Причащение Царственных Святых и Григория Ефимовича Распутина в Серафимовском храме Феодоровского Государева Собора 27 февраля 1916 года, на первой седмице Великого Поста
Надо ли особо подчеркивать то, как относились к Своему сердечному, «собинному», Другу Григорию Ефимовичу Распутину-Новому Их Величества и Их Царственные Дети? Все становится совершено ясным из следующего факта, переданного очевидцем, начальником Дворцовой охраны генералом А. И. Спиридовичем в его воспоминаниях – главка: «Говение и причащение Их Величеств 27 февраля [1916 года]»:
Свидетельство начальника Дворцовой охраны генерала Спиридовича о причащении Г.Е. Распутина из Одной Чаши с Августейшей Семьей.
«27 февраля [1916 г.], в субботу, отговев на первой неделе Великого Поста, Их Величества с Детьми причащались в Феодоровском Соборе. Все Они причастились, как обычно, перед Царскими Вратами. Когда же отец Василий [протопресвитер отец Василий Яковлевич Колычев – авт.] вернулся со Святыми Дарами в Алтарь, он причастил стоявшего в Алтаре в течение всей обедни Распутина. До Службы он был проведен туда ктитором Собора полковником Ломаном, который даже не предупредил об этом Дворцового коменданта.
После Службы по переданному через полковника Ломана приглашению Распутин был проведен во Дворец для беседы, где и принес поздравление Царской Семье. Его угостили чаем. О причащении Распутина за одной Службой с Их Величествами узнали, конечно, в Петрограде, и досужие сплетники исказили то, что произошло. В некоторых светских гостиных с ужасом передавали, что в отсутствие Государя Царица и Вырубова причащались с Распутиным при какой-то особенной обстановке. Сенсационную сплетню донесли иностранным послам». (Спиридрвич А.И. Великая Война и февральская революция. Воспоминания. Минск. Харвест. 2004. С. 289-290).
Искаженное «свидетельство» — лжесвидетельство протопресвитера Георгия Шавельского
Одним из «досужих сплетников» и распространителей «сенсационных слухов» оказался, к великому стыду, протопресвитер военного и морского духовенства Российской Империи Георгий Шавельский (1871+1951).
Историк С.В. Фомин, подробно изучивший этот период нашей Царской Империи, так характеризует личность Г. Шавельского в статье в «Русском Вестнике»: «Этот человек обновленческого духа, из выкрестов, весьма пристрастный в характеристиках, ныне больше известен по своим двухтомным воспоминаниям, отличающимся лживостью и многочисленными подтасовками. Весьма показателен отзыв о нем Государя в Его письме Государыне из Ставки от 6 апреля 1916: «Не чувствую Себя в настроении исповедоваться у Шав[ельского], потому что боюсь, чтоб оно не принесло вместо мира и спокойствия душе обратного!» (Платонов О.А. Терновый Венец России. Николай Второй в секретной переписке. М. Родник.1996.С.425).
Симптоматично отношение протопресвитера к Царю сразу же после февральского переворота 1917 года. (Краинский Н. Как предупреждали Царя // Петроградский листок. 1917. № 66. 18/31 марта. С. 2). Характерно, что заграницей воспоминания Г. Шавельского смогли быть опубликованы только в эсеровском издательстве им. Чехова в Нью-Йорке. (Церковные и другие приличные издательства отказались от этой сомнительной «чести».) В наше время эти мемуары послужили одним из основных источников для книги эмигрантки Любови Миллер «Царская Семья — жертва темной силы» (Мельбурн. 1998), порочащей память Царственных Мучеников. (Примечательно, что обе эти книги в преддверии прославления Святых Царственных Мучеников были переизданы в Москве официальными церковными издательствами.) http://www.rv.ru/content.php3?id=1370
«Чудесная помощь Григория Распутина». худ. Сергей Бессонов. 2016 г.
