Почему верующие не живут свято? Хочется, чтобы жизнь православных была несомненным примером и идеалом для окружающих — а часто бывает совсем наоборот. Почему так происходит, как разбудить свою совесть, можно ли разбудить совесть окружающих — об этом рассказывает священник Сергий Круглов.
Многие — и критики Церкви, и сами люди церковные – сетуют на то, что христиане не живут свято, далеки от того идеала, который сами же и задают, призывают равняться на него людей внешних и нецерковных, и очень часто людей внешних и нецерковных под этот идеал даже «стригут», как на Прокрустовом ложе, а сами таковыми не являются.
Про это сказано и написано очень много. Мне бы хотелось вспомнить одну простую вещь, про которую часто забывают, хотя все ее знают: о том, что святость и праведность — это не совсем одно и то же.
Так, конечно, любят отговариваться все грешники. Когда их обличают в грехах, они сразу начинают увиливать и говорить: «А вот мы не праведники, а святые!» — изначальная презумпция святости.
И действительно, святые — это взятые в удел, отделенные от мира. Если мы видим перед собой человека, который уже по своему статусу является христианином, отделенным от всего мира, взятым Богом в удел, и не соответствует идеалу святости, то такого человека надо пожалеть вдвойне, потому что святым всегда быть тяжелее, чем несвятым. Быть взятым в удел от мира – это всегда какое-то дополнительное страдание, какой-то пресс. Это тяжело, попросту говоря.
Почему люди, христиане, этому не соответствуют? Многим из христиан кажется, что были какие-то лучшие времена, какой-то золотой век, в котором святости было больше, люди были крепче, небо было выше, трава была зеленее. Так это или нет, на самом деле, никто не знает. Было это так или нет? Были ли когда-то времена более крепкой веры?
Известно только одно: что Церковь, как и человек, тоже имеет свой возраст. Ведь Церковь — тело, Тело Христово, то есть человеческое. У него было время юности, время зрелости. В юности любовь была крепкой, было горение духа. Потом произошли в жизни всякие события, и не только тело Церкви, но и само человечество постарело, износилось…
А любовь никуда не делась, она осталась, просто на нее слишком много наложилось за всю прошедшую жизнь человека.
А святость определяется как раз этой любовью, горением духа ко Христу.
Это было время, когда создавались всенощные, и всенощные эти были не просто двухчасовым стоянием в храме, а всю ночь. Люди были готовы день и ночь пребывать вместе, потому что они любили Христа, они слушали о Нем, они говорили о Нем, они преломляли хлеб, освящали вино, совершали Евхаристию.
Так же парень днем и ночью стоит возле дома девушки, смотрит в окно, пишет смс-ки. Проходит время. Может быть, все закончилось хорошо, и они поженились. Или все завершилось не очень хорошо — они расстались. Если они поженились, все входит в свое русло, он перестает торчать под окнами, забывает день свадьбы. Если они расстались, то все закончится хорошо уже с другой девушкой, и он забудет день свадьбы с нею… зато появится что-то другое.
Поэтому не живущих свято христиан жалко.
Все идет так, как оно идет. Никто из нас не достоин похвалы, все достойны только жалости. И особенно святые — взятые Богом в удел.
Очень часто спрашивают: «Как пробудить свою совесть? Что с этим охлаждением делать?»
Я думаю так: если человек уже задался вопросом, как пробудить свою совесть, то уже две трети пути пройдено. Совесть уже пробудилась. Все остальное доделает Господь, и личные усилия человека. Потому что, если человек задает вопрос, как пробудить совесть, он обязательно найдет способ к ее пробуждению.
Он будет мучиться, переживать, понимать, что раз что-то внутри болит — пусть не совесть (она спит, ее нет, я бессовестный), а душа — значит, там что-то живое. Вот из этого живого и вырастет совесть, даже если ее нет.
Если человек задался таким вопросом о себе, это замечательно. А вот когда человек задается таким вопросом о других: «Что делать, чтобы пробудить совесть в моих детях, в моем муже?» — тут я не знаю, что делать. Можно поймать ближнего своего, сделать ему лоботомию, чтобы он стал послушным.
Приходит женщина, говорит: «Батюшка, как мне мужа в храм привести?» Как-как?.. Палкой по голове дать, как отвернется, а пока валяется в отключке, связать и привезти в багажнике. Такая православная «расчлененка».
Как ты его приведешь? Не знаю. Человек — это самая великая загадка. Тот самый камень, который Господь создал и поднять не может, о который Он спотыкается все время.
И точно таким же камнем наш ближний является не только для Бога, но и для нас. Что с ним делать? Любить. Любовью чего-то можно добиться. А всем остальным — неизвестно.
С любовью другое. Пробудить чью-то совесть любовью можно, но неизвестно, когда это произойдет; неизвестно, останешься ли ты сам живой в процессе этого любления; далеко не факт, что ты получишь в результате не то что вознаграждение или благодарность, а хотя бы передышку на пять минут в процессе этого труда над ближним. То есть любовь — это дело нудное, рискованнное, опасное.
А других способов пробудить в ближнем своем совесть я не знаю.
