Ведущая: У нас в гостях архимандрит Александр Федоров, кандидат богословия, кандидат архитектуры, доктор искусствоведения, профессор Санкт-Петербургской духовной академии и Санкт-Петербургской Академии художеств, председатель Санкт-Петербургской епархиальной комиссии по архитектурно-художественного вопросам, настоятель Императорского Петропавловского собора и храма Святой Екатерины в Академии художеств.
Архимандрит Александр Федоров: Моя основная такая специальность, ну, я говорю сейчас не о священнослужении, а о преподавательской своей работе. Я занимаюсь историей архитектуры в большей степени, ну, или вообще истории искусства церковного. Но предмет, который я веду в духовной академии, называется церковная археология. Это такой комплексный предмет, который предполагает самые разные вещи. Но и у меня есть опыт еще со школьной скамьи, и в студенческие годы я очень много ездил в экспедиции археологические, поэтому для меня эта тематика тоже не чужда. И значит, в связи с этим, что можно было сказать? Что, конечно, я не могу не испытывать любопытства к теме, связанной с екатеринбургскими останками. И вот в свое время, когда в 15-м году, еще тогда было старое следствие, которое вел Соловьев Владимир Николаевич, была эксгумация, и мы просто были свидетелями, нас попросили принять участие в этом. Я обратил внимание, что череп, который является черепом номер семь по вот той классификации, которая есть у екатеринбургских останков, и его хотят признать за череп императрицы. Он, в профиль если на него смотреть, как-то не очень похож на профиль императрицы. Я тут вспоминаю уже, что у меня все-таки когда-то рисовать учили, когда я учился [00:02:00] в художественной школе, в Академии художеств. И для меня вот эта аргументация очень важна, потому что, ну, кому-то, может быть, она кажется менее важной, кому-то там химия кажется более важной, какие-то физические параметры. А мне кажется, что вот такая геометрия простая, она очень наглядна. И у меня запало это как-то в душу, но я ничего не делал после этого, просто помню, что это было. А в 17-м году у меня вдруг такая проснулась инициатива. Я решил попросить провести такое дополнительное исследование на эту тему. И были взяты фотографии прижизненные государыни. А потом уже было, были проведены подобные исследования и по изображениям государя. Ну, и вот изображение этих черепов. В результате получилось, что действительно совпадений нет. И можно тут так сказать, что когда совпадение есть - это еще не доказательство. А вот если при всем желании они не получаются, эти совпадения - это очень о многом говорит. Значит, вот те, кто мне помогал делать эту графическую реконструкцию, консультировались с профессором Монашером, который ведет класс, курс, вернее, анатомии для художников. И это анатомия, не надо считать, что она какая-то второстепенная. Для художников это очень важно. И там все очень точно, именно с геометрической точки зрения все очень точно. И он как раз сказал, что да, все верно, там нет совпадений. И вот эта тема, она была единственной темой, которая была вынесена на конференции в 17-м году в ноябре в [00:04:00] Сретенском монастыре. Я имею в виду из тех тем, которые поднимают независимые эксперты, потому что тем-то много. И есть, в том числе те темы, которые поднимают независимые эксперты, которые являются контраргументами к подлинности останков. Но, в общем, к сожалению великому, нет такого нормального диалога живого между официальными экспертами и независимыми исследователями, хотя это очень профессиональные люди, и они очень серьезные вещи делают. И эти вещи, все их материалы опубликованы или в интернете, или в печати. И, тем не менее, вот так процессуально их, как бы, нет в поле зрения у официальных экспертов, и диалога фактически нет. Но вот эта тема, она зазвучала. Почему? Потому что один опытный человек посоветовал мне ее зафиксировать официально. И все было послано и в патриархию, и в следственный комитет. И поэтому эта тема зазвучала тогда на этом, на этой конференции. Тогда возник старый специалист, который уже к новому следствию, казалось бы, не относился, но он пришел специально для того, чтобы засвидетельствовать, что правы они были, утверждая, что и у государя, и у государыни все нормально с такими совпадениями. И потом выступил молодой специалист эксперт Абрамов, который все-таки признал, что да, действительно, у императрицы совпадений нет, всех так, как должно было бы быть. Но он сказал, что мы еще будем заниматься этим вопросом. И возникла возможность моих помощников с ним соединить для того, чтобы он им дал кое-какие методические указания. Ну, конечно, не публиковать какие-то открытия, а просто уже известные вещи и методики какие-то дать. Такая возможность была. [00:06:00] И руководитель следствия нынешняя, Марина Викторовна Молодцова, она разрешила это. Но потом по каким-то причинам, все-таки не от нее зависящим, потому что она разрешила, все-таки этот контакт был остановлен. И мы таких вот результатов каких-то новых, которые могли бы быть еще и следствием сотрудничества независимых исследователей и официальных, вот мы тут такого не получили. Но то, что мы получили тогда, и то, что, в общем, потом еще проверялось, показывает, что это очень серьезная тема. А кроме нее есть же ведь масса других. И вот я действительно, в силу того, что являюсь настоятелем собора, мне приходится общаться и с Мариной Викторовной Молодцовой, и с другими представителями официальной стороны, и с независимыми экспертами. Это очень честные и порядочные люди, очень профессионально, глубоко