Процитируем еще Г. Шавельского, исказившего само событие принятия Христовых Таин Григорием Ефимовичем, что очевидно, если сравнить с воспоминаниями генерала Спиридовича и Самих Царственных Святых: «Не только Царица благоговела перед ним [Григорием Ефимовичем Распутиным – авт.], но и Царь подпадал под обаяние его «святости», — переживает очевидное отец протопресвитер. — Рассказывали, что, отъезжая из Царского Села в Ставку, Государь всякий раз принимал благословение Распутина, причем целовал его руку. [Этот важный факт, подтвержденный множеством свидетельств, в первую очередь, Царевен и А.А. Вырубовой, также неприятен протопресвитеру, — авт.] Распутин стал как бы обер-духовником Царской Семьи. [И от этого очевидного факта невозможно отмахнуться, — авт.] После краткой, в течение нескольких минут, исповеди у Своего духовника, на первой неделе Великого Поста 1916 г., [напомним, что сам Шавельский не присутствовал на Богослужении, но «все за всех посчитал» и отметил, кто как кается. С какой скоростию! – авт.] Государь более часу вел духовную беседу со «старцем» Григорием Ефимовичем. В субботу на этой неделе [27 февраля 1916 года] в Федоровском Государевом Соборе причащались Царь и Его Семья, а вместе с Ними и Их «собинный» друг, Григорий Ефимович. Царская Семья во время Литургии стояла на правом клиросе, а «друг» в Алтаре».
То, что Григорий Ефимович часто молился именно в Алтаре Пещерной Церкви во имя прп. Серафима Саровского Феодоровского Государева Собора, это факт, в данном случае верно отмеченный протопресвитером. Только он требует уважительного отношения, а не глумления. Подтверждение этому находим и в Дневнике Государя Императора от 17, 18 и 20 февраля 1914 года, — первая седмица Великого Поста: «Начал говеть с Детьми в Пещерной Церкви. […] Служит наш новый духовник о. Александр Васильев; поют всю неделю отличные певчие 1-го железнодорожного полка. […] Во время Службы видел Григория в Алтаре [Пещерного Серафимовского Храма]. Видели Григория, который был на Вечерней Службе [там же]». (Дневники Императора Николая II (1894-1918). Роспэн. М. 2013. Т.2. С. 12). Часто Григорий Ефимович молился на клиросе и пел, поскольку имел необыкновенный слух и прекрасный голос. И в своем родном селе Покровском в Церкви он молился на клиросе. Но вернемся к «воспоминаниям» Г. Шавельского, который цинично искажает событие, глумясь над святыней: «Друг» причастился в Алтаре, у Престола, непосредственно после священнослужителей, а уже после него, в обычное время, у Царских Врат, как обыкновенные миряне [sic!], Царская Семья. Причастившись, Распутин сел в стоявшее в Алтаре кресло и развалился в нем, а один из священников поднес ему просфору и теплоту «для запивки». Когда Царская Семья причащалась, Распутин продолжал сидеть в кресле, доедая просфору. [Какая ложь, рассчитанная на полных невежд! – авт.] Передаю этот факт со слов пресвитера собора Зимнего Дворца, протоиерея В.Я. Колачева, [протопресвитер отец Василий Яковлевич Колачев, принадлежавший к Братству ревнителей церковного обновленчества, группа «32-х» Петербургских священников-обновленцев – авт.] сослужившего в этот день царскому духовнику в Федоровском Государевом Соборе и лично наблюдавшего описанную картину». (Шавельский Георгий Иванович. Воспоминания последнего протопресвитера Русской Армии и Флота. М. Родник. Т.2. М. 1996. С.8-9).
