Предлагаемая статья публициста Вадима Рыбина продолжает серию материалов, темой которых является возможность монархии в России.
«Все важные понятия называются короткими словами: Бог, царь, муж, дом, мать. Длинными иноязычными словами до сих пор, как правило, ничего хорошего не называли: революция, приватизация, толерантность, президент... И, главное, почему не «председатель»? Зачем одно из главных слов страны на латынь перевели?
Длинное название главы СССР, это нелепое словосочетание из сплошь иноязычных слов, безспорно сыграло свою роль в крушении страны в 1991-м. «Генеральный секретарь центрального комитета коммунистической партии» – ведь ни одного русского слова! Каждый советский гражданин подсознательно ощущал, что это - не своё, не родное, чуждое.
Кажется, проще вернуть в России власть царя, чем придумать короткое и звучное название должности главы демократического государства.
Конечно, и самодержавие не лишено недостатков.
Как муж может достаться плохой – глупец, пьяница, бездельник, так и царь на престоле может оказаться плохим управленцем. Примеры есть.
Но в любой организации принимаются как удачные, так и неудачные решения. Успешно существует и развивается та организация, в которой удачных решений больше, чем ошибочных. Если монархия даёт лучшие возможности для принятия верных решений - значит, в целом, монархия лучше. В долгосрочном сравнении, в течение веков, а не десятилетий.
Одним из доказательств преимущества наследственной монархии по сравнению с выборной считается длительное противостояние России и Польши. Выборная знатью «монархия», а по сути - аристократия, в которой король опирается на аристократическую верхушку и каждое своё решение вынужден принимать с оглядкой на неё из опасения быть смещённым с должности, проиграла. Верх взяла наследственная монархия с опорой царя на народ. Неслучайно после изгнания ляхов из Москвы в России была установлена точно такая же монархия, как та, что была до Смуты. Народ ведь был волен выбирать, и мог в 1613 году установить иную форму правления. При этом надо учитывать что польский и русский народы были в то время очень схожи, геополитическое положение стран также отличалось не разительно. Но на основе наследуемой неограниченной монархии Россия смогла стать огромной империей, а Польша и Швеция на своём аристократическом фундаменте – как ни пытались, не смогли построить обширной многоязычной державы «от моря до моря».
Да, царь может оказаться плохим управленцем. Но царь и не обязан править. Может, но не должен. Дело царя – царствовать. Уже само наличие суверена, то есть верховного правителя, не подвластного никому кроме Бога – ограничит возможные вредные и опасные для страны действия высших управленцев.
Представьте себе Беловежское предательство Ельцина, Кравчука и Шушкевича при царе. При каком угодно, даже при тупом и бездарном. Разве смог бы царь, как Горбачёв, уйти в отставку? Немыслимо! Да и не решились бы заговорщики при живом царе на такое наглое попрание воли народа, только что выраженное на всенародном референдуме.
Да, царей и наследников убивают. Относительные потери русских царей гораздо больше, чем боевые потери русской пехоты. Но всё же самодержцы сменяются реже, чем президенты в республиках. И последствия от цареубийств гораздо менее значительны, чем от убийств диктаторов. Потому что возможности выбора нового правителя взамен убитого гораздо ýже: сын, жена, брат. Которые в целом всё равно будут проводить не вредную для страны, а патриотичную политику. А взамен убитого или свергнутого диктатора можно посадить кого угодно, хоть Хрущёва, который во вред своей стране множество бед натворит. Разве был в России царь, натворивший столько бед, сколько наделали аристократически избранный Хрущёв или демократически избранный Горбачёв?
Наш опыт житья при демократии приближается к 30 годам. И мы с каждым годом всё яснее видим, что властью народа современная демократия не является. Потому что отлаженная система выборов позволяет власти обезопасить себя от смены новыми, нежелательными ею представителями.
На выборах в законодательные органы власти надёжно работает такая преграда как сбор подписей. Не имеющая государственного финансирования партия практически, как показал опыт выборов 2016 года, не может собрать нужного числа подписей своими силами. Кроме того, строгий и непрозрачный порядок отбраковки собранных подписей позволяет не пустить на выборы даже партию и независимых кандидатов, каким-то образом сумевших собрать подписи.
