В Киеве был убит единственный генерал, оставшийся верным присяге Государю, граф Федор Артурович Келлер.
Генерал-лейтенант, командир лейб-гвардии Драгунского полка, герой Галицийской битвы (1914) и Заднестровского сражения (1916) граф Федор Артурович Келлер в 1857 г. в Курске, в семье военного. В начале Первой мировой войны кавалерийская дивизия под командованием Келлера разгромила несколько австро-венгерских конных полков. Это была первая победа русской армии в мировой войне и поэтому подвиг дивизии стал известен всей России. Келлер по праву считался первой шашкой России.
Дворцовый комендант В.Н. Воейков, близко знавший Федора Артуровича, назвал его в своих записках «истинно русским, кристально чистым человеком, до мозга костей проникнутым чувством долга и любви к Родине».
Получив в феврале 1917 г. известие о революции в Петрограде и текст новой присяги, Келлер заявил, что не станет приводить к ней вверенные ему войска, так как «не понимает существа и юридического обоснования верховной власти Временного правительства». Барон Маннергейм – тот самый, что в будущем сделался правителем независимой Финляндии, уговаривал его «пожертвовать личными политическими убеждениями для блага армии», но встретил твердый отказ:
«Я христианин. И думаю грешно менять присягу».
Вверенным ему подчиненным Келлер сказал:
«Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то Временном правительстве... Вот телеграмма, которую я послал Царю: "Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя"». В ответ командиру прогремело дружное «ура, ура! не дадим в обиду Императора!»
Лишь под угрозой командующего Румынским фронтом объявить его бунтовщиком, Келлер вынужден был подчиниться приказу и под звуки гимна «Боже, Царя храни!» сдал корпус. В глубокой горести и со слезами провожали генерала бойцы, искренно любившие его...
После большевицкого переворота с Дона стали приходить вести, что генералы Алексеев и Деникин сражаются с красными во главе созданной ими Добровольческой армии. Келлер хотел принять участие в борьбе с большевизмом, но как убежденный монархист считал, что ее можно вести только «именем Самодержавного Царя всея Руси», следуя по пути всенародного раскаяния и воссоздания старой армии. Присоединиться к добровольцам он отказался.
«Объединение России великое дело, – писал Келлер, но такой лозунг слишком неопределенный. Объявите, что Вы идете за законного Государя, и за Вами пойдет без колебании нее лучшее, что осталось в России, и весь народ, истосковавшийся по твердой власти».
«Рыцарь, оставшийся безупречно верным Государю и непоколебимо преданный идее монархии», – дал в мемуарах возвышенную, но точную характеристику графу донской атаман Краснов, в войну командовавший казачьей бригадой в корпусе Келлера.
Съехавшиеся в 1918 г. в Киев правые деятели желали видеть Федора Артуровича во главе монархической Южной армии, создаваемой ими при помощи германских военных. Келлер отказался. «Здесь, – отмечал он, – часть интеллигенции держится союзнической ориентации, другая, большая часть - приверженцы немецкой ориентации, но те и другие забыли о своей русской ориентации».
Потом в Киев прибыли псковские монархисты от имени Северной армии, по окончании формирования готовившейся принести присягу «законному Царю и Русскому государству». В полках вводились старые уставы и прежняя униформа с добавлением нашивки – белого креста на левом рукаве. Генералу Келлеру было предложено возглавить Северную армию. Он ответил согласием, намереваясь «через два месяца поднять Императорский штандарт над священным Кремлем». В Киеве при новом командующем был образован монархический Совет обороны. В "Призыве старого солдата" Келлер обратился к своим боевым товарищам: «Настала пора, когда я вновь зову вас за собою. Вспомните и прочтите молитву перед боем – ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божией помощью вперед за Веру, за Царя и за неделимую нашу родину Россию».
Патриарх Тихон через епископа Нестора Камчатского прислал графу Келлеру шейную иконочку Державной Богоматери и просфору, когда он должен был возглавить Северную армию...
Ворвавшиеся в Киев петлюровцы (социалисты-самостийники, возглавляемые атаманом Петлюрой) стали предавать мучительной смерти пойманных на улицах офицеров. Германские военные, преклоняясь перед доблестью Келлера, предлагали ему укрытие в случае, если он согласится снять оружие и форму, но граф и в целях самосохранения не хотел расставаться ни со своими погонами, ни с полученной от Государя именной шашкой.
С двумя адъютантами генерал Келлер поселился в Михайловском монастыре. Когда петлюровцы явились туда с обыском и монахи предложили ему уйти потайным ходом, то граф отказался и от этого. Патруль объявил всех троих арестованными. В ночь на 8 декабря 1918 г. при переводе их в Лукьяновскую тюрьму, когда они шли вдоль стен Софийского собора, мимо памятника Богдану Хмельницкому, из ближайшего сквера раздался залп по арестованным. Стрельба была продолжена патрульными, добивавшими раненых выстрелами и ударами штыков в спины. Генерал Келлер пал, сраженный одиннадцатью пулями...
В предсмертном дневнике графа есть слова:
«Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения, а таких людей громадное большинство».
Останки одного из самых верных защитников монархии, генерала от кавалерии Федора Артуровича Келлера, покоятся в Покровском монастыре в Киеве.
