогудел луженой глоткой капитан баржи. «Люлька» взметнулась назад к пароходу, взревел мотор, наша посудина медленно почапала к берегу, который уже виднелся сквозь рассеивающийся утренний туман. Все ближе, ближе… И вдруг взору открылось…скалистое чудо, которое восхитительно уже одним лишь фактом своего существования – Командорские острова.
Говорят, люди, побывавшие на этом краешке Земли, становятся неисправимыми романтиками. И в том убедились мы сами.
Гюнтер достал справочник и, слегка коверкая произношение русских слов, стал вслух читать:
« Командорские острова — архипелаг из четырёх островов в юго-западной части Берингова моря. Административно входят в состав Алеутского района Камчатского края Российской Федерации. Острова названы в честь открывшего их в 1741 году мореплавателя командора Витуса Беринга. Командорские острова - место смешения русской и алеутской культур. Остров Беринга — крупнейший (площадь — 1660 квадратных километров) и единственный обитаемый остров архипелага. Сильно вытянут с севера на юг (90 километров, ширина до 40 километров),
Флора представлена 383 видами и 37 подвидами сосудистых растений. Острова являются восточной границей распространения 93 видов растений и западной - 10 видов. Много редких, в том числе эндемичных, для этой территории видов флоры и фауны. Здесь относительно мягкая зима и прохладное лето. Средняя продолжительность безморозного периода составляет 127—140 дней. Обитают: рыбы — 250 видов. Командорские острова место массового гнездования морских птицы, 213 вида включая вымершие, млекопитающие — 25 видов. Крупные лежбища морских млекопитающих, вдоль береговой полосы островов сосредоточены около 300 тысяч особей морских животных. В "Красную книгу РСФСР" внесены: из растений - полушник морской, башмачки настоящий и Ятабе, лобария лёгочная; из млекопитающих - командорский песец; из птиц - канадская казарка, гусь белошей, берингийский песочник, тихоокеанский чистик, алеутская крачка и др. В Красную книгу Международного союза охраны природы внесены: из млекопитающих – калан, командорский ремнезуб, антур (островной тюлень), малый полосатик; из птиц - белоголовый орлан, кречет, сапсан».
- Эй, это вы, что ли, журналюги? – вычислив нас в толпе, подошел к нам коренастый мужчина. – Давайте знакомиться, Николай Ефремов, председатель Исполкома. Давненько ни москвичей, ни иностранцев к нам не заносило! Добро пожаловать на край Земли!
Административный центр Командор – село Никольское, предстал пред нами в виде нескольких улиц потрепанных свирепыми океанскими ветрами двухэтажных деревянных зданий. "Столица" архипелага — единственный своеобразный "рассадник цивилизации" здешних мест. Он, как бы разлегся на самом берегу Тихого океана в уютной бухте, у коей есть свой сторожил – величественно торчащий из под океана камень Алеут.
История села тесно переплетается с общей историей заселения островов близ Камчатки. Никольское стало "столицей" Командор главным образом из-за удобной бухты, хотя свою роль сыграла и относительно равнинная местность. А вот климат подвел - едва ли на островах найдешь второй такой туманообильный участок. Ясные дни здесь настолько редки, что каждое появление солнца встречается как праздник. Особенно знаменит командорский "бус" - уже не туман, но еще и не дождь. Висящая пелена, сотканная из мельчайших капелек влаги.
- Сначала едем в Краеведческий музей, - нажимая на газ «уазика», сообщил нам хозяин этих мест. – Наш поселок состоит из четырех частей: "нижний" поселок, где сохранились дома американской застройки конца прошлого века, в основном это дачные владения; "школьный", в котором, как можно понять, находится школа; "верхний", отстроенный на склонах сопок, и основной, где проживает большая часть населения, собственного названия не имеющий. Дома двухэтажные, деревянные (во время землетрясения очень надежны, поскрипит - поскрипит и успокоится), три подъезда по четыре квартиры. Вот мы и на месте…
Музей являл собой свежеокрашенный одноэтажный барак. У входа уже ждала его хранительница Мария Федоровна Ильина.
- Здание краеведческого музея – одно из самых старых в поселке. Несмотря на обилие двухэтажных, потрепанных ветром, домов, которые вытянулись вдоль улицы 50 лет Октября, наше Никольское претендует на то, чтобы называться развитым населенным пунктом. Здесь есть школа, больница, почтовое отделение; питомник по разведению норки.
На одной из витрин мы увидели скелет неведомого животного.
