Комплексное историко-стоматологическое исследование «екатеринбургских останков»

Мы, Агаджанян Эмиль Гургенович (врач-стоматолог высшей категории, стаж по специальности 29 лет, вице-президент Стоматологической ассоциации Санкт-Петербурга, член Европейской ассоциации эстетической стоматологии (EAED), член Американской ассоциации косметической стоматологии (AACD); Оболенский Алексей Анатольевич (историк) и Болотин Леонид Евгеньевич (историк) на основании обращения Русского культурно-просветительного фонда имени Святого Василия Великого провели исследование зубочелюстной системы (стоматологического статуса) и историко-источниковедческое исследование по так называемым «екатеринбургским останкам» по представленным вопросам и документам.

На исследование представлены:

1. Опубликованные профессором В.Л. Поповым данные судебно-стоматологической экспертизы (Попов В.Л. Идентификация останков царской семьи Романовых (Судебно-стоматологические и судебно-баллистические исследования) / Международные медицинские обзоры. — СПб.: Avalanche, 1994. — 60 с., илл.).

2. Опубликованная в сборнике «Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы скелетированных останков из екатеринбургского захоронения» Дополнительная судебно-медицинская стоматологическая экспертиза (Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы скелетированных останков из екатеринбургского захоронения / Московский медицинский стоматологический институт им. Н.А. Семашко Минздрава России. Председатель комиссии Г.А. Пашинян; члены комиссии:– Г.М. Барер, А.И. Дойников, Л.Л. Колесников, Е.С. Тучик, Т.А. Рзаева; секретарь комиссии З.П. Чернявская. — М.: Министерство здравоохранения РФ. Республиканский центр судебно-медицинской экспертизы, 1991—1998. — 485 с., илл. С. 445. Воспроизведено в приложении).

Перед специалистами поставлены следующие вопросы

Вопрос № 1:

Лечат ли зубы люди, страдающие дентофобией? Ставят ли пломбы, удаляют ли зубы? Если да, то каким образом?

Вопрос № 2:

Страдал ли Император Николай Александрович, дентофобией, то есть боязнью зубоврачебного вмешательства?

Вопрос № 3:

В опубликованных профессором В.Л. Поповым данных судебно-стоматологической экспертизы (В.Л. Попов Идентификация останков царской семьи Романовых (Судебно-стоматологические и судебно-баллистические исследования) / Международные медицинские обзоры. — СПб.: Avalanche, 1994. — 60 с., илл.) утверждается, что в черепе № 4 выявлена прижизненная утрата (удаление) зубов № 46 и 38 на нижней челюсти за 2—3 месяца до момента наступления смерти человека, которому этот череп принадлежал.

В экспертном заключении, выполненном по результатам дополнительной судебно-стоматологической экспертизы (экспертизы по материалам дела), специалистами Московского медицинского стоматологического института им. Н.А. Семашко в период с 02.12.1997 по 15.01.1998 под председательством профессора Г.А. Пашиняна[1], также указывается, что в черепе № 4 зубы № 46 и 38 на нижней челюсти были удалены в период от 2 до 3 месяцев до наступления смерти человека, которому принадлежал исследуемый череп.

Имеются ли какие-либо прямые или косвенные сведения в исторических источниках о том, что в апреле или мае 1918 года какие-либо стоматологи посещали Императора Николая Александровича или кто-то иной мог удалить ему зубы, или какие-либо сведения о том, что зубы № 46 и 38 были удалены в этот период у Императора Николая Александровича?

Вопрос № 4:

Можно ли утверждать с учетом предыдущего «Заключения специалистов» от 23 ноября 2017 года, в котором экспертами В.Н. Трезубовым и В.Л. Поповым высказано суждение о дентофобии государя Императора Николая Александровича, а также на основе опубликованных В.Л. Поповым и Г.А. Пашиняном сведений о наличии одной амальгамной пломбы из белого металла на зубе № 47 и одной цементной пломбы на зубе № 44 черепа № 4 и удаленных зубах № 46 и 38 у черепа № 4, что данный череп мог принадлежать государю Императору Николаю Александровичу?

Вопрос № 5:

В результатах судебно-стоматологической экспертизы, опубликованных профессором В.Л. Поповым (см. выше) указано, что при исследовании черепа № 2, относимого экспертами к останкам лейб-медика Е.С. Боткина, выявлена прижизненная утрата (удаление) зубов № 44 и 36 на нижней челюсти за 1½—2 месяца до момента наступления смерти и зуба № 38 за 2—3 месяца до момента наступления смерти человека, которому этот череп принадлежал.

Имеются ли какие-либо прямые или косвенные сведения в исторических источниках о том, что в апреле и мае 1918 года какие-либо стоматологи посещали лейб-медика Е.С. Боткина или кто-то иной мог удалить ему зубы, или какие-либо сведения о том, что зубы № 44, 36 и 38 были удалены в этот период у лейб-медика Е.С. Боткина?

Возможно ли на основании имеющихся сведений утверждать, что череп № 2 из екатеринбургского захоронения принадлежит Е.С. Боткину?

Вопрос № 6:

Можно ли, опираясь на исследование зубочелюстной системы останков, обнаруженных в екатеринбургском захоронении, предположить, что череп № 7 принадлежит Императрице Александре Федоровне, череп № 3 — Великой Княжне Ольге Николаевне, № 5 — Великой Княжне Анастасии Николаевне и № 6 — Великой Княжне Татьяне Николаевне?

____________________________________________________________________________________

[1] Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы скелетированных останков из екатеринбургского захоронения. — М.: Министерство здравоохранения РФ. Республиканский центр судебно-медицинской экспертизы, 1991—1998. — С. 445—464.

Исследование

1. ВВОДНАЯ ЧАСТЬ

 ?

Фотографии черепа № 4 и рентгеновский снимок черепа № 4

Правительственная комиссия, возглавляемая Б. Немцовым, опираясь на данные следствия и проведенных экспертиз, признала обнаруженные в Поросенковом Логу под Екатеринбургом скелетированные останки принадлежащими:

№ 1 — Демидовой Анне Степановне;
№ 2 — Боткину Евгению Сергеевичу;
№ 3 — Великой Княжне Ольге Николаевне;
№ 4 — Императору Николаю Александровичу;
№ 5 — Великой Княжне Анастасии Николаевне;
№ 6 — Великой Княжне Татьяне Николаевне;
№ 7 — Императрице Александре Федоровне;
№ 8 — Харитонову Ивану Михайловичу
№ 9 — Труппу Алоизию Егоровичу.

Русская Православная Церковь и значительная часть независимых экспертов, в том числе нынешний руководитель Следственного комитета России А.И. Бастрыкин, не согласились с выводами комиссии Б. Немцова либо не признали их доказанными.

Ответы на вопросы дополнительной экспертизы невозможны без небольшого вступления. Дело в том, что как в исследовании господина В.Л. Попова, так и в исследовании господина Г.А. Пашиняна есть ошибки и опечатки, без уточнения которых невозможно правильно ответить на поставленные вопросы.

В исследовании Попова говорится о том, что нижний правый восьмой зуб черепа № 4 был удален за 2—3 месяца перед смертью, а нижний правый шестой был удален задолго до смерти. На самом деле это не соответствует обстоятельствам дела, так как и на рентгеновских снимках, и на фотографиях нижней челюсти из представленных на исследование материалов ясно видно, что на самом деле именно нижний правый шестой зуб был удален за 2—3 месяца до смерти, а правый нижний восьмой зуб был удален задолго до смерти. Также неправильно указано, что свежее удаление имеется в области 36 зуба. На самом деле оно в области 38 зуба. У господина Пашиняна ошибок еще больше, только их простое перечисление и описание взаимоисключающих утверждений может занять целую страницу. Но о свежих удалениях в области 38 и 46 зуба у него написано верно.

Таким образом, мы должны понимать, что в дальнейшем речь пойдет не о 36 и 48 зубах, а о 38 и 46 зубах как удаленных предположительно за 2—3 месяца до смерти человека, которому принадлежит череп № 4.

Необходимо отметить еще одно серьезное несоответствие выводов дополнительной судебно-стоматологической экспертизы  по материалам дела, специалистов Московского медицинского стоматологического института им. Н.А. Семашко в период с 02.12.1997 по 15.01.1998 под председательством профессора Г.А. Пашиняна. В тексте экспертизы и ее выводах мы опять наблюдаем взаимоисключающие утверждения. На странице 442 скелет № 5 признан принадлежащим Великой Княжне Татьяне, а скелет № 6 — Великой Княжне Анастасии. Но уже на странице 447 мы наблюдаем обратную картину. Теперь скелет № 5 признается принадлежащим Великой Княжне Анастасии, а скелет № 6 — Великой Княжне Татьяне. В окончательных выводах комиссии на странице 479 мы снова наблюдаем подмену: скелет № 5 опять признается принадлежащим Великой Княжне Татьяне, а скелет № 6 — Великой Княжне Анастасии.