В пресловутых «воспоминаниях» — сборнике пересудов и откровенной лжи Г. Шавельского, первый том, третья глава «Распутинщина при Дворе», — находим еще упоминание о Феодоровском Государевом Соборе. Приводим его только для того, чтобы подтвердить факт посещения Григорием Ефимовичем Собора и частого моления в нем. Пристрастные же и злостные оценки оставим на совести протопресвитера:«По освящении в 1912 г. Феодоровского Собора, он сделался Царским Собором. Царская Семья стала постоянно посещать этот Собор. Начал часто посещать его и Распутин, причем становился в Алтаре. [Естественно, не самочинно, а имея на то Высочайшее дозволение и благословение духовных лиц, — авт.] В 1913 г. (2 июня) мне повелено быть почетным настоятелем этого Собора, после чего меня часто приглашали служить в нем в Высочайшем Присутствии. (Как объяснял мне ктитор и строитель Феодоровского Собора, полковник Д. Н. Ломан, и постройка этого Собора, и назначение меня его почетным настоятелем были вызваны отношением Царя и Царицы к Своему духовнику, протоиерею Кедринскому. Царицу, вообще, не удовлетворяла придворная церковная служба: чинная, размеренная и стройная, но уж очень, правда, сухая, казенная. А тут еще несимпатичный совершитель ее. Правда, и самая крохотная Церковка в Александровском Царскосельском Дворце, где совершалось Богослужение для Царской Семьи (прекрасным Собором в Екатерининском Дворце, почему-то, не пользовались) очень мало располагала к подъему религиозного чувства. В 1909 г. Царь и Царица начали посещать Церковь Сводного полка, устроенную в самой казарме, в одной из комнат, и уютно полковником Ломаном обставленную, где священник этого полка протоиерей Н. Андреев служил не по-казенному. А затем был построен и в 1912 г. освящен Феодоровский Собор. Фактически ставший главным Придворным Собором, он, однако, был передан в военное, а не в придворное ведомство: подчинен военному протопресвитеру, а притч его составлен из духовенства Конвоя Его Величества и Сводного полка. Придворное духовенство прямого отношения к нему не имело и могло являться лишь в качестве гостей. Духовенство Собора Зимнего Дворца, во главе с придворным протопресвитером, имевшее главной задачей обслуживать [sic!] духовные нужды Царской Семьи и Ее Двора, после этого оказалось в нелепейшем положении: у них остался пустой Зимний Дворец, паства же отошла к Феодоровскому Собору, где хозяйничали другие. Пресвитер Зимнего Дворца, протоиерей Колачев, понял это и забил, было, тревогу. Но сделать ничего нельзя было. Чем кончилось бы такое положение вещей, если бы не грянула революция, — трудно сказать».)
Свидетельство Государыни Императрицы
Но вот свидетельство Самой Государыни Императрицы-Мученицы Александры Феодоровны Романовой о том, как Их Друг Григорий Ефимович Распутин причастился из Одной Чаши с Их Величествами (строки из письма от 5 апреля 1916 года. Великий Вторник):«…Во время вечернего Евангелия Я много думала о Нашем Друге, как книжницы и фарисеи преследовали Христа, утверждая, что на их стороне истина (как они теперь далеки от этого!) Действительно, пророк никогда не бывает признан в своем Отечестве. А сколько у нас причин быть благодарными, сколько Его молитв было услышано. А там, где есть такой Слуга Господа — лукавый искушает Его и старается делать зло и совратить Его с пути истины. Если б они знали все зло, которое они причиняют! Он живет для своего Государя и России и выносит все поношения ради нас. Как я рада, что мы все были у Святого Причастия вместе с Ним на первой неделе Поста! [27 февраля 1916 года — выделено мною, — авт.]» (Платонов О.А. Терновый Венец России. Николай Второй в секретной переписке. М. Родник. С. 420).
В дневниковых записях Царских Дочерей также имеются сведения, подтверждающие, что Царская Семья и Их Друг причащались в один день из Одной Чаши в Феодоровском Государевом Соборе в Пещерном Серафимовом Храме.
Великая Княжна Татьяна Николаевна Романова записала в Дневнике:«Михеев. 27-го февраля. [1916] Суббота. Утром в 9 ч. поехали в церковь. Причащались. Видели Григория [Распутина] в церкви. Чай пили потом все вместе. Катались 4 с Изой [Буксгевден] в тройке. Завтракали 5 с Папой, Мамой и гр. Фредериксом. Работали на башне. Чай пили и обедали с Папой и Мамой. Были у всенощной. – После обеда Папа читал». (ГА РФ. Ф. 651. Оп. 1. Д. 319. Л. 28.)