исследующие тему. И вот хорошо бы было на их контраргументы услышать хотя бы один ответ. Но пока их нет. И вот это отсутствие диалога, оно очень неприятно, потому что и в обществе ведь не хотелось бы как-то обострять противоречия, хотелось бы, чтобы все мирно решалось. И исследовательская тема, она очень важна, и, в конце концов, она могла бы продолжаться столько лет, сколько нужно. Не надо делать никаких скороспелых выводов, потому что пока все еще очень сыро. И вот, конечно же, в плане поиска истины очень важно, важен этот контакт - официальных, светских исследователей и представителей церкви, и в том числе тех заинтересованных представителей энтузиастов, которые являются профессионалами в той или иной теме и которые очень много наработали материала по этому вопросу. И вот если бы этот контакт был, то [00:08:00] тогда я думаю, что никому бы не захотелось торопить события. Можно было бы еще много, много интересных вещей сделать совместно и прийти к выводам, может быть, совершенно не похожим на те, которые у нас есть сегодня. Потому что действительно, чем более разносторонний взгляд, тем ценнее. А, к сожалению, так получается, что пока все очень сыро, на мой взгляд. И меня никто не сумел убедить в подлинности. И мне кажется, что позиция церкви, которую наша церковь занимает в течение уже нескольких десятилетий, она очень принципиальная, очень правильная. И дай Бог, чтобы она такой же выверенной оставалась всегда. И я думаю, что с Божьей помощью все это возможно. Но диалог важен. Диалог нужен. И для того, чтобы в церковном обществе все было благополучно в целом, и для того, чтобы была все-таки истина предъявлена обществу и светскому, и церковному. Вот так, мне кажется. И это все было бы, наверное, для меня не так возможно, если бы я не был настоятелем Петропавловского собора. Хотя я, конечно, раньше интересовался этой темой, и у меня, в общем то, так в памяти больше всего остается тот фундамент, который был заложен книгой Соколова Николая Алексеевича, следователя, который сделал больше, чем кто бы то ни было, наверное. Он заложил такой настоящий фундамент, который никто на самом деле опровергнуть не может. И если взять все, что он сделал, если взять вывод основной, который был сделан в докладной записке вдовствующей императрицы Марии Федоровны, то там все достаточно однозначно. Если кто-то хочет это опровергать, то нужны аргументы очень серьезные. А я вот пока их не увидел. Я вижу только очень сырой материал, достаточно односторонний. На сегодняшний день это так. И, [00:10:00] тем не менее, я сейчас, наверное, не буду вдаваться больше в подробности этой темы, потому что они всем известны, и есть целый ряд очень интересных вопросов, на которые действительно ответа никакого нет. А одни поднимались и вот Юрием Александровичем Григорьевым, например, и Петром Валентиновичем Мунтатуле, и Андреем Анатольевичем Мановцем, ну, много-много у нас есть вот таких независимых исследователей, которые сделали очень большой вклад в решение этого вопроса. И дай Бог, чтобы эти исследования продолжались дальше. И мне кажется, если у кого-то возникает желание как-то быстрее все это закончить и поставить точку, то такому человеку можно было бы ответить, что все-таки, если это делать, то каждый, кто выносил бы какое-то решение здесь, он должен был бы очень глубоко войти в эту тему. А насколько я понимаю, даже официальные эксперты, они каждый занимаются своей стороной. И только Марина Викторовна, бедная, она должна все это соединять вместе. А каждый видит какую-то свою часть. Целого мы не видим пока никто. И поэтому, на мой взгляд, делать какие-то выводы такие четкие рано. И мне кажется, что... Ну, это вообще удивительно, почему светские специалисты, которые должны быть профессионалами в этой теме, большими профессионалами, почему они хотят такого твердого или, лучше сказать, такой твердой поддержки со стороны церкви? Хотя на самом деле нужно было бы, чтобы каждый занимался своей, своей тематикой. И, в общем, надо было бы сделать так, чтобы мы видели это целое благодаря тому, чтобы каждый занимался своей тематикой и не подменяли мы друг друга. Это [00:12:00] очень важно, мне кажется. И вот, с одной стороны, конечно же, в этом смысле совсем не обязательно было бы светским специалистам как-то ожидать такого однозначного, да, как ответа на их позицию, на какие-то их выводы. А с другой стороны, хотелось бы от них ожидать большей открытости и диалога с коллегами, которые не связаны с официальной структурой, но которые очень много сделали интересного. Вот если бы это было так, то мне кажется, что даже если им много лет еще пришлось бы заниматься этой темой, ничего плохого в этом не было. Это было бы лучше, чем мы бы делали какие-то скороспелые выводы.
Ведущая: Отец Александр, я могу добавить, что как раз на екатерининские дни приезжал в Екатеринбург Владимир Романович Лебойда. И во время встречи с главными редакторами средств массовой информации, это был первый вопрос, который прозвучал по екатеринбургским останкам. По тому, когда планируется собор и вообще - кто уполномочен принимать решения? И Владимир Романович ответил, что только собор, Архиерейский собор Русской православной церкви может поставить точку в этом вопросе, когда он будет иметь возможность собраться. И какая повестка дня будет определена - это на данный момент неизвестно. Вот мне кажется, этим сейчас можно ограничиться. Батюшка, спасибо вам большое. Спасибо за столь содержательный разговор. Очень радостно встретиться с вами в этой студии. Сердечно вас благодарю.