На странице 446 эксперты утверждают, что «на основании проведенных макроскопии и стереомакроскопии, одонтометрии, рентгенографии черепов, челюстей и отдельных зубов, рентгеноэнцефалометрического исследования телерентгенограмм черепов № 3—7 и с учетом результатов рентгеноспектрального анализа протезов, искусственных зубов и пломб экспертная комиссия пришла к следующим выводам: биологический возраст лиц, которым принадлежали исследованные останки, составил для черепа № 5 — около 18—20 лет, № 6 — около 19—21 года». Такие же результаты получены в экспертизе В.Л. Попова. На странице 43 в «таблице 7» указано, что череп № 5 принадлежит девушке 17—20 лет, а череп № 6 девушке 20—24 лет. В результатах экспертизы по фотосовмещению имеющихся портретов авторы сами указывают на явное противоречие между утверждением, что череп № 6 может принадлежать Великой Княжне Анастасии, так как, по всем данным, это скелет человека в возрасте 20—24 года, и под этот возраст подходит только Великая Княжна Татьяна, а Великой Княжне Анастасии на момент смерти было 17 лет. Но фотосовмещение показало, что Великая Княжна Татьяна никак не совмещается с черепом № 6, поэтому владелицей черепа № 6 признана Великая Княжна Анастасия, фотосовмещение которой больше подходит под череп, но не подходит по возрасту.

Признать очевидное, что, скорее всего, эти черепа принадлежат другой семье (а не Царской), видимо, было невозможно (по субъективным причинам), поэтому в выводах эксперты пошли против всех других собственных экспертиз, плюс экспертизы господина В.Л. Попова, которые признали череп № 5 принадлежащим девушке 17 лет, а № 6 принадлежащим девушке в возрасте 21 года. В дальнейшем мы покажем, что принадлежность черепа № 6 девушке 21 года куда более логична, чем другие версии.

Экспертиза В.Л. Попова, таблица 7

После этого необходимого вступления мы можем переходить к сути вопросов.

Несмотря на то что ранее эксперты В.Л. Попов и  В.Н. Трезубов отрицали в своих интервью, что человек, которому принадлежал череп № 4, получал какую-то стоматологическую помощь, полностью соглашаясь с выводами эксперта из США профессора Вильяма Мэплза (Dead men do tell tales. — N.-Y., 1994) о зубах черепа № 4: «Челюсть и немногие уцелевшие зубы демонстрируют признаки серьезных пародонтальных заболеваний. На этих зубах нет никаких следов лечения или пломбирования; они буквально испещрены кариесными впадинами и съедены почти до самых десен. Подобное состояние челюсти, где налицо все признаки пародонтальных заболеваний, и состояние самих зубов свидетельствуют о том, что в таком виде они находились долгие годы при жизни Императора, который не получал никакого лечения», на рентгеновском снимке ясно виден зуб № 47, который имеет пломбу, предположительно из амальгамы. Нависающий край амальгамовой пломбы дистально говорит о том, что данная пломба изготовлена стоматологом не очень высокой квалификации, так как хорошая пломба не должна выходить за пределы коронки зуба. Безусловно, сделать вывод о качестве работы на основании только одного рентгеновского снимка сложно, но, к огромному сожалению, данный зуб был утерян после первой экспертизы, и в настоящее время все фотографии и снимки черепа № 4 не содержат этого зуба. Однако в изученном нами исследовании и выпущенной на его основании книге В.Л. Попова «Идентификация останков царской семьи Романовых» (1994), есть описание этой пломбы, совпадающее с опубликованным выше рентгеновским снимком: «47 — ось зуба имеет выраженный мезиальный наклон. На окклюзионной, дистальной и лингвальной поверхности коронки в проекции дистального язычного бугорка — крупная, из окисленного белого металла амальгамовая пломба», что позволяет доподлинно утверждать, что пломба именно на этом зубе была. Однако есть небольшое несовпадение в рентгеновских снимках черепа в боковой проекции и снимков в исследовании В.Л. Попова. Даже с учетом того, что эти снимки делались в разных проекциях (снимок из исследования В.Л. Попова делался в нестандартной проекции на 45 градусов кзади и чуть выше), разница между изображением одной и той же пломбы несколько озадачивает.

Но в связи с тем, что данный зуб был утерян при невыясненных обстоятельствах, уточнить ситуацию с такой разницей в изображении одного и того же зуба не представляется возможным.

Также в этом исследовании есть описание еще одной, второй, пломбы на 44 зубе:

«В пришеечной области — средней величины белесоватая цементная пломба, поверхность которой возвышается над поверхностью эмали».

Качественная пломба всегда лежит ровно с поверхностью эмали и не возвышается над ней. Таким образом, на основании описания и рентгеновских снимков данных пломб никак нельзя сделать вывод, что данные пломбы изготовил тот же стоматолог, который является автором очень качественной работы на других черепах, особенно на черепе № 7, предположительно приписываемом Императрице Александре Федоровне. Известно, что Царственные Супруги имели одного и того же стоматолога — С.С. Кострицкого, которого посещали многие годы. В связи с этим крайне удивляет тот факт, что череп, приписываемый Государю, не может похвастаться качеством исполнения пломб и хорошим состоянием зубов, в отличие от черепа, приписываемого Императрице. И объяснить все это одной лишь предполагаемой В.Л. Поповым и В.Н. Трезубовым дентофобией Государя невозможно. Потому что зубной врач у Царской Семьи всегда был один.

Отдельно необходимо отметить, что обе пломбы установлены на живые зубы. Как отмечает в своем исследовании (стр. 20) В.Л. Попов, «Корневые каналы проходимы, не запломбированы». Это совершенно ясно показывает, что производилось лечение обычного кариеса. Зубы лечились в плановом порядке, а не по острой пульпитной или запущенной периодонтитной боли. Люди, страдающие настолько сильной степенью дентофобии, что при наличии любых средств, возможностей обезболивания и личного великолепного лейб-стоматолога годами отказываются лечить зубы, вряд ли стали бы лечить два зуба от банального кариеса и при этом месяцами не давать лечить себе хронический остеомиелит, о котором мы подробно расскажем далее.

Для объективного ответа на поставленные перед нами вопросы необходимо рассмотреть прежде всего сугубо медицинские аспекты, а именно:

- понятие дентофобии, ее симптоматику и течение, особенности зубоврачебной помощи пациентам с этим расстройством;

- особенности и проблематику удаления зубов № 6 и 8 на нижней челюсти пациентам, специфику послеоперационного периода при экстракции этих зубов.

Кроме того, необходимо провести детальный анализ исторических источников, позволяющих установить:

- возможность посещения потенциальными пациентами (Императором Николаем Александровичем и лейб-медиком Е.С. Боткиным) стоматолога, обладающего достаточными для сложного удаления зубов № 6 и 8 на нижней челюсти навыками и опытом;

- наличие в исследуемый отрезок времени в их окружении подобных специалистов;

- периоды недомогания потенциальных пациентов в исследуемый отрезок времени;

- отказ потенциальных пациентов от привычного образа жизни, связанный с зубной болью или послеоперационным восстановительным периодом;

Например: отказ от прогулок, физических нагрузок, приема горячих ванн или бани (равно как и избегание сквозняков и переохлаждения), длительных бесед, чтения вслух, отказ от приема пищи и т.п.

Поскольку удаление зубов № 46 и 38 на нижней челюсти относится к числу сложных хирургических манипуляций с длительной предшествующей симптоматикой и немалым периодом послеоперационного восстановления, оно не может остаться не зафиксированным в той или иной степени в дневниковых записях и других мемуарных источниках потенциальных пациентов и их ближайшего окружения. Симптоматика при хроническом остеомиелите длится минимум несколько недель, чаще несколько месяцев, а сама операция и период восстановления после ее завершения тоже занимают достаточно продолжительный отрезок времени (несколько дней, а иногда и недель).