- В это трудно поверить, но музей в Никольском по богатству своей коллекции превосходит даже ряд крупных мировых музеев естественной истории, - продолжал наш экскурсовод. - Мы гордимся тем, что наше собрание включает один из 11 сохранившихся в мире скелетов морской коровы, полностью истребленной за период с 1742 до 1768 года. Вот он перед вами…
Ученый-натуралист Георг Вильгельм Стеллер, волей судьбы оказавшийся в числе участников Второй Камчатской экспедиции писал, что она достигала в длину 8-10 метров, а вес доходил до 200 пудов, жила в море стадами, питалась, как домашнее животное, медленно продвигаясь и беспрерывно жуя морскую траву, каждые 4-5 минут высовывала голову из воды, чтобы набрать свежего воздуха, сопровождая это ржанием, подобно лошади. К несчастью, мясо морских коров оказалось слишком вкусным, а нрав – слишком кротким.
Помимо скелета Стеллеровой коровы в музее мы лицезрели пушки с легендарного пакетбота "Святой Петр", которым командовал Витус Беринг, уникальные головные уборы алеутов и непромокаемые камлейки из кишок сивуча, предметы плетения, образцы представителей животного и растительного мира.
- А еще село Никольское - единственное в России место компактного проживания алеутов, - закончила экскурсию директор музея. - А с ними мы можете познакомиться у нас в Доме культуры…
Впервые данное русскими название «алеут» е встречается в документах 1747 года. Происходит предположительно от чукотского алиат – «остров», алиут – «островитяне» или от аллитхух – «отряд, войско, община». Одно из самоназваний живущих на острове Беринга алеутов - унанган. Также называется и местная фольклорная группа, на концерте которой нам довелось побывать по время пребывания в Никольском. Поначалу от выступления в небольшом стареньком доме культуры, где вместо занавеса - покрывало, а сцены нет вовсе, мы не ждали чего-то особенного. Однако песни алеутов, рассказывающие о жизни охотников и рыболовов, вдруг поразили своей мелодикой, а танцы стали некоей пластической фотографией их древней цивилизации. Они очень колоритны благодаря костюмам из шкур, использованию бубнов и звучанию созданных из раковин моллюсков музыкальных инструментов. В них нет замысловатых сюжетов – все из жизни: вытягивание сети, полной рыбы, сборы на охоту на морского зверя, расставание и встречи с родными на берегу. Однако эти отражающие видение мира алеутами хореографические миниатюры сразу покоряют самобытной пластикой, сохраняющей народные традиции.
- Извините, угостить нечем – сухой закон, - потчуя нас щедрыми морями океана – королевскими креветками, икрой морского ежа и лосося, крабьим мясом, трепангами, икрой морского ежа , развел руками Николай Ефремов, - Да и вообще-то я не пью.
И отвел глаза в сторону.
Тогда нам крупно «свезло» приехать на Командоры, когда в Советской Союзе вовсю бесчинствовал и снимал головы от верхов до низов в при лубом нарушении законов кампании по борьбе с алкоголизмом. Водка и прочий алкоголь доставали либо из- под полы, либо в ресторанах, а всем чиновникам строго-настрого было приказано встречать гостей чаем да и только. В противном случае – «расстрел»: увольнение с волчьим билетом
- Камарад Николай, у нас в Германии обычай: когда ехать к камарадам, надо дарить шнапсу, - вдруг смело заявил Гюнтер, доставая из кофра закупленный еще в теплоходном баре, вискарь. – Уважать обычай, яа?!…
Глаза хозяина Командор потеплели. Вот это журналюги! Ведь начал с «запретного» иностранец, ему-то все можно, а значит и нам, советским, но вместе с ним…Но осторожно!
И дело пошло на лад. Под вискарек договорились: завтра едем в бухту Беринга на могилу Командора затем к лежбищу котиков. Но к вечеру нам позарез надо было летать на «материк» - в Северо-Камчатск.
- А теперь отведайте нашей местной наливочки, - вдруг доставая откуда-то из-под стола приемистый бутыль, расплылся в улыбке Николай, сбросивший с себя, наконец-то, чиновничьи путы.
Настоянная на здешней морошке наливка, была вкусной и дюже крепкой, как, впрочем, крепок был и наш сон после полных впечатлений того дня.
Бухта Командор, что на западном побережье острова, встретила нас яркой солнечной гладью океана да скалистым оскалом скал. Именно сюда – в эту самую бухту, в 1741 году многодневные изнурительные шторма пригнали корабль второй Камчатской экспедиции В. Беринга, отправленной на поиски пролива или перешейка, соединяющего Азию и Северную Америку. В том далеком 1741 году этого никто не знал, как никто и не ведал тогда о самом существовании Командорских островов. Лишь 5 ноября 1741 года первый из этих островов впервые и увидели члены экипажа пакетбота "Святой Петр", шедшего от берегов открытой им с запада Америки под руководством Витуса Беринга.
