Монархическое движение в России XXI века не является однородным даже в идеолого-религиозном плане…
К сожалению, традиции монархизма дореволюционного в значительной степени утеряны и ныне восстанавливаются по крохам, по камешкам, по кусочкам.
Собственно, настоящих, подлинно монархических организаций, придерживающихся ключевого постулата, сформулированного С. С. Уваровым («Православие, Самодержавие, народность!») не так уж и много. Зато расплодились «кентавры» – движения, где скрещиваются насильственно монархизм и социализм, монархизм и либерализм и т. п.
Любопытный персонаж недавно мне попался в одной из социальных сетей. Он заявлял о любви к государю Николаю II, но одновременно выступал и как ярый приверженец «родноверия» – неоязычества, созданного по лекалам информационной войны и отнюдь не в России. Его, буквально, перекашивало от слова «страстотерпец» и сей господин начинал строчить, мол, что государя незаконно канонизировала Русская Православная Церковь. Все аргументы и даже фотографии императора в храме отвергались как подделки. Конечно, это особо тяжелый случай исторической шизофрении, но в нем, как в некоей точке сборки сошлись в виде гротеска все извращения русского монархизма.
Как ни странно, в подобных идеологических и культурных эксцессах виноват советизм. И дело здесь не в учебниках, по которым некогда учились люди, но в том усвоении образа идеального правителя, коий насаждался в СССР. Тренд советский перекочевал и в монархическое сознание. Прав, ох и прав был святой апостол Павел, утверждавший: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15, 33). Советский идеальный властитель – это Иосиф Сталин, иногда Владимир Ленин, но никогда – Л. И. Брежнев, Н. Хрущев или К. Черненко.
И вот черты Сталина стараются перенести и на политологическую светскую икону государя Николая Александровича. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот (если вы придерживаетесь монархических позиций!), ведь в конце концов товарищ Сталин во многом вынужденно (наперекор «пролетарскому интернационализму» и «мировой революции») продолжал политику убиенного в Екатеринбурге государя-мученика. Россия, прячь или не прячь ее под маской Советского Союза, все равно остается Россией. И враги, и друзья в итоге остаются у нее все те же, хоть в 1914, хоть в 1941 году.
Но на мой взгляд самым опасным разногласием в монархическом движении является раскол по линии: Русь Святая и Русь Имперская. В этом проявляется все тот же старый спор «славянофилов» и «западников», но на новый лад.
Я намеренно не буду озвучивать фамилии людей, являющихся искренними сторонниками Самодержавия для нашей державы, но тем не менее заблуждающихся, ибо отнюдь не желаю вносить дополнительного раздрая в монархическое движение. Но, однако, пройти мимо очевидных ошибок невозможно.
По сути, все нынешние кондово славянофильствующие «славянофилы» четко разделяют Святую Русь (закончившуюся, по их мнению, либо на протопопе Аввакуме, либо на Петре Первом) и Российскую Империю. Получается, что Раскол или «реформы» Петра Алексеевича разграничили нашу историю на две части. А это уже какой-то признак, не хороший и повторяющий мысли сторонников СССР, рубящих ту же историю 1917-м годом, как топором мясника. Шаловливые «западники» наших дней повторяют тоже самое, лишь меняя знак «плюс» на «минус».
Прошу прощения, но Святая Русь никуда не уходила, не исчезала, и не растворялась в небытии – ни после Петра, ни после Октября семнадцатого года. Святая Русь – это тот фундамент, на котором и стоит наше государственность до сих пор. Сам дом можно перестраивать сколь угодно, но пока есть фундамент, то и всегда имеется возможность сноса новодела и восстановления нормального облика державного здания. Уже по сему видно, что СССР был изначально обречен – нельзя на фундаменте храма построить общежитие со ста комнатами и по скороспелым чужим технологиям.
Русь Имперская с неизбежностью вытекала из Руси Святой. Здесь надо только помнить, что это идеалы, призывающие нас устремляться к ним. Человек и народ, по грехам своим и родовым тоже неизбежно, отклоняется от идеала, вопрос только в том: «Насколько уходит в сторону? И имеет ли его постоянно перед глазами?»
В Руси Святой и Руси Имперской заложена главная функция, подмеченная святителем Николаем Сербским: «Осуществить идею империи Бог дает наиболее одарённым народам с целью служения слабейшим и менее одарённым; как сильный брат даётся в помощь более слабому». Об этом же писал и русский православный философ Александр Панарин: «Настоящая империя не оккупирует, а приобщает – вот истина, утраченная новым американским сознанием».