____________________________

2. ПЕРЕЧЕНЬ ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

1. 1. Александра Федоровна (императрица). Последние дневники императрицы Александры Федоровны Романовой: Февр. 1917 г. — 16 июля 1918 г. / Сост., ред., предисл., введ. и коммент. В.А. Козлова и В.М. Хрусталева; пер. с англ. Л.Н. Пищик при участии О.В. Лавинской и В.М. Хрусталева. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. — 341 с. — (Архив новейшей истории России).
2. 2. Алексеев В.В. Гибель Царской Семьи: мифы и реальность. — Екатеринбург: НИСО УрО РАН, 1993. — 286 с.
3. 3. ГА РФ. Ф. Б П. Оп. 1. Д. 71. Л. 130—131 об.
4. 4. Дневники Императора Николая II. — М., Orbita, 1991.
5. 5. Зимин И.В. Врачи Двора Его Величества, или Как лечили Царскую Семью. — М.: Центполиграф, 2014.
6. 6. Зимин И.В. Из истории зубоврачевания, или Кто лечил зубы российским монархам. — М.: Центрполиграф, 2010. 
7. 7. Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз // Звезда. — 1972. — № 8—9. — 1973. — № 7—10.
8. 8. Мельник (Боткина) Т.Е. Воспоминания о Царской Семье и её жизни до и после революции. — М.: Анкор, 1993.
9. 9. Панкратов В.С. С царем в Тобольске. — Л., 1925.
10. 10. Переписка Николая и Александры Романовых. 1914—1917: В 5 т. — М.; Пг, М.; Л., 1921—1927.
11. 11. Письма Царской Семьи из заточения/ Сост. Е.Е. Алферьев. — Джорданвиль, 1974.
12. 12. Попов В.Л. Идентификация останков царской семьи Романовых (Судебно-стоматологические и судебно-баллистические исследования) / Международные медицинские обзоры. — СПб.: Avalanche, 1994. — 60 с., илл.).
13. 13. Ронжин С.Г., Рязанцев А.А., Ронжин И.С. «Жизнь государю, честь — никому»: Нравственный выбор Евгения Сергеевича Боткина (к 140-летию со дня рождения) // Бюллетень сибирской медицины. — 2006. — № 1. — С. 109—116.
14. 14. Русская летопись. — Париж, 1922. — Кн. 4.
15. 15.Танеева (Вырубова) А.А. Страницы из моей жизни. — Берлин, 1923.
16. 16. Шевцова З.И., Гапонов В.В. Страницы жизни лейб-медика семьи Николая II Владимира Николаевича Деревенко // У истоков российской государственности (Роль женщин в истории династии Романовых): исследования и материалы. — Калуга, КГУ им. К. Э. Циолковского, 2012, № 5. С. 159—169.
17. 17. Калягина В.Г. Психология страхов дошкольников: монография. — М.: Прометей, 2016. — С. 2—5.
18. 18. Марцинковская Т.Д. Ваш тревожный ребенок. — М.: Вентана-граф, 2005. — 32 с.
19. 19. Микляева А.В., Румянцева П.В. Нам не страшен серый волк… Книга для родителей, которые хотят помочь своим детям избавиться от страхов. — СПб.: Речь; М.: Сфера, 2008. — 202 с.
20. 20. Прихожан А.М. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. — М.: МПСИ; Воронеж: МОДЭК, 2000. — 304 с.
21. 21. Соколова Н.Г. Неврозы у детей. Серия «Медицина для вас». Ростов н/Д: Феникс, 2003. — 160 с.
22. 22. Толковый педагогический словарь / Под. ред. Н.В.Маслова. М.: Самшит-издат, 2006. — 752 с. — С. 657—659.
23. 23. Хухлаева О.В. Школьная психологическая служба. Работа с учащимися. — М.: Генезис, 2007. — 208 с. — С. 119—130.
24. 24. Шишова Т.Л. Как помочь ребёнку избавиться от страхов. Страхи — это серьёзно. — СПб.: Речь, 2007. — 104 с.: ил.
25. 25. Энциклопедия для детей. Т. 18. Человек. Ч. 1. Происхождение и природа человека. Как работает тело. Искусство быть здоровым / Гл. ред. В.А. Володин; отв. ред. Т. Каширина. — М.: Аванта +, 2004. — 464 с.: ил. С. 244—245, 402—403.
26. 26. Энциклопедия для детей. Т. 18. Человек. Ч. 2. Архитектура души. Психология личности. Мир взаимоотношений. Психотерапия / Глав. ред. В.А. Володин. — М.: Аванта+, 2002. С. 528—537, 582.
27. 27. Абрамова Г.С. Возрастная психология: учеб. пособие для вузов. — М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000. — 624 с.
28. 28. Аверин В.А. Психология детей и подростков: учеб. пособие. — 2-е изд., перераб. — СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1998. — 379 с.
29. 29. Брызгалов А.С. Алгоритм оказания стоматологической помощи подросткам, находящимся на стационарном лечении в общесоматической клинике с различным уровнем стоматофобии: автореф. дис. … канд. мед. наук: 14.01.14. — Москва, 2012. — 23 с.
30. 30. Власова Д.С. Стоматофобия как социальная проблема: факторы формирования и возможности профилактики: автореф. дис. … канд. мед. наук: 14.02.05. — Волгоград, 2012. — 24 с.
31. 31. Киселева Е.Г., Васянина А.А., Кузьмина Д.А. Профилактика страха у детей перед лечением зубов. Ч. 1 // Стоматология детского возраста и профилактика. — 2006. — № 1—2. — 53 c.
32. 32. Шарова Т.Н., Антонова А.А. Прогнозирование эмоционального состояния пациентов на стоматологическом приеме // Современная стоматология. — 2014. — № 1. — С. 94—95.
33. 33. Психология для стоматологов: учебник / Под ред. проф. Н.В. Кудрявой. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2015.
34. 34. Захаров А.И. Происхождение детских неврозов и психотерапия. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. — 448 с. — С. 48.
35. 35. Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы скелетированных останков из екатеринбургского захоронения. — М.: Министерство здравоохраниеия РФ. Республиканский центр судебно-медицинской экспертизы, 1991—1998.

_________________________________

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЧАСТЬ

3. МЕДИЦИНСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДУЕМЫХ ВОПРОСОВ

Под дентофобией в современной медицине принято понимать невротическое (функциональное, без органической природы) расстройство у пациента, заключающееся в той или иной степени страха перед зубоврачебными процедурами.

Необходимо отметить, что дентофобией в той или иной степени страдает абсолютное большинство пациентов. Людей, которые действительно любят ходить к стоматологу, критически мало. Поэтому пациентов упрощенно можно разделить только по степени выраженности дентофобии, скажем, на слабую и сильную формы.

Люди, страдающие сильной степенью дентофобии, лечат зубы только при наступлении невыносимой боли или ситуации, угрожающей их жизни. Статистически средний пациент обращается в стоматологическую клинику на третий день после наступления болезненных ощущений. Человек, страдающий сильной формой дентофобии, только на пятнадцатый!

Однако какой бы степенью дентофобии ни страдал пациент, рано или поздно наступает момент, когда терпеть боль больше невозможно, это угрожает психике и самой жизни пациента, и тогда он просто вынужден либо лечить, либо удалять причинный зуб. Инстинкт самосохранения в определенный момент перевешивает фобию.

Людей, которые умудряются прожить вообще без стоматологического вмешательства всю жизнь, практически нет. Бывают пациенты, у которых настолько здоровые зубы, что за всю жизнь при должном уходе они их ни разу не лечат, но это уникальные люди с определенной наследственностью и условиями жизни, их крайне мало.

Судя по состоянию зубов черепа № 4, человек, которому принадлежал этот череп, не относился к такой группе счастливчиков и имел все виды стоматологических заболеваний, от кариеса до пародонтита, остеомиелита и т.д. Также этот человек имел доступ к стоматологической помощи и не раз ею пользовался, имея как минимум две различные пломбы и два свежих удаления. Таким образом, данных в пользу того, что он страдал сильной степенью дентофобии, как и в пользу того, что он ею не страдал, нет и быть не может, так как, еще раз повторимся, дентофобия — это невротическое заболевание, не имеющее органической природы, и выявить ее у мертвого индивидуума без показаний очевидцев или каких-то других свидетельств физически невозможно.

Таким образом, дентофобия, встречающаяся, по мнению В.Н. Трезубова, в среднем у 14% взрослых мужчин, в исследуемом нами случае может быть только умозрительным предположением эксперта для подтверждения или оправдания каких-либо фактов, не укладывающихся в представляемую им субъективную картину следствия.

______________________________

Кроме того, тщательное изучение состояния черепов скелетированных останков из екатеринбургского захоронения выявило следующие факты, найти которым объяснение в рамках выводов Правительственной комиссии Бориса Немцова довольно сложно. Поэтому мы просто предоставим их без объяснения причин.

1. Как известно, при травматическом воздействии на голову в лицевой области первой, как правило, страдает нижняя челюсть, так как она подвижная, имеет небольшую толщину и жестко не связана с крайне прочным черепом. Чаще всего в результате сильных ударов в область лица происходит перелом мыщелков нижней челюсти либо ее тела. Очень часто переломы бывают двойными, когда ломается и мыщелок, и тело нижней челюсти с противоположной стороны. Анатомически задняя часть верхней челюсти прикрыта мощными жевательными мышцами, а также ветвями и мыщелками нижней челюсти, поэтому вероятность пострадать в этой зоне у ветви и мыщелка нижней челюсти, как правило, гораздо выше, чем у альвеолярного гребня верхней челюсти в области задних зубов.

Скелет № 1

Верхняя челюсть полностью разрушена и отсутствует вместе со всеми зубами. При этом нижняя челюсть практически в идеальном состоянии: тело, ветви и мыщелки не имеют переломов.

Скелет № 2

Верхняя челюсть: дефект дистального отдела правой половины альвеолярного отростка с острыми краями без признаков заживления.

Нижняя челюсть без повреждений.

Скелет № 3

Верхняя челюсть: правая половина альвеолярного отростка полностью отсутствует вместе с зубами, дефект проходит по срединному небному шву. Края перелома неровные, заостренные, результат тупого травмирующего воздействия.

Нижняя челюсть имеет небольшой дефект слева, ветви и мыщелки без переломов, полностью сохранены.

Скелет № 4

Верхняя челюсть: обширные дефекты альвеолярного отростка в боковых отделах, а также задних отделов небных костей. Края неровные, заостренные, результат тупого травмирующего воздействия.

Нижняя челюсть без переломов, полностью сохранена.

