Дорога пошла под гору, и я, несмотря на частые выбоины в асфальте, позволил себе разогнаться, помня о том, что где-то метров через пятьсот на подъёме нужно свернуть вправо, на грунтовую дорогу.
И тут я заметил, что справа из придорожных кустов выскочил огромный серый заяц и помчался рядом, явно пытаясь обогнать меня. «Что, наперегонки? Вперед!» Метров двести мы двигаемся рядом, но затем ушастый так же неожиданно, как появился, исчез в зарослях молодого борщевика, явно посрамлённый скоростными данными моей темно-зеленой «Нивы». В пылу гонки я проскакиваю поворот, ведущий в сторону озера. Торможу и вылезаю из машины. «Ты где, косой? Не обижайся, ты хороший гонщик!» В ответ – тишина, лишь жаворонки еле заметными точками в небе поют песнь солнечному утру и где-то за полем, у деревни, стадо коров монотонно вытягивает свое «Му-у-у», с неохотой подчиняясь хлысту пастуха. Но меня ждёт озеро, совсем недавно обнаруженное мною в окрестностях Рогачёва.
Минут через пятнадцать я уже спускался к воде с рюкзаком, спиннингом и большой надеждой на хороший улов.
За час я вытащил на берег пару килограммов водорослей и двух мелких окуней, которые были отпущены. Но солнце жарит всё сильнее, смена блёсен не приносит никаких результатов. И я решаю: пора менять снасть. Достаю из машины удочку, насаживаю на крючок червя: не навозного, деревенского, красного, а с берегов Яхромы, бледного, но очень подвижного. Он всегда выручал меня на реке в ловле подлещика и плотвы. Может, и здесь повезёт? Забрасываю метров на пятнадцать. Глубина – два с половиной. Яркий красный кончик поплавка покачивается на мелких волнах. Я располагаюсь на берегу среди цветущей земляники на любимом складном стульчике. Надежды на поклёвку мало, ведь в полдень в такую жару даже рыба в воде замирает в ожидании прохладных вечерних сумерек. Подставил лицо солнцу, закрыл глаза. И задремал. Проснувшись через некоторое время, глянул на воду. Поплавок всё так же мирно покачивался на волнах. «Не будет клёва», – решил я. Складываю стул, возвращаюсь к машине, убираю его в багажник. Спускаюсь к воде, чтобы смотать удочку, ищу взглядом поплавок… И столбенею.
Первый раз в жизни вижу, как поплавок горизонтально по поверхности воды носится вдоль берега, а моя пятиметровая удочка ходуном ходит на рогатинах, явно пытаясь сорваться в плавание. С разбега шлёпаюсь в воду, хватаю удилище и начинаю сматывать леску. Сопротивление сильнейшее. Что же это – плотва, окунь, карп? Удочка едва не вырывается из рук. Но рыба подведена к берегу, я с усилием выдергиваю её из воды и бросаю в траву. Кидаюсь на неё, прижимаю руками к земле и замираю. Вот это красота! Форель! И, хотя держал её в руках первый раз в жизни, знал – это она. Рыба ещё долго сопротивляется, не давая вытащить крючок из большого крепкого рта. Потом как величайшую драгоценность, несу её к машине, любуясь, как играет на солнце пятнистая розово-голубая чешуя. «Форель! Форель!» – стучит у меня в голове.
«Изумительное озеро, волшебное», – повторял себе я, не спеша двигаясь по полю в сторону шоссе и представляя, как расскажу обо всём этом дома.
И был рассказ, и была вкуснейшая уха. Такие дела.
1999 г.