Расходы на предвыборную агитацию партий, имеющих государственное финансирование, совершенно несопоставимы с возможностями расходов партий, ещё не представленных во власти. В итоге свобода выборов в России провозглашена, но на деле неосуществима. Её нет.
Также и с выбором главы государства. Положа руку на сердце, была ли у российского избирателя возможность оценить такого кандидата в президенты в 2018 году, как, например, Бабурин? Не было! Рядовой избиратель не имел возможности узнать о нём достаточно, чтобы решить, достоин Сергей Николаевич возглавить Россию или нет. Не голосовали за него просто потому, что его не знали. Путина тоже не знали и знать не могли по причине, описанной выше: секретность. Рядовой избиратель не может и не должен знать сведений, необходимых для правильного выбора. Избиратель знает только миф, образ, созданный для него легкодоступными источниками информации.
Скажу больше, даже на муниципальных выборах избиратели не могут сделать правильного выбора, потому что, мягко говоря, недостаточно для этого осведомлены. Избиратели даже не знают, что будет делать избранный ими депутат, за что будет отвечать, что сможет, а чего не сможет.
Например, бедствие муниципального совета - неявка депутатов на заседания, и невозможность принятия нужных и срочных решений из-за отсутствия кворума. Депутаты не несут ответственности за явку на заседания, не заинтересованы никак, не получают за свою работу ни зарплаты, ни иных преимуществ, вот и ходят на заседания неохотно.
Но ни один избиратель не спросил у кандидатов, будут ли они ходить на заседания совета или нет!
Из-за неосведомлённости о кандидатах в итоге выходит, что во власть избраны не те, кто хорошо правит, а те, что на виду – артисты и спортсмены да уже действующие правители.
В 20-м веке большинство стран мира отказались от наследственных монархий. Но по своей ли воле?
Ни в одной побеждённой стране не установлена абсолютная монархия. Победители в побеждённых странах устанавливают демократию. Потому что страной с выборной властью легко управлять извне. С помощью отточенных десятилетиями политтехнологий к власти научились приводить нужного человека.
По той же причине демократические режимы установлены в якобы освободившихся от колониального гнёта странах. Подумайте сами, с чего бы это вдруг повсеместно колонии стали освобождаться? Метрополии ослабли, утратили бразды правления? Отчего вдруг? У меня есть более правдоподобное объяснение. Потому что метрополии отработали более надёжные и дешёвые способы управления колониями, чем прямым правлением с принуждением силой. Выборной властью научились управлять через выборы, а экономикой «бывших» колоний – через «независимые» центробанки.
Как мог в побеждённой и покорённой Германии прийти к власти Гитлер, не угодный Англии? Никак. Гитлер был приведён к власти британцами для нападения на вышедший из-под британского управления СССР. Спросите, почему только британцами, а не британцами и французами? Потому что во Франции была установлена демократия давным-давно, и с тех пор Франция покорно идёт «в кильватер» за Великобританией.
Предвижу вопрос: почему же раньше, до 20-го века, ни в колониях, ни в побеждённых странах не устраивали демократических республик? Потому что до 20-го века не были развиты СМИ. Только «свободные», то есть свободные от своих правительств, СМИ позволяют делать выборы управляемыми извне. Поэтому в общем случае демократия раньше пришла туда, где раньше повысилась грамотность населения - ведь до появления массового радио и телевидения основными СМИ были газеты. Ещё Наполеон утверждал, что боится трёх газет больше, чем 100 тысяч штыков (Je redoute 3 journeaux plus que 100000 baionnettes). Не потому ли он раньше других это понял, что его страна стала первой республикой?
В 20-м же веке было отточено умение управлять экономиками стран через независимые (от своих стран независимые) центробанки, через кредитно-финансовое порабощение народов.