Скелет № 5

Верхняя челюсть: правая половина альвеолярного отростка отсутствует вместе с зубами. Линия отделения проходит по срединному небному шву. Края перелома неровные, заостренные, результат тупого травмирующего воздействия. Все как у скелета № 3.

Нижняя челюсть без переломов, в отличном состоянии.

Скелет № 6

Верхняя челюсть: определяется обширный дефект дистальных отделов альвеолярного отростка. Края дефекта неровные, заострены, результат тупого травмирующего воздействия.

Нижняя челюсть: в области 48 зуба обширный дефект альвеолярного отростка с неровными, заостренными краями, обнажающий зуб до верхушек корней, результат тупого травмирующего воздействия.

Скелет № 7

Обе челюсти сохранены.

Скелет № 8

Верхняя челюсть: лицевой скелет полностью отсутствует в результате посмертных разрушений.

Нижняя челюсть представлена частью тела челюсти, сохранившейся почти до уровня углов челюсти.

Скелет № 9

Верхняя челюсть: имеются 16—11 и 21—27 зубы. В области отсутствующих зубов определяются дефекты альвеолярного отростка с неровными заостренными краями, возникшие в результате тупого травмирующего воздействия.

Нижняя челюсть целая, без переломов.

Таким образом, из девяти скелетов только у одного (№ 7) мы наблюдаем сохранившимися обе челюсти. В восьми других случаях имеются повреждения верхней челюсти и в семи из них практически никаких повреждений нижней челюсти. Только у скелета № 8, практически не имеющего черепа вообще, отсутствуют ветви нижней челюсти, что при полном повреждении черепа вместе с верхней челюстью кажется довольно удивительным.

2. Никакой связи повреждений верхних челюстей с пулевыми ранениями нигде не отмечено.

3. Существовало много версий того, как убийцы пытались обезобразить лица своих жертв, чтобы затруднить последующее опознание (удары прикладами винтовок, кислота, огонь и т.д.), но ни один из этих способов не может объяснить, каким образом не пострадали нижние челюсти (которые должны были пострадать с большей вероятностью, чем верхние), зато верхние челюсти имеют все виды разрушений, от частичного до полного.

Каким образом удалось произвести посмертные повреждения восьми из девяти верхних челюстей, оставив целыми и невредимыми нижние челюсти непосредственно сразу после убийства, объяснению не поддается, если только не предположить, что кто-то производил крайне неаккуратные действия уже со скелетированными черепами в то время, как нижние челюсти находились отдельно от черепов и потому не пострадали.                                                

4. В процессе вскрытия екатернбургского захоронения были обнаружены два зуба, которые эксперты затруднились отнести к какому-либо из черепов (№ 1—9). 

Вызывает удивление очередное противоречие экспертизы, проведенной Г.А. Пашиняном, самой себе.

На странице [2]  447 написано, что «найденные в захоронении два седьмых (возможно восьмых) зуба верхней челюсти имеют сходные посмертные изменения, указывающие на возможность одномоментного захоронения с остальными останками, принадлежат одному лицу, наиболее вероятно в возрасте 13—16 лет».

Но уже на следующей 448-й странице написано, что «установленные анатомо-морфологические и рентгенологические признаки характерны для второго моляра верхней челюсти слева (7-й зуб) и принадлежит лицу с биологическим возрастом 14—15 лет», а еще на следующей, 449-й странице написано, что «установленные анатомо-морфологические и рентгенологические признаки характерны для второго моляра верхней челюсти справа (7-й зуб) и принадлежит лицу с биологическим возрастом 12—13 лет».

Таким образом, три страницы подряд противоречат одна другой, однако, согласно подробнейшему описанию этих зубов, версия о том, что это зубы разных людей, подтверждается в выводах на 463-й странице: «Если считать, что это вторые моляры верхней челюсти, асимметрия формирования корней которых встречается редко, то они принадлежат разным лицам с биологическим возрастом, равным соответственно 12—13 и 14—15 годам».

Таким образом, если считать эти зубы вторыми молярами, то придется предположить, что было еще два различных детских трупа неизвестного пола, что не соответствует действительности и не подходит даже под принятую Правительственной комиссией в 1998 г. версию того, что найдены останки Царской Семьи, а не какой-либо другой. Каким образом два разных зуба двух разных детей попали в это захоронение, где все остальные зубы этих двоих детей и где остальные кости и два черепа, остается загадкой.

[2 Здесь и далее ссылки на: Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы скелетированных останков из екатеринбургского захоронения. — М.: Министерство здравоохраниеия РФ. Республиканский центр судебно-медицинской экспертизы, 1991—1998.

Однако все встанет на свои места и не останется места для фантастических предположений, если предположить, что эти два зуба являются третьими молярами. Согласно экспертизе, «относительная соразмерность изолированных зубов с зубами зубочелюстного аппарата верхней челюсти черепа № 6, сходство в строении области передних ямок с двумя первыми и вторыми молярами, с учетом возрастных показателей, дают основание с большей степенью вероятности утверждать, что это третьи моляры и они принадлежат указанному черепу». Все встает на свои места: зубы подходят по номерам, сторонам, размеру, строению и возрасту. Нет ни одного аргумента, опровергающего эту версию.

В настоящее время оба эти зуба утеряны, и установить окончательно эти обстоятельства крайне затруднительно. Но, согласно экспертизе  Г.А. Пашиняна, вероятность того, что эти два зуба принадлежат черепу № 6, многократно выше, чем озвученная версия о принадлежности этих зубов Цесаревичу Алексею, так как эта версия не только плодит множество необъяснимых вопросов, но и противоречит здравому смыслу, ибо существовал только один цесаревич 14-летнего возраста, а второго, 12-летнего, не существовало. А если это был другой ребенок, то почему именно один его правый зуб, похожий по форме, размеру, строению и номеру на левый, необъяснимым образом появился в данном захоронении? Эта версия нам представляется неправдоподобной по сравнению с версией о принадлежности зубов черепу № 6, которая не имеет ни одного противоречия и наиболее просто отвечает на все вопросы. Устраняя противоречия, эта версия ставит под сомнение идентификацию скелета № 6 как принадлежащего Великой Княжне Анастасии Николаевне, поскольку последней на момент середины июля 1918 г. исполнилось полных 17 лет.

5. Имеется еще одно противоречие в вопросе о качестве стоматологической помощи у черепа № 1.

На странице 447 без всякой аргументации записано: «д) женщина № 1 получала зубопротезную помощь невысокого качества».

Но на странице 464 с перечислением нескольких весомых аргументов мы встречаем прямо противоположную точку зрения: «а) с учетом научных медицинских достижений и технологий в области стоматологии на конец ХIХ и начало ХХ века, протезирование лицам (череп № 1 и 7) было выполнено качественно, высококвалифицированным врачом-стоматологом, что подтверждается следующим:

- для протезирования были использованы драгоценные металлы (высокопробное золото, платина и серебро) и их сплавы, штифтовые зубы, фарфор;

- на мостовидном протезе черепа № 1 тщательно выполнена пайка на небольших участках между коронками и искусственными зубами, которая в условиях длительной эксплуатации протеза не претерпела изменений;

- изготовленные металлические коронки плотно охватывали коронки зубов до эмалево-дентинной границы, повторяя их анатомическую форму;

- жевательные поверхности протеза смоделированы близко к естественной анатомической форме коронки зубов для моделирования нормального прикуса».

Учитывая тот факт, что данная точка зрения, в отличие от предыдущей, четко аргументирована, есть основания доверять именно ей.

6. На странице 442 эксперты описывают состояние скелета № 4:

«Полное костное сращение и гиперостоз левого крестцово-подвздошного сочленения, шиповидные и гребневидные костные разрастания по краям тел многих позвонков. Это могло сопровождаться при жизни погибшего болями в заднем тазовом полукольце и в спине, не исключены нарушения осанки, походки, ограничения объема движений».

Указанная клиническая картина никак не вписывается в картину состояния здоровья Императора Николая Второго, который был очень спортивным мужчиной, вел здоровый и подвижный образ жизни, занимаясь теннисом, греблей, верховой ездой, гимнастикой, совершая ежедневные длительные пешие прогулки, и до самых последних дней не имел проблем с осанкой, походкой, не был ограничен в движениях и легко выполнял любую тяжелую физическую работу.

Император Николай Александрович на теннисном корте (1913 г.)

Император Николай Александрович на строительстве снежной горки (1915 г.)

7. Вскоре после находки летом 1918 г. в Ганиной Яме зубного протеза, следствие предприняло попытки установить его принадлежность.

«(…) При промывке грунта найдены были пряжки от дамских подвязок, кусочек жемчуга от серьги Императрицы, пуговицы и другие мелкие вещи, а на дне шахты в иле оказался отрубленный палец и верхняя вставная челюсть взрослого человека. По высказанному тогда же мнению придворного врача Деревеньки (sic!), палец этот и челюсть принадлежат доктору Боткину»[3].

Учитель П. Жильяр в своих показаниях следователю И.А. Сергееву вспоминал:

«Знаю, что у д-[окто]ра Боткина были вставные зубы. Предъявленные Вами две пластинки вставных зубов похожи на те, какие имел Боткин. Пластинки были изготовлены ялтинским зубным врачом Кастрицким»[4].

