30 июля (по старому стилю) родился Алексей Николаевич Романов, Наследник Цесаревич и Великий Князь, пятый ребёнок и единственный сын Николая II и Александры Фёдоровны.
Летом 1903 г. Царь Николай II с Царицей Александрой Федоровной присутствовали на Саровских торжествах, но вели они себя как простые богомольцы, горячо молились преподобному Серафиму о даровании им сына. Молитва их сливалась с пламенной молитвой народа. Ровно через год, 12 августа 1904 г. родился Цесаревич Алексей и стал любимцем всей семьи.
Однако вскоре радость омрачилась известием, что у Цесаревича была неизлечимая наследственная болезнь – гемофилия, которая постоянно угрожала его жизни. Это потребовало от семьи огромного напряжения душевных и физических сил, безграничной веры и смирения. Во время обострения болезни в 1912 г. врачи вынесли мальчику безнадежный приговор, однако Государь на вопросы о здоровье Цесаревича смиренно отвечал: «Надеемся на Бога».
Наследник был необыкновенно красивым и умным ребёнком с открытой душой, на его тонком лице были заметны следы физических страданий. Государыня научила сына молиться: ровно в 9 часов вечера он поднимался с матерью в свою комнату, читал громко молитвы и ложился спать, осененный её крестным знамением.
Близко знавшие Царскую Семью лица отмечали благородство царевича, его доброту и отзывчивость. Наследник питал глубокую привязанность и благоговение к своему державному отцу и считал дни, проведенные при Николае II в ставке в Могилеве, счастливейшим временем.
Он был чужд заносчивости и гордости, запросто играл с детьми своего дядьки-матроса, при этом Алексей рано узнал, что он – будущий Царь, и бывая в обществе знатных и приближенных к Государю лиц, осознавал свою царственность. Однажды, когда он играл с великими княжнами, ему сообщили, что во дворец пришли офицеры его подшефного полка и просят разрешения повидаться с цесаревичем. Шестилетний наследник, оставив возню с сестрами, с серьёзным видом сказал: «Девицы, уйдите, у наследника будет приём».
Учитель Пьер Жильяр описал поведение 13-летнего наследника при известии о падении монархии: «Но кто же будет Императором?... Я не знаю, теперь – никто». Ни одного слова о себе, ни одного намёка на свои права как наследника. Он густо покраснел и волнуется. После нескольких минут молчания он говорит: «Если нет Императора, кто же будет управлять Россией?» Лишний раз я поражаюсь скромностью и великодушием этого ребенка».
Цесаревичу Алексею не суждено было стать Царем и прославить величие русской державы, которую он так горячо любил. Однако всей своей короткой и до последнего вздоха необыкновенно светлой и скорбной жизнью он смог прославить величие и красоту христианской души, с юных лет восходящей к Богу по крестному пути, и приняв мученический венец, ныне молится за нас у Престола Божия в сонме новомучеников Православной Церкви.