Великая Княжна Ольга Николаевна Романова также отметила это событие в Своем Дневнике:«Михеев. Суббота. 27-го февр[аля]. [1916] Лавров. В 9 ч. всем семейством, Гр[игорием] Еф[имовичем] [Распутиным], казаками, солдатами и т.д. приобщались в пещер[ной] церкви. После пили чай и катались с Изой в тройке (без бубенцов) вчетвером. Гр. Фредерикс завтракал. – Работала на башне и с мальчиками в саночках играла. Были у всенощной мы 4. Папа веч[ером] окончил книгу. – До этого у себя много читал [бумаг]. Мама ничего. – Аня была. 3 м[ороза]». (ГА РФ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 6. Л. 114.)
Странник Григорий Ефимович Распутин.Казань.1903-1904. Фото: А.П.Вяткина
Клевета на Царскую Семью и Их Друга Григория
«Сколько горя и печали, тревог и испытаний, — писала Императрица-Мученица Государю 7 января 1916 года, — они так изнуряют, а надо не сдаваться, но с твердостью встречать все. Мне бы хотелось повидаться с Нашим Другом, но Я никогда не приглашаю Его к Нам в Твое отсутствие, так как люди очень злоязычны. Теперь уверяют, будто Он получил назначение в Ф[еодоровский] собор, что связано с обязанностью зажигать все лампадки во всех комнатах Дворца! Понятно, что это значит, но это так идиотски-глупо, что разумный человек может лишь расхохотаться. Так отношусь к этой сплетне и Я». (Платонов О.А. Терновый Венец России. Николай Второй в секретной переписке. М. Родник. С. 342).
Усиленно распространял слухи изменник Престолу председатель Государственной думы М.В. Родзянко. Вот что он сочинял: Распутин «получил звание «Царского лампадника», т.е. заведующего горевшими перед святыми иконами неугасимыми лампадами. Таким образом, он получил безпрепятственный вход во Дворец Государя и делался его ежедневным посетителем по должности своей. (Родзянко М.В. Крушение Империи и Государственная дума и февральская 1917 года революция. Полное издание записок председателя Государственной думы. С дополнениями Е.Ф. Родзянко. М. 2002. С. 31).
Из Дневника Валентины Чеботаревой, старшей сестры Собственного Ее Величества лазарета в Царском Селе
28 февраля 1916 года: «вернулась из Федоровского Собора в трансах. Григорий [Распутин] был в Соборе в поддевке, синей рубашке, стоял у самой решетки. Когда появилось какое-то мало знакомое лицо, солдат Сводного полка стал вплотную за его спиной, два других по бокам [Но разве кого волновало, что в эти дни на Григория Ефимовича готовилось очередное покушение, и Государь приказал всемерно его оберегать и охранять, — авт.]». (Печатается по: Чеботарева В. В Дворцовом лазарете в Царском Селе. Дневник: 14 июля 1915-5 января 1918. Публикация В.П. Чеботаревой-Билл. Прим. Д. Скалона//Новый журнал.№ 182. Нью-Йорк. 1990. С.209-218; 220-221; 223-229; 231-242. Фомин С.В. Скорбный Ангел. Царица-Мученица Александра Новая в письмах, документах и воспоминаниях. М.2005. С. 340)
Григорий Ефимович, которого проклинали, за кем охотились и кого преследовали, остро предчувствовал свою мученическую и страшную кончину… Он предсказал все, что произойдет после его кончины с Россией: «За себя не боюсь, боюсь за Народ и за Царскую Семью. Потому что, когда меня убьют, и Народу будет плохо. И Царя уже не будет. — говорил он П. Бадмаеву… «Меня убьют. Меня уберут зверским способом. И потом я вижу громадное количество людей передо мной — далеко, вдали… Народ, графы, Великие Князья — и все они тонут в крови».