Полковник Е.С. Кобылинский:

«У него верхняя челюсть, кажется, была искусственная»[5].

___________________________________________________________

[3] Представление Товарища Прокурора Екатеринбургского Окружного Суда Н.Н. Магницкого от 30 декабря 1918 года Прокурору Екатеринбургского Окружного Суда В.Ф. Иорданскому // Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 — февраль 1920). — С. 125.
[4] Протокол допроса свидетеля П. Жильяра от 12—14 сентября 1918 года Членом Екатеринбургского Окружного Суда И. А. Сергеевым // Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (Август 1918 — февраль 1920). — С. 107.
[5] Протокол допроса свидетеля Е.С. Кобылинского от 6—10 апреля 1919 года Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н.А. Соколовым / Там же. — С. 310, 313.

8. Для устранения возникших противоречий и установления истины следователь Н.А. Соколов решает получить показания родного брата Е.С. Боткина и 11 февраля 1919 г. направляет запрос во Владивостокский Окружной суд:

«...В одной из шахт этой местности впоследствии была найдена, в числе других вещей, искусственная челюсть взрослого человека. Имеются основания полагать, что эта челюсть принадлежит придворному Лейб-Медику Евгению Сергеевичу Боткину, также убитому вместе с Царской Семьёй. При осмотре дома Ипатьева после убийства в помойной яме были найдены следующие предметы, видимо, принадлежащие убитым: дощечка от иконы, дощечка с остатками иконы, белая кофточка из маркизета, белый носовой платок, чёрная шёлковая кофта, розовая ленточка, галстук с пришитой к нему лентой Ордена Св. Владимира, Георгиевская лента, пропитанная пунцовой краской, и кусочек муаровой ленты.

Искусственная челюсть, уже осмотренная мною и признанная вещественным по делу доказательством, помещена в особый пакет, опечатанный печатью судебного следователя по особо важным делам Омского окружного суда. В настоящее время она, вместе с перечисленными выше вещами, найденными в помойной яме дома Ипатьева, находится в г. Владивостоке.

На основании 292 ст. Уст. [ановлений] Угол. [овного] Суд. [опроизводства] прошу Вас, г. Судебный Следователь:

а) допросить в качестве свидетеля, в порядке 443 ст. У. [становлений] У. [головного] С. [удопроизводства], проживающего в г. Владивостоке Секретаря Английского Консульства Виктора Сергеевича Боткина, родного брата Лейб-Медика Боткина, и, предъявив ему вышеуказанную челюсть, выяснить путем допроса его:

1) принадлежит ли эта челюсть покойному Лейб-Медику Евгению Сергеевичу Боткину;

2) если свидетель признает её принадлежащей ему, пусть объяснит, по каким именно признакам он считает её принадлежащей покойному;

3) не известно ли ему, когда и где была сделана эта челюсть»[6]

[6] Запрос Судебного Следователя по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н.А. Соколова от 11 февраля 1919 года во Владивостокский Окружной Суд в отношении вещественных доказательств // Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 — февраль 1920). — С. 199..

Полученный Н.А. Соколовым от брата Евгения Сергеевича Боткина — Виктора Сергеевича ответ вопроса о принадлежности обнаруженного протеза не снимал:

«...Родной брат мой Евгений Сергеевич Боткин состоял Лейб-Медиком при Её Величестве ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРАТРИЦЕ Александре Фёдоровне. В последний раз я виделся с братом перед моим отъездом в Пензу из Петрограда, в конце 1915-го или в начале 1916-го года. В то время у него было несколько вставных зубов в верхней и нижней челюсти. Полной искусственной челюсти у него не было. Предъявленная мне Вами, г. Следователь, искусственная челюсть (предъявлена челюсть, полученная сего числа от Ген. [ерал]-Лейт. [енанта] Дитерихса) мне не знакома, но могла легко принадлежать моему брату, т. к. при упомянутом нашем последнем свидании у него зубы были в очень плохом состоянии...» [7].

[7] Протокол допроса свидетеля В.С. Боткина от 14 марта 1919 года И.д. Судебным Следователем 2-го Участка Владивостокского Окружного Суда Зеленецким // Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 — февраль 1920). — С. 247—248.

Полной уверенности в принадлежности найденного протеза Е.С. Боткину у следователя Н.А. Соколова, таким образом, не было. Если внимательно рассмотреть ответ родного брата лейб-медика Е.С. Боткина, то мы можем убедиться в том, что на начало 1916 года у него было «несколько вставных зубов» в верхней и нижней челюсти. Подробное изучение нижней челюсти черепа № 2 не выявило никаких следов присутствия хоть одного «вставного зуба» на нижней челюсти. Учитывая состояние лунок передних зубов, все они были утеряны посмертно, и не было ни одного включенного дефекта, который позволял бы предположить наличие вставных зубов в этой области. Если предположить, что брат имел в виду коронки, а не мостовидные протезы, то коронка не является поводом для удаления зубов, и зуб под коронкой может прослужить еще долгие годы. Однако, даже если предположить, что неожиданно, сразу после последней встречи братьев, лейб-медик Е.С. Боткин удалил себе все зубы на верхней челюсти и сделал полный съемный протез, то атрофия верхней челюсти не была бы такой тотальной за прошедшие 2 года до смерти. Подобная атрофия встречается только при удалении зубов за много лет до смерти. Удаление множества зубов и протезирование полным съемным протезом занимает довольно много времени, так как для изготовления протеза необходимо дождаться полного заживления челюсти, что после тотального удаления займет не одну неделю, а иногда и месяц. В исторических документах того периода мы не находим каких-либо упоминаний о том, что у доктора Боткина были какие-то всеобъемлющие проблемы с зубами, в результате которых ему пришлось разом лишиться всех зубов верхней челюсти и изготовить полный съемный протез. Таким образом, вероятность того, что у доктора Боткина был полный съемный протез верхней челюсти, представляется весьма слабой, и это не позволило следователю Н.А. Соколову снять вопрос о принадлежности челюсти. Однако современные эксперты пошли другим путем и однозначно признали этот протез принадлежащим лейб-медику Е.С. Боткину.

Нужно понимать, что полный съемный протез — один из самых старых и распространенных видов протезирования. Таких протезов изготавливалось и изготавливается по сей день великое множество, и кроме самого владельца либо врача-стоматолога, который изготовил данный протез, мало кто может опознать конкретную челюсть, если нет возможности наложить протез на протезное ложе и увидеть полное соответствие. Опознание же по единственной имеющейся фотографии без самого протеза — и вовсе задача нетривиальная. Сама фотография очень низкого качества, тем не менее на ней довольно хорошо видна форма бугров верхней челюсти, которые полностью отсутствуют у черепа № 2. Таким образом, сравнить форму бугров на фотографии с формой бугров на черепе физически невозможно из-за посмертной травмы. Передний отдел альвеолярного гребня на фотографии практически не виден, так как он на всем протяжении по большей части прикрыт базисом протеза, и судить о его форме, глубине и тождественности имеющейся челюсти невозможно, мы просто не видим эту зону на фотографии. Каким образом в данных условиях по одной некачественной фотографии эксперты делают заключение об однозначной принадлежности этого протеза именно этой челюсти, остается загадкой, так как невозможно сравнить ни задние части альвеолярного гребня (их нет на челюсти), ни переднюю (ее нет на фотографии).

Череп № 2 из екатеринбургского захоронения

Отдельно хотелось бы остановиться на состоянии зубов черепов № 3, 4, 5, 6 и 7. Заключение экспертизы Г.А. Пашиняна (стр. 462) говорит о том, что у черепа № 7 имелись следующие проблемы: «Кариес коронок 45, 35, 36, 37, 16, 15, 26, 27, 41, 31, 33, корня 16, 33, 37, периодонтит 37 (здесь и далее соблюдена последовательность зубов в цитате). Множественные гранулемы у верхушек корней 15, 14, 12, 21, 25. Выраженный пародонтоз. Пломбы на коронках 16, 27».

Иными словами, состояние полости рта черепа № 7 было ужасающим. Множественный цветущий кариес практически на всех зубах и все возможные стоматологические проблемы.

Ситуация у черепов № 3, 4, 5 и 6, по описанию экспертов, немногим лучше, чем у черепа № 7.

У черепа № 3 выявлены следующие проблемы (стр. 454): «Первичный кариес 23, 25, 26, 27 и 34. Рецидивирующий кариес 47, 45 и 37. Начальные явления пародонтоза. Пломбы на коронках 15, 16, 17 и 47, 46, 45, 35, 37».

С учетом того, что правая половина верхней челюсти отсутствует, мы наблюдаем картину проблем практически у всех оставшихся на черепе зубов.

У черепа № 5 выявлены следующие проблемы (стр. 457): «Первичный кариес коронок 26, 46, 45. Рецидивирующий кариес и амальгамные и цементные пломбы 46, 47, 36, 37, 35, 26, 27». У данного черепа тоже отсутствует правая половина верхней челюсти.