США - мощнейшее и богатейшее государство. Невозможно поверить, что оно управляется извне. Тем не менее, скорее всего, это действительно так. Как мощнейшая армия тоже управляется кем-то, например, правителем своей страны, а не действует самостоятельно.
Например, президент США вроде бы и назначает членов совета управляющих ФРС, но только по одному члену раз в два года. Управляющих – семеро, за свой срок правления президент может сменить лишь двух управляющих. Если срок полномочий управляющего ФРС – 14 лет, а президента – всего 4 года, то выходит, что скорее ФРС сменит президента, чем президент подомнёт под себя ФРС.
Не может президент США подчинить себе и ведущие СМИ своей страны. А ведь именно СМИ создают то самое общественное мнение, за которым, по крылатому высказыванию Наполеона, всегда остаётся последнее слово.
Наконец, на примере ныне правящего Трампа мы видим, что кроме описанных есть ещё множество других рычагов воздействия на президента.
На кого же в сегодняшнем мире нет рычагов воздействия? На британского монарха. Возглавляя и все ветви мирской, и церковную власть, он не ограничен ни законом ни конституцией. Британский монарх назначает судей и главу правительства. Он может разпустить парламент. Он объявляет войну и возглавляет вооружённые силы. Заключает мир. Назначает епископов и губернаторов провинций – Канады, Австралии и прочих. Монарх же назначает весь совет директоров банка Англии - и управляющего Банком, и его заместителей, и неуправляющих директоров. Британским монархом никто не правит, он - суверен. Кем же правит он, кроме Британии и её заморских провинций? Не знаю. Это тайна. Может ли быть, что он правит США? Не знаю, но допускаю такую возможность. Ведь и в автомобиле сгорающий в цилиндре бензин не напрямую давит на колесо. Усилие передаётся через скрытую от наших глаз систему механизмов - валов, шестерён, шатунов, осей и трущихся деталей.
Почему возможность установления монархического, в классическом понимании этого слова, способа правления не разсматривается всерьёз в широком, всенародном информационном поле? На мой взгляд, как раз потому, что международная сила, держащая в узде СМИ, опасается самодержавия. Потому что если допустить серьёзное всенародное обсуждение самодержавного правления, то возникнет реальная угроза выхода некоторых народов и стран из подчинения этой международной силы.
Возстановления самодержавия боятся настолько, что даже ничтожного просачивания положительного мнения о нём не допускают, и даже слабые монархические искры в сознании людей тотчас гасят потоками насмешек. Ведь серьёзных доводов против самодержавия не известно, а на высоком уровне, на котором насмешки не уместны, вопрос не обсуждался. Не случайно ведь! Всякая чушь в СМИ обсуждается, а самодержавное правление – нет. Не спроста!
Конечно, на грешной земле нет идеала, и самодержавное правление не лишено недостатков. Две страшнейшие смуты возникли в России при монархическом правлении. Конечно, царь – не панацея от всех болезней грешного общества.
Но если серьёзно обсуждать вопрос государственного устройства, то об идеале речь идти не может, идеала нет. Мы можем говорить лишь о том, что лучше, а что хуже, применительно к нынешней обстановке и к конкретной стране. Конечно, при серьёзном обсуждении и против самодержавного способа правления найдутся веские доводы.
Но настала, определённо настала пора вновь вынести на суд просвещённых, думающих и болеющих за Родину лучших людей отечества нашего вопрос о возстановлении в России самодержавия. Самодержавия, при котором:
- Народ – источник власти,
- Царь – воплощение власти народа,
- Церковь в лице Патриарха – гарант преемственности монархов, устроитель выборов царя.
Сегодня в России нет ни одного из трёх перечисленных составляющих самодержавия.
Состояние народа не позволяет ему быть источником власти.
Не видно личности, достойной трона.
И нет уверенности в том, что Церковь в нынешнем её состоянии способна принять на себя ответственность за устроение выборов царя.
Поэтому мой призыв сейчас – поднять обсуждение всех вопросов, связанных с самодержавием, на высокий уровень. Втянуть в обсуждение лучшие умы отечества нашего и осветить обсуждение как можно ярче и разностороннее».
