Немало я посвятил заметок реке Москве. И напишу ещё. Ведь река эта разная не только на своём протяжении, но и во времена года. И каждый раз, как я к ней обращаюсь, она преподносит сюрпризы. Не далее, как в прошедшие выходные, я рыбачил на Москве-реке в районе Серебряного Бора.
Знаю я несколько мест, где в этих краях летом щука клюёт. Но, ещё раз скажу: летом. Осенью я был здесь первый раз. И был не один. Три товарища со мной было. Рассказ этот можно было назвать так: «Трое без лодки, не считая меня». Глупо как-то звучит, правда? Поэтому я свой рассказ так не назову. Лодку с собой не брали, а я был первым. Почему? Да потому, что товарищи мои всё время отставали. Они о чём-то говорили, спорили, снастями мерялись, блёснами хвастались. А я двигался вперёд - день октябрьский короток, а обойти Серебряный Бор по периметру – и июльского дня не хватит. Вот так и шли – я впереди, товарищи чуть позади.
На спиннинг ставил отводной поводок с тёмными твистерами. Поклёвок не было. Утро, надо отметить, было ясным, но к полудню небо тучками затянуло, запасмурнело. Стал ставить твистеры яркие. Результат тот же. Перешёл на джиг (и товарищи мои тоже). Поклёвок нет. Байдарки есть, каноэ скользят, даже водный лыжник кувыркается, а рыбы нет. Часам к трём дождик зарядил. Слабенький, но противный. Друзья мои приуныли, под деревья спрятались. Байдарки исчезли, и каноэ тоже, а вот лыжник всё кувыркался, причём катер его гнал на берег такую волну, словно по Москве-реке двигалась эскадра миноносцев. А катался лыжник так: двадцать метров едет и падает. Надоело мне это дело.
Поставил на спиннинг джиг тяжёлый, виброхвост насадил тёмно-красный. И метнул в сторону лыжника. Хотел в лоб ему «засветить». Не попал. Стал сматывать леску. И тут зацепил что-то. То ли рыбу, то ли корягу какую. Сматываю – идёт тяжело, но сопротивления нет. Тащу. И вдруг – дёрг обратно и леска в сторону пошла. Реверс на катушке затрещал. Чую – рыбина села. Минут десять мучила меня. Но вытащил! Под два кило щука. А тут и дождь припустил не на шутку. Рыбину отпустил, спиннинг зачехлил. Товарищи подошли. Мокрые, грустные. По дороге домой, в пустом троллейбусе, я им рассказал о пойманной щуке. А они не поверили. Я бы и сам не поверил, но это было. Такие дела.