У черепа № 6 выявлены следующие проблемы (стр. 459): «Первичный кариес 14, 16, 24. Рецидивирующий кариес 13, 16 и 22, 23, 25, 26, 27, 36, 37, 46, 47. Начальные явления пародонтоза. Амальгамные и цементные пломбы 1, 2, 3, 5, 6, 8, 41, 28». Здесь сохранен стиль написания экспертизы. Принадлежность к квадранту зубов 1—8 не обозначена. Однако из записей видно, что пломбы располагаются абсолютно на всех сохранившихся зубах нижней челюсти.

Согласно выводам той же экспертизы (стр. 464), «в связи с наличием на жевательной и пришеечной поверхностях коронок зубов кариозных полостей, следует полагать, что лицам (череп № 3, 5, 6) в течение непродолжительного времени до смерти (1—2 года) стоматологическая помощь не проводилась. Мофологические изменения в зубочелюстном аппарате черепов № 4 и 7 свидетельствуют о длительно текущих хронических воспалительно-дистрофических процессах в тканях периодонта и парадонта. Это может свидетельствовать об отсутствии стоматологической помощи этим лицам на протяжении нескольких лет».

Как мы уже ранее указали в нашем «Заключении специалистов» от 23 ноября 2017 г., Император, Императрица и их дети постоянно пользовались услугами личного лейб-стоматолога С.С. Кострицкого.

В частности, в течение 1917 года Николай Второй посещал С.С. Кострицкого 4 раза в январе, а потом 4 раза в ноябре. Итого восемь раз (из них дважды непонятно, больше лечился или больше беседовал, но факты посещения Императором стоматолога документально зафиксированы в его дневниковых записях. Кроме того, за несколько месяцев до своей смерти Император лечился также у местного дантиста Марии Рендель, а именно 23, 24, 28 и 30 декабря 1917 года, а потом еще 6 января, 24 февраля и 3 марта 1918 года (даты приводятся по новому стилю), итого еще 7 раз. Получается, что только за 1917 — март 1918 г. Царь посетил стоматологов в общей сложности 13 раз. Императрица, как доподлинно известно, лечилась у стоматолога Кострицкого четыре раза (1, 3, 4 и 5 ноября), еще два раза доподлинно общалась с ним в это же время, но лечилась или нет, понять из дневников сложно. Показательно, что полутора годами ранее Императрица Александра Федоровна прибегала к помощи стоматолога многократно. Так, С.С. Кострицкий оказывал ей помощь 16, 17 и 18 марта 1916 года, а в июне 1916 года провел в Царском Селе 14 дней, и «...пользовал почти исключительно Ея Императорское Величество Александру Федоровну и лишь самое незначительное время посвятил пользованию августейших детей»[8].

[8] РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 156. Л. 17 // Кострицкий Сергей Сергеевич, коллежский регистратор, зубной врач. 25 мая 1914 г.

Таким образом, версия о том, что люди, которым принадлежат черепа № 4 и 7, долгие годы не получали стоматологического лечения, страдали дентофобией и при этом являлись Императором Николаем Вторым и его супругой Императрицей Александрой Федоровной, не получает подтверждения.

Точно так же сложно представить, что любящие отец и мать, коими являлись Николай Второй и Александра Федоровна, допустили бы развитие запущенной формы кариеса, пародонтоза и периодонтита у троих своих дочерей Цесаревен, которые, по заключению экспертизы, «не получали стоматологическую помощь в течение 1—2 года до смерти», то есть в то время, когда и в Санкт-Петербурге, и в Тобольске Царскую Семью регулярно посещали стоматологи С.С. Кострицкий и М. Рэндель.

Как видно из вышесказанного, проблем с вызовом врача-стоматолога у Монаршей Семьи не было никаких. Даже в условиях содержания под арестом существовала возможность вызова из Ялты личного стоматолога С.С. Кострицкого, а в его отсутствие — местного дантиста Марии Рендель. Нигде в мемуарах и дневниках нет указаний на наличие проблем с полостью рта у Царевен. Таким образом, утверждать, что, имея целый букет стоматологических заболеваний, три Царевны ни разу не полечили зубы в 1917 и 1918 годах, имея все возможности для этого, мы не можем. Предвидя стандартную версию о дентофобии, вынуждены разочаровать. В своем «Заключении специалистов» от 23 ноября 2017 г. мы привели документальные свидетельства лечения Царевнами зубов до 1917 года, и, видимо, стоматологических проблем у них в 1917 и 1918 годах просто не было.

Однако вернемся к фактам, изложенным в исследованиях В.Л. Попова и Г.А. Пашиняна.

_____________________________

4. Исследование черепов № 2 и 4 (приписываемых Правительственной комиссией Б. Немцова Евгению Боткину и Императору Николаю Александровичу)

Череп № 2

У черепа № 2 альвеолы зубов 36 и 44 в начальной стадии заращения. Макроскопические и рентгенологические особенности строения альвеол обоих зубов и прилегающих отделов альвеолярного отростка указывают на прижизненную экстракцию этих зубов за полтора-два месяца до наступления смерти. Зонд, введенный в лунку удаленного 36 зуба, проникает в нижнечелюстной канал, что позволяет предположить, что пациент мог испытывать сильнейшие боли до, во время или после экстракции. Либо вследствие сдавления ветви нерва в нижнечелюстном канале воспалительным процессом, либо из-за послеоперационного отека после удаления зуба. В области 38 зуба имеется лунка прижизненного удаления. Лунка практически полностью заращена. Особенности строения альвеолярного отростка позволяют сделать вывод о том, что данный зуб был удален за 2—3 месяца до наступления смерти. Итого, человек, которому принадлежал череп № 2, должен был обращаться к доктору дважды, за полтора-два месяца до смерти (удаление 44 и 36 зубов) и за два-три месяца (удаление 38 зуба).

Череп № 4

При изучении рентгеновских снимков и фотографий черепа № 4 мы получили следующую информацию.

На снимке правой половины скелетированной нижней челюсти (4 квадрант, область жевательных зубов), выполненном в нестандартной проекции — при проекции луча на лингвальную поверхность челюсти, определяется наличие зубов 43, 44, 45, 47. Зубы 46 и 48 удалены. Контур лунки зуба 46 соответствует состоянию после сложного травматичного удаления, а также удалению при наличии хронического воспалительного процесса с деструкцией альвеолы на всем протяжении корней зуба 46. В альвеолярной части челюсти в области перифокальных тканей лунки зуба 46 определяется усиление костного рисунка в виде перифокального остеосклероза, соответствующего воспалительной ремоделяции костной ткани (конденсирующий остит, локализованный остеомиелит). Склеротическое изменение периапикальных тканей челюсти определяется по протяженности как распространяющееся мезио-дистально от зуба 44 до ретромолярной области и каудально до тени контуров нижнечелюстного канала. Признаки репарации после устранения очага инфекции — восстановление костной ткани лунки 46, рарефикация склеротических изменений отсутствует, что указывает на короткий промежуток времени между удалением зуба 46 и гибелью пациента либо на продолжение воспалительного процесса после удаления. Отмечается убыль костной ткани альвеолярной части челюсти на 1/2—2/3 длины корня от шейки видимых зубов.

На снимке левой половины нижней челюсти, в области жевательных зубов, зубы 35, 36, 37, 38 отсутствуют. Наблюдается значительная атрофия альвеолярной части челюсти в области жевательных зубов, тени лунок зубов 35, 36, 37 не определяются, имеются признаки склеротической перестройки костной ткани в области альвеолярного гребня, что указывает на отсутствие зубов в течение длительного времени. В области 38 зуба мы наблюдаем тень лунки зуба и картину, соответствующую свежему удалению зуба, не более 2—3 месяцев до смерти данного человека.

В исследовании В.Л. Попова, как мы уже обращали внимание, ошибочно указано, что имеется свежее удаление 48 зуба и давнее удаление 46 зуба, что не подтверждается данными рентгеновских снимков и фотографий. Неправильно указано также и то, что 36 зуб был удален за 2—3 месяца до смерти. На самом деле тень в области 36 зуба не соответствует лунке недавно удаленного зуба (на рисунке малый овал, обведённый пунктиром). Наиболее вероятно, что это место выхода остатка персистирующего дистального корня шестого зуба, державшегося практически в мягких тканях (корень остался в результате давнего неполного удаления). Сам же 36 зуб был удален задолго до смерти данного человека, так как лунка мезиального корня полностью заращена, покрыта компактным веществом и имеются следы атрофии альвеолярного отростка в этой области. Большой пунктирный овал на рисунке — лунка свежеудаленного 38 зуба. В исследовании Г.А. Пашиняна и его коллег также указаны 38 и 46 зубы как удаленные за 2—3 месяца до смерти человека. Таким образом, на основании рентгенологической картины, исследования фотографий черепа и экспертизы Г.А. Пашиняна, у человека, которому принадлежал череп № 4, за 2—3 месяца до смерти были удалены зубы № 38 и 46.