«…Около 9 часов показалась земля, - писал участник той экспедиции Георг Стеллер в своей книге "Описание плавания из Петропавловска на Камчатке к западному побережью Америки, а также происшествий, имевших место на обратном пути". - Невозможно описать, сколь большая радость охватила всех нас при виде ее. Едва живые люди выползли на свет божий, чтобы подивиться этому чуду. И каждый был благодарен Богу за его великую милость. Даже совсем больной капитан-командор приободрился, а каждый из членов экипажа советовал, как можно поправить и укрепить его здоровье после перенесенных ужасных бед и неприятностей. Нашлись спрятанные там и сям бутылочки водки, чтобы отметить радостное событие»…
Команда «Святого Петра» уже было уверовала: вот уж скоро спасительный камчатский берег, где отдых и лечение. Но, увы, впереди их ждали девять тяжелейших месяцев борьбы за само выживание на острове.
И вот мы идем поклониться памяти великого мореплавателя по тропинке вдоль небольшой кристально прозрачной речки. Ее берега прямо кишат от идущего вверх по течению на нерест лосося. Осторожно поднимаемся по скрипучей деревянной слизанной океанскими бурями лестнице.
И наконец, пред нами – в лучах необычайно яркого тихоокеанского редкого солнца вдруг воссияли два креста, установленных на древних могилах. Как объяснил нам Николай, один для православных, другой - для бывших в команде В.Беринга католиков. Чуть поодаль еще один – черный, высокий - символический памятный знак в честь самого командора: « Витусу Берингу от жителей Камчатской области». Деревянный крест, указывает именно на место первого захоронения пяти матросов и самого командора Витуса Беринга. А умер он 6 декабря 1741 года - через месяц после того, как с пакетбота впервые заметили покрытые снегом горы Командор, принятые за Камчатку.
( P.S. Свидетельства о конкретном месте погребения В. Беринга два с половиной века были довольно противоречивы. Только в 1991 году российско-датская экспедиция смогла отыскать и идентифицировать останки Витуса Беринга и его спутников. Командор был единственным, кого похоронили, обложив досками. В тот момент – немыслимая почесть. На пустынном острове из-за дефицита древесины каждая ветка была на вес золота. Однако благодаря «гробу», ученые смогли выделить его могилу среди других).
А вот и более поздние захоронения – за время пребывания экспедиции на острове умер 31 человек. Они были перенесены в глубь бухты. Поклонившись святым могилам первооткрывателей под крики чаек и вой прибоя, мы молча шли по пустынному брегу в мыслях не в силах осознать, как в таком безлюдье, дикой суровости природы в те далекие времена смогли выжить люди. Пред нами открывалась широкая панорама пенящейся в океанских волнах бухты. Дикий величественный пейзаж первобытной природы, который навечно стал величественным обрамлением скромного кладбища героев. Куда ни глянь - бесконечная морская синь. Когда-то в эти просторы в страстной надежде о спасении вглядывались люди, застрявшие на острове. И только к августу 1742 года они набрались мужества построить из остатков пакетбота небольшой гукор и на нем благополучно достичь берегов Камчатки.
Вы, наверное, слышали, как в предвесенние ночи назойливо «ревут» мартовские коты? А брачные песни морских котов на Командорских островах наполняют сплошь более месяца подряд. Ах, какая эта природная какофония! Исполняется каждый год. Хором из 38 тысяч особей. Приблизительно столько их было, по словам сопровождавших биологов, на лежбище Командор, куда нас тогда занесла судьба. Их «песнь» заворожила, как песнь сирен Геракла во время его путешествия за золотым руном. И эта музыка - среди полных красок и многоцветья августовской тундры под сопровождение крикливого гама местных «базаров» морских птиц.
Все это внезапно оглушает вас. Стоило нам приблизиться к ближайшей скале, как тут же мы попали под наблюдением сотен внимательных птичьих глаз. Бакланы, а их на Командорских островах две разновидности берингов и краснолицый – с широких уступов начинают вытягивать длинные шеи с острыми клювами. Вдруг разом подняли громкий крик гнездящиеся на скальных карнизах чайки и похожие на маленьких пингвинов кайры. С покрытых дерном верхушек скал тут же выглянули топорки, выбравшиеся из нор, чтобы узнать, чем вызван переполох. Этих птиц невозможно ни с кем спутать благодаря пучкам длинных лимонного цвета перьев позади глаз и массивному, уплощенному с боков оранжево-красному клюву, которым топорки способны одновременно ловить мелкую рыбешку и удерживать уже пойманную. Если же приглядеться, то в скальных расщелинах можно заметить еще одну «цветастую» птицу - ближайших родственников топорков – ипаток, с «подведенными» глазами и красно-желтыми клювами, «одетых» в черные сюртуки и белые рубашки.
