МВ: Леонид Григорьевич, в уходящем 2013 году возросло количество заметных, резонансных внешнеполитических шагов, предпринятых российской властью. В основном, конечно, это были ответы на разнообразные геополитические вызовы, что не умаляет твердости нашей позиции по многим вопросам.
Я бы сказал, что это только начало поворота к проведению Россией более самостоятельной внешней политики, не подчиненной интересам Запада. Мне кажется, что президент Путин почувствовал потенциал России и осознал необходимость влиять на мировые процессы. Пока это делается, может быть не совсем системно, но это ощущается – внешняя политика становится менее управляемой из-за океана.
Во-первых, Россия, впервые начиная с эпохи Горбачева, стала ветировать проекты резолюций, предложенные США и Европой. И причем неоднократно. Это показало, что Россия мировую политику видит по-своему. Ситуация с Сирией продемонстрировала, что мы способны влиять на процессы и полноценно играть роль члена совета безопасности ООН. Раньше часто об этом забывали. Во-вторых, Россия не выдала Эдварда Сноудена. Это наше традиционное качество – во имя справедливости просто так людей на распятие не отдаем. Ну и конечно проблемы Ирана – тоже плюс российской внешней политике.
Пока недостаточно динамично, но идет процесс переустройства всего мирового порядка, мироконструкции. С нашей стороны этому служит активность по евразийской ветви сотрудничества, и активизация в Шанхайской организации, в группе БРИКС. Это уже начало нового миропорядка. Этот процесс идет, повторюсь, не так динамично, как хотелось бы, но прогресс налицо.
МВ: Что угрожает России в 2014 году, к ответу на какие вызову нужно быть готовыми?
Попытки США и транснациональных структур сохранить свое лидерство, и даже господство над мировыми процессами. Попытка создать систему глобального управления, конечно, бросает вызов России. И никаких компромиссов в вопросе построения справедливого миропорядка нам не предлагается. Мы наблюдаем новые типы войн и стратегических операций на нескольких уровнях. Один из них, несиловой, «мирный» - это проникновение во все структуры государства и дестабилизация все структур, всех систем государственного управления, в том числе экономикой. Речь идет о пятой колонне, которая тормозит экономическое развитие, поворот в евразийство. Второе – несиловые операции по возбуждению протеста, недовольства, межнациональных конфликтов, расшатывание устоев общества и т.д. Ну а третий уровень угроз – это операции военного характера. Концепция быстрого глобального удара, озвученная Бушем-младшим еще в 2003 году, реализуется и сейчас в полной мере. В военной области американцы усиливают компонент быстрых высоточных стратегических средств, активно разрабатывают новые типы оружия, основанные на новых физических принципах, включая например климатическое оружие. И главная военная угроза, в 2014 году она может проявиться, формируется в зоне Арктики. Борьба за энергетические ресурсы обостряется и может со всей силой проявиться именно в этом регионе, где наращиваются группировки западных стран во главе с США, проводятся учения, разрабатываются виды вооружений для действия в арктических условиях. Угроз для России меньше не становится, они разноплановы, но все объединены одной целью – ослабить Россию.
МВ: Что предпринять России, чтобы сохранить хотя бы тот уровень безопасности, который существует сейчас?
Я бы не гордился теми успехами в плане безопасности, которых мы достигли. Успехов здесь совсем немного. А попытка апеллировать к стратегическим ядерным силам, вряд ли они являются безусловным гарантом нашей безопасности. Нельзя переоценивать значение стратегических ядерных средств для защиты страны и недооценивать стратегические силы неядерного характера.
Что нам нужно? Нам нужно определить цель – чего мы хотим. Каким может быть переустройство, переформатирование мира. Мир нужно сделать более безопасным, более справедливым, и у нас на этом направлении союзников достаточно. По сути дела весь незападный мир. Естественно, нужно более активно формировать коалиции, развивать ту же Шанхайскую организацию, БРИКС, восстанавливать роль ООН в целом и Совета Безопасности ООН в частности.
А в глобальном смысле, стремление к более справедливому устройству мира на планете, очевидно, набирает силу. Нужна своя геополитическая доктрина, которая определит, в каком мире мы хотели бы жить и как представляем свое место в нём. Но для выполнения этой задачи – создания доктрины - нам не хватает мощного центра геополитического анализа. У нас вообще с аналитикой сейчас беда. Мы отстаем не только от американцев в этом плане, но даже от Казахстана. Так вот этот центр, который отслеживал бы все мировые геополитические процессы, выявлял тенденции и выдвигал предложения руководству страны – и по безопасности, и по направлениям развития, по внутренним проблемам – остро необходим.
И еще одна серьезнейшая угроза безопасности России – разрушение нашего духовного единства. Границы духовного пространства, которые должны охраняться самым надежным образом, помимо морских и сухопутных границ, абсолютно не защищены. Они открыты. И мы видим, что радикальный ислам активно проникает в наше духовное пространство, растет напряжение в межнациональных силовых линиях. Это один из самых серьезных вызовов, на который России предстоит ответить.