Для удаления 38 и 46 зуба должны были быть конкретные показания. В случае с 38 зубом сказать, что послужило причиной для удаления, сложно, но можно предположить, что удаление такого сложного зуба производилось не просто так. Либо это были сильные боли в результате разрушения зуба, либо воспалительный процесс, опять же, приведший к сильным болям. В случае с 46 зубом причина очевидна, так как имеются все признаки наличия хронического вялотекущего остеомиелита. Подобное состояние у пациента, судя по рентгенологической картине и внешнему виду лунки, продолжалось долго, вероятнее всего, не менее нескольких месяцев, а может быть, и более года. Хронический остеомиелит приводит к образованию свищей с гнойным отделяемым, приводящим к хронической интоксикации организма, запаху изо рта и прочим проблемам. Поэтому данное заболевание, особенно в периоды обострения, как правило, сопровождают все признаки хронической интоксикации: бледность кожных покровов, снижение аппетита, нарушение сна, вялость и апатичность. Чаще всего отмечается подвижность и болезненность зубов в очаге воспаления, пациент испытывает проблемы с приемом пищи, а в тяжелых случаях затруднено даже открывание рта и речь. На первых порах хронический остеомиелит может долго протекать без ярко выраженного болевого синдрома, но рано или поздно наступают регулярные обострения, в результате которых пациенты испытывают сильную острую боль. Человек, переносящий данное заболевание со всеми вышеперечисленными симптомами, при всем желании не может долго его скрывать. Не предпринимать мер для прекращения данного хронического процесса можно только в одном случае — при полном отсутствии всякой возможности обратиться к врачу. Пациент должен находиться длительное время либо в местах, где ближайший стоматолог находится за сотни километров (например, охотник в тайге или рабочий на шахтах или приисках), либо в местах заключения (тюрьма, лагерь) без малейшей возможности обратиться к специалистам. У Государя Императора, как следует из исторических источников, приведенных нами в «Заключении» от 23 ноября 2017 г., возможность обратиться к стоматологу была в любой момент, даже когда он находился под домашним арестом в Тобольске и Екатеринбурге. Посещавшая Государя за 4,5 месяца до смерти в Тобольске дантист М.Л. Рендель при наличии у него хронического остеомиелита и при отсутствии антибиотиков (которые были открыты только в 1928 году) обязана была немедленно удалить причинный зуб. Однако если предположить, что череп № 4 принадлежит Государю, то этого сделано не было, и зуб был удален при неизвестных обстоятельствах неизвестными лицами за 2—3 месяца до смерти. Так как у человека, которому принадлежал череп № 2, согласно экспертизе, удаление двух зубов (44 и 36) было произведено за 1,5—2 месяца до смерти, то придется предположить, что оно производилось в разное время с человеком, которому принадлежал череп № 4. Следовательно, если предположить, что это был доктор Е.С. Боткин, то никаких записей, указывающих на посещение врачами Государя и доктора Е.С. Боткина за 2—3 месяца до 17 июля 1918 г., а затем за 1,5—2 месяца до 17 июля 1918 года мы не имеем.

Описанная клиническая картина состояния зубов у черепа № 4 и рентгеновские снимки показывают, что у данного человека при жизни было удалено много зубов. Все эксперты сходятся в том, что удаление всех зубов, кроме зубов 36 и 48, было произведено за много лет до гибели этого человека. Из исторических источников мы абсолютно ясно и недвусмысленно видим, что Император не только не боялся стоматологов, но и без проблем посещал их только за последний год более десяти раз, оставаясь в кресле иногда не по одному часу.

Император Николай Александрович на теннисном корте (1913 г.) с морскими офицерами

И если предположить, что череп № 7 принадлежит Императрице и качество этого лечения было высочайшим, то было бы логично предположить также, что личный стоматолог Императора С.С. Кострицкий имел не только все возможности и навыки, но и, как грамотный врач, просто не мог не предпринять мер для восстановления жевательной эффективности своего главного пациента, который, опять же по тем же самым историческим источникам, приведенным нами в «Заключении специалистов» от 23 ноября 2017 г., никак этому не препятствовал.

Таким образом, за эти несколько лет Кострицкий обязательно изготовил бы Николаю Второму какой-либо протез. Вначале на разрушенный зуб была бы установлена коронка, потом с потерей промежуточных зубов (а доказано, что 8 зуб был удален у черепа № 4 только за 2—3 месяца до смерти, и следовательно, практически до самого конца жизни данный пациент не имел концевых дефектов) был бы изготовлен мостовидный протез, в крайнем случае — съемный протез с опорой на оставшиеся зубы. Однако ни один эксперт не обнаружил на зубах черепа № 4 никаких следов протезирования, не говоря уже об обработке зубов под коронки. Также на зубах нет никаких следов опоры кламмеров съемных протезов. Таким образом, нам представляется крайне маловероятной принадлежность черепа № 4 Николаю Второму, так как из вышеприведенной картины мы видим, что долгие годы перед смертью данный человек не получал крайне необходимого ему лечения и протезирования.

Насколько легко удалить нижние шестой и восьмой зубы?

Экстрация (удаление) нижних шестых и восьмых зубов имеет свои особенности и относится к числу сложных хирургических манипуляций, требующих не только высокого профессионального уровня осуществляющего ее стоматолога, но и наличия специального инструментария.

Шестые моляры имеют два сплющенных корня (передний и задний). Восьмой нижний зуб — самый сложный для удаления. Количество его корней может быть от одного до четырех и более, они могут быть практически любой формы, поэтому удалять восьмой зуб очень сложно, даже после рентгенологического исследования, когда доктор знает ситуацию с корнями. Без рентгеновского снимка удаление восьмых зубов всегда непредсказуемое и сложное. Для удаления нижних моляров используют специальные щипцы для удаления восьмых зубов, щипцы для удаления моляров с шипами, элеваторы, проводят часто сложное или атипичное удаление.

Если удаление зуба сложное, а по размеру и состоянию лунок 38 и 46 зубов мы имеем все основания предполагать, что оно не было легким, то такое удаление предполагает использование дополнительных хирургических приемов и инструментов для удаления корня или зуба из альвеолы — костных боров и бормашины, узких долот, стоматологического зеркала, дополнительного освещения лунки, различных зондов, узких элеваторов.

Используют также и другие хирургические приемы и их комбинации, инструменты для сложного удаления зубов и их корней с учетом конкретных клинических условий. После операции обработку лунки зуба ведут типичным образом.

Эта операция является сложной, поэтому проводить ее должны врачи высокой квалификации, желательно с помощью ассистента, в надлежащих клинических условиях.

В случае проникновения зуба (корня) в мягкие причелюстные ткани (нижний зуб мудрости и нижние моляры чаще всего смещаются в крыло-нижнечелюстное пространство) удалять их надо как можно быстрее (для предотвращения развития флегмон шеи, крыло-нижнечелюстного пространства, острого или обостренного гайморита) в условиях стационара. Эти операции являются сложными, могут занять много времени и привести к тяжелым осложнениям.

В послеоперационный период пациенту для предотвращения воспалительных осложнений (особенно если удаляют зуб в функционально активном месте — зуб мудрости) назначают противовоспалительные, обезболивающие и общеукрепляющие лекарства, а наблюдение за пациентом продолжают до полного заживления раны. Рана может зажить первичным натяжением, и тогда альвеола зуба и костный дефект вокруг нее представляют собой замкнутое пространство. Иногда отмечают нагноение раны и расхождение ее краев, и тогда заживление идет вторичным натяжением.

Из этого обзора становится понятным, что удаление зубов № 6 и 8 на нижней челюсти могло быть выполнено исключительно врачом-стоматологом, имеющим высокую хирургическую квалификацию и достаточный практический опыт удалений таких зубов. Справедливости ради стоит заметить, что удаление премоляров, таких как 44 зуб у черепа № 2, тоже далеко не всегда проходит легко. Кроме того, врач должен был располагать большим набором инструментов, возможностью проведения качественной анестезии. Проведение подобного вмешательства в домашних (полевых) условиях вне стоматологической амбулатории, а при атипичном удалении — и стационара, возможно в исключительных случаях, когда жизнь пациента подвергается смертельной опасности.

Также нужно отметить, что послеоперационный восстановительный период после удаления зубов такого рода занимает от трех дней до двух недель, а в случае осложнений — и до двух месяцев и более до полного заращивания лунки, сопровождается зачастую болями и кровотечением из лунки. В этот период пациентам категорически противопоказаны физические нагрузки, переохлаждение, перегревание, затруднены прием пищи, длительные разговоры, чтение вслух и т.п.