Русь-Россия никогда надолго не отступала от своей функции, дарованной Богом и оформленной еще в православном учении о Москве – Третьем Риме (XVI в.).
Монархическая Россия не может быть ни националистической, ни интернационалистической. «Третий Рим» – идея не материалистическая и не колониальная. Империи и святости не присуща тяга к обожествлению животных начал (кои так и разливаются по национализму и интернационализму). И как же не вспомнить при этаком случае Ивана Солоневича: «Весь смысл бытия русского народа, весь «Свете тихий» Православия погибли бы, если бы мы хотя бы один раз, единственный раз в нашей истории, стали бы на путь Германии и сказали бы себе и миру: мы есть высшая раса – несите к ногам нашим всю колбасу и все пиво мира...»
Не дай Господь, если монархист поклонится условной «сосиске», то тогда он с неизбежностью откажется и от самой монархии (как установленной самим законом Творца) и ринется в самую, что ни на есть мещанскую демократию. Прислушаемся к словам умнейших людей: «...Как республиканская, так и конституционная форма правления – не только не являются Богоустановленною властию, но самое их бытие начинается с ея отрицания» (Святитель Серафим (Соболев), архиепископ Богучарский); «Принцип народоправства, проведенный до его логического конца, означает то, что нация вручает свои судьбы в руки людей, во-первых, явно некультурных, во-вторых, явно некомпетентных, в-третьих, считающих себя и культурными, и компетентными» (И. Л. Солоневич).
Но материалистического идолопоклонства, скорее захватывает, современных любителей Империи без Святой Руси. Они путают то, что необходимо ежедневно людям, без всякого сомнения: пищу, одежду, комфортабельное жилье, с энтелехией Русского Мiра и Российской Империи.
Однако, есть еще и соблазн противоположного свойства, когда насущные потребности населения, готовятся принести на алтарь якобы высокодуховного целеполагания. И тогда вместо Православия возникает скопчество и господство самочинных гуру или вождей вместо Самодержавия.
Советский Союз пал, так как успешно совместил в себе оба вышеуказанных порока: и обывательскую идололатрию материализма и экономизма, и «прекрасное далеко» коммунистического хилиазма.
Русская православная монархия играла роль стража, не позволяющего народу свалиться ни в одну, ни в другую сторону. А Русская Православная Церковь выступала как детоводитель народа к Царству Небесному, где не имеют значения ни материальное, ни идеальное, ибо там жительствует Сама Жизнь. Этим и держалась история Святой Империя – Третьего Рима.
Монархист Н. И. Черняев верно отмечал: «Только те русские могут не быть монархистами, которые не умеют думать самостоятельно, плохо знают историю своей родины и принимают на веру политические доктрины Запада». Революция 1905–1917 гг. отнюдь не закономерность. Она есть следствие предательства идеалов Святой Руси и Имперской России частью образованного сословия, увлекшегося сладким тлетворным запахом расхристанного Запада и по мере возможности развратившего простой народ. Образованность ведь не создает крепкого ума и теплого сердца. Тот же Иуда Искариот наверняка был грамотнее, «прогрессивнее», «интеллигентнее» апостолов Петра, Андрея и Иоанна. Самодержавие и Православие продали за тридцать серебряников. А народность растоптали в период гражданской войны и репрессий, кастрировали ее и затем подняли на пропагандистский щит под видом «трудового народа». Чем все завершилось показал 1991 год…
Если отвлечься от деталей, то концептуальное единство Святой Руси и России Имперской достигается в Третьем Риме, который не является отвлеченной теорией, но сугубо практической. Россия может жить только как Третий Рим, при восстановлении монархии и сохранении веры православной, при защите самобытных корней народности.
При погоне за призраками глобального общества и отказе от своей исторической судьбы мы обречены на тотальное поражение. Нас сомнут. И не позволят кое-как наличествовать подобно современной Австрии или Лихтенштейну. От нас не останется ничего. Даже имени и языка не оставят победители побежденным.
«Два убо Рима падоша, а третии стоит, а четвертому не быти». Пора бы уразуметь это. И перестать играть в монархию, но решительно и окончательно становиться православными монархистами без всяких лукавых оговорок.
Александр Гончаров