Но главное на северной оконечности острова - врата в дивную природную сказку. Здесь расположено одно из главных лежбищ морских котиков и сивучей. Тут – в этих краях, в летнее время сосредотачиваются до 300 тысяч морских млекопитающих. Подобных лежбищ на Командорах всего четыре: Северо-Западное и Северное на острове Беринга, Юго-Восточное и Урилье – на острове Медном. Со специально-оборудованных для наблюдения площадок можно наблюдать за сотнями животных. Вот они стоят на передних ластах - зрелые самцы - секачи, первыми приплывшие из дальних странствий от берегов Японии и в шахматном порядке занявшие участки под будущие гаремы. Вокруг них группируются хрупкие самки, малыши, собравшиеся вместе на ровных площадках – «детских яслях». «Холостяки», оттесненные подальше от воды хозяевами гаремов к скалам, ждут случая увести свою суженую. Здесь жизнь бурлит: вот секач затеял драку, решив, что сосед покушается на его гарем, то вдруг начнал выяснять отношение с самкой, указывая, кто в семье лавный. На глазах как бы разворачивается некий телесериал из жизни природы. Над лежбищем висит постоянный гул, куда сливаются крики многих животных. И еще долго его величественное эхо стояло у нас в ушах…
Что ни говори, а природа Командор коварна и проказлива! О, где ты солнце? Где твое спокойствие небеса? Куда все вдруг подевалось? Мы мчались на «уазике» под потоками встречного шквалистого ветра. Машину бросало под порывами вихря. И вот, наконец-то, он - местный аэропорт пред нами (обветренный барак да поле под взлетную площадку с одиноко стоящей на ней двухмоторной «элкой» (чешский самолет – Л-410) . Под ревущий ветер медленно продвигаемся к самолету. У Гюнтера сорвало кепку, но некогда ее искать. Дорога каждая минута. Моторы самолета едва заглушают рев стихии. Крылья качаются, как бешеные качели…
- Скорее, скорее! - кричал нам летчик. – Еще две-три минуты и не взлетим. Вот уж эти мне журналюги!!!
- Постойте, ребята, - останавливая его и разливая в порывах усиливающегося ветра в граненые стаканы местную наливку, вскричал Николай. – Дай бог, чтоб долетели благополучно! На дорожку!
Перекрестившись, летчик выпил вместе с нам и закрыл люк трапа.
Утроба летательного аппарата дрожала от натиска тайфуна и работы двигателей. Мы рухнули в кресла, когда начался взлет. Машину бросало то в одну, то в другую сторону. Казалось, еще миг – и могучий ветрина вот-вот сдует и воткнет самолет в землю. Не привыкший к экстрему бедный немец Гюнтер неистово крестился по-лютерански, в страхе закрыв глаза и беспрестанно читая молитву. Самолет бросает вниз - раз, другой… Натужно ревут моторы, и он, наконец-то вырвавшись из страшного объятья тайфуна, с трудом взмыл вверх.
- Ну что, зер гуд? – стремясь разрядить обстановку, улыбнулся я.
- Яа, яа. яа, зер гут! - оправившись от испуга, устало кивнул немец. А внизу – под нами, уже вовсю неистовствовала стихия, взметая тучи пыли, корчуя чахлые деревца, вздымая седые буруны волн в океане.
«Прощайте Командоры! В кои века доведется с вами увидеться вновь?!» - пронеслось в мозгу под очередную резкую встряску самолета.
P.S.
23 апреля 1993 года – уже в несоветское время,- в России было объявлено о создании Командорского государственного заповедника. Он включает 4 крупных острова — Медный, Беринга, Арий Камень и Бобровые Камни, более 60 мелких островов и прилегающую акваторию Берингова моря и Тихого океана. В советское время население островов достигало 1200 человек, из которых около 700 человек были алеутами — родственниками эскимосов, населявшими всю Алеутскую гряду. После перестройки условия жизни на Командорских островах стали катастрофическими, и архипелаг покинула половина населения. Сейчас единственный населенный пункт на Командорах — село Никольское, где проживает 700 человек (в том числе 300 алеутов). Не так давно в поселке установили два ветрогенератора датского производства — подарок Дании в память о датчанине Витусе Беринге. При перебоях с топливом ветряки обеспечивают выживание поселка.
Игорь Семенихин