_________________________

5. АНАЛИЗ ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ

Как нами уже было отмечено в предыдущем «Заключении специалистов» от 23 ноября 2017 года (URL: https://mosvedi.ru/article/21000.html), Император Николай Александрович в течение всей своей жизни регулярно наблюдался у высококвалифицированных зубных врачей и уделял особое внимание гигиене полости рта, о чем свидетельствует приобретение им зубных щеток и зубных эликсиров. До 1910 г. случаев обращения Николая Александровича за стоматологической помощью не зафиксировано. В 1910 г. доктор Генрих Уоллисон получил гонорар в сумме 1300 руб. серебром за лечение зубов Императора. В 1914 г. ежедневно с 3 по 7 января и 19, 21 и 26 октября (ст.ст.) 1917 г. Николай Александрович был (по его словам, «долго») на приеме у доктора С.С. Кострицкого. Последние его визиты к стоматологу М.Л. Рендель документально зафиксированы 10, 11, 15, 17 и 24 декабря 1917 г. (23, 24, 28, 30 декабря 1917 г. и 6 января 1918 г. — нов.ст.), а также 11 (24) февраля и 18 февраля (3 марта) 1918 г. в ссылке под арестом в г. Тобольске. Сложно представить, что Государь, посещавший высококлассного личного стоматолога пять раз всего за 7,5 месяцев до смерти, а затем еще семь раз местного врача, смог за такой короткий период времени, при должном уходе и здоровом образе жизни получить такое множество заболеваний, которые мы видим на черепе № 4. Среди них множественный кариес, хронический остеомиелит, пародонтит и т.д. При этом мы наблюдаем всего две невысокого качества пломбы из разных материалов и никаких других следов лечения, кроме удаления двух зубов, произведенных неизвестно кем и когда, в то время как каждый день Императора перед смертью был подробнейше описан сразу в нескольких источниках.

При лечении должны были использоваться обычные в то время методы лечения, в том числе и местная анестезия для предотвращения боли при зубоврачебном вмешательстве. Никаких оснований считать, что Царь Николай Александрович мог избегать зубоврачебного лечения в течение своей жизни, нет.

Нет никаких оснований предполагать у Императора и членов Его Семьи каких-либо нарушений в питании, способных повлечь за собой возникновение пародонтита и подобных ему заболеваний.

Говоря о состоянии здоровья Императора Николая Александровича, членов Его Семьи и отправившихся в ссылку слуг в период с апреля по май 1918 г. (включительно), мы располагаем достаточно глубоким пластом мемуарной литературы, личных дневников Государя и Государыни, переписки между членами Семьи, показаниями, данными впоследствии следствию лакеем Т.И. Чемодуровым и лейб-хирургом В.Н. Деревенко, а также записями в Журнале дежурств караула ДОН [9].

[9] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 2. Д. 24.

Все время пребывания Царской Семьи под арестом в Тобольске Государь оставался приверженцем активного образа жизни. Помимо выполненного по его просьбе тренажера для занятий физкультурой, Император проводил долгие часы за расчисткой снега, пилкой дров и на прогулках. С начала нового 1918 года и до конца марта 1918 г. в дневниковых записях Николая Александровича содержатся фактически ежедневные упоминания о подобных упражнениях.

Накануне январского посещения Рендель Николай Александрович записывает:

«Работали все над горкой (снежной. — Прим. Авт.)»

8 января (здесь и далее — нов.ст.):

«Днем работал со снегом».

10 января:

«Утром и днем работали над уборкой снега со двора и над увеличением горки».

11 января:

«Долго пробыли на воздухе утром и вечером».

12 января:

«Работали на горке, кот. готова, а днем пилил, пока дочери скатывались на лыжах».

Пишет Государь и об участии в репетициях пьес для домашних спектаклей (13 января), о разговорах с домашними и караульными солдатами, о чтении вслух...

21, 22, 23, 24 января, 2, 5, 9, 10 февраля, впоследствии из-за сильных морозов, отмечаемых педантично в дневнике, Государь некоторое время воздерживается от уборки снега и пилки дров.

Наконец, 11 (24) февраля Николай Александрович отмечает:

«После завтрака погулял, потом сидел недолго у Рендель и опять вышел».

А уже через несколько дней после улучшения погоды Государь вновь возвращается к работам по расчистке снега и пилке дров (2 марта).

Однако уже на следующий день перед чисткой снега и занятий с дровами:

«Сидел у Рендель».

А потом 4, 6, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 16, 18, 28, 29 и 30 марта — вновь чистка снега, пилка дров и их разгрузка с саней.

В рассматриваемый период члены Царской Семьи и их приближенные находились в Тобольске (до 26 (13 ст.ст.) апреля), 26 (13 ст.ст.) апреля — Николай Александрович, Александра Федоровна и Мария Николаевна в сопровождении князя В.А. Долгорукова, Е.С. Боткина, А.С. Демидовой, Т.И. Чемодурова и И.Д. Седнева были отправлены в Екатеринбург, куда прибыли 30 (17 ст.ст.) апреля. По прибытии в Екатеринбург князь В.А. Долгоруков был отделен от основной группы арестованных, размещенных в ДОН (Дом особого назначения), и отправлен в тюрьму.

23 (10 ст.ст.) апреля в Екатеринбург прибыли из Тобольска — Наследник Алексей Николаевич, Великие Княжны Анастасия, Ольга и Татьяна, а также лечащий врач Наследника лейб-хирург В.Н. Деревенко и остававшиеся в Тобольске слуги.

Дом особого назначения (ДОН) в Екатеринбурге. 1918 г.

С этого времени ни один из членов Императорской Семьи и Е.С. Боткин ни разу не покидали пределов ДОНа до трагической в ночь с 16 на 17 июля 1918 г.

Дневник Николая Александровича содержит в себе записи за каждый из дней исследуемого периода. Он достаточно подробно рассказывает о быте узников, их повседневных занятиях, а также о состоянии здоровья автора, его близких и слуг.

Начиная с 12 апреля (30 марта — ст.ст.) Николай Александрович отмечает обострившуюся болезнь Цесаревича:

«У Алексея от кашля заболело в паху, и он пролежал день».

«Он ночь совсем не спал и днем сильно страдал, бедный».

«Алексей пролежал весь день; боли продолжались...» и т.д.

Вместе с тем в этот период до самого перевода в Екатеринбург Николай Александрович пишет о своих прогулках, работе по уборке снега и пилке дров на свежем воздухе, чтении вслух, общении со стрелками охраны, что напрочь исключает возможность зубной боли, повлекшей за собой необходимость удаления зубов.

«Копали канавы в саду и пилили, и кололи».

«Пробыли всего на воздухе четыре с половиною часа, также и на балконе». «Утром и днем много пилил».

«Вчера начал читать вслух книгу Нилуса об Антихристе...».

«Гулял долго».

«...Полдня окно у меня оставалось открытым».

«Работал в саду два часа».

«Работал у горы и над расчисткой глубокой канавы вдоль внутренней изгороди» и т.д.

Государь с Наследником пилят дрова. Тобольск, 1918 г.

Переезд в Екатеринбург отмечен в дневниковых записях Государя упоминанием о заболевании Е.С. Боткина:

«Тут у Е.С. Бот[кина] сделались сильные почечные боли, его уложили в доме на полтора часа...»

О болезни лейб-доктора гораздо подробнее сказано в дневниках Императрицы Александры Федоровны, на чем мы остановимся ниже.

В то же время и в дороге, и на протяжении всего своего пребывания в ДОНе Государь лишь дважды упомянул о своем недомогании: в записях от 4 июля (22 мая — ст.ст.):

«У меня болели ноги и поясница и спал плохо», —

а через пару дней — 6 и 7 июня (24—25 мая ст.ст.) он отметил:

«Весь день страдал болями от гем[орроидальных] шишек, поэтому ложился на кровать...»;

«День рождения дорогой Аликс провел в кровати с сильными болями в ногах и в др. местах!»

Таким образом, было бы неверным считать, что Государь принципиально не упоминал в своих дневниковых записях о каких-либо проблемах с собственным здоровьем. Напротив, он останавливался на них весьма подробно, как не скрывал ранее и своих обращений за помощью к стоматологам — С.С. Кострицкому и М.Л. Рендель.

Столь же подробно и обстоятельно он продолжает писать о состоянии здоровья своего окружения.

«У Седнева простуда с лихорадкой».

«Алексей ночевал на койке Марии. Вечером, как нарочно, он ушиб себе колено и всю ночь сильно страдал и мешал нам спать».

«Боли у него продолжались сильные, стихая периодически».

«Алексею все по-прежнему...»

«Алексею было лучше. Вл. Ник. [Деревенко] ему сделал гипсовую повязку». «Аликс легла пораньше из-за мигрени».

Нужно отметить, что и каждодневные занятия Государя явно не свидетельствовали о наличии у него сильных зубных болей, способных повлечь за собой удаление больных зубов.

«Выспались великолепно».

«Боткин и я прочли по очереди 12 Евангелий, после чего легли».

«...Погулял с Марией и Боткиным полчаса».

«...Поужинали и легли рано».

«Вечером долго беседовали с Украинцевым у Боткина».

«Гуляли подольше, т.к. было солнце».

«До обеда я долго говорил с офицером... Еда была отличная и обильная...»; «...гуляли два раза».

«Днем много читал вслух хорошие рассказы Лейкина “Неунывающие россияне”. Вечером — безик с Аликс».

«Вечером во время игры имел четыре безика».

«Научил Марию играть в трик-трак».

«Во время игры с Марией у меня вышел настоящий трик-трак...»

«Прогулялся с Марией до обеда. Днем посидели час с четвертью в саду, грелись на теплом солнце».

«Вчера начал читать вслух книгу Аверченко “Синее с золотом”. До ужина принял ванну».

«...Перед чаем увлекались в трик-трак».

«Много читал; начал “Неоконченную повесть” Апухтина».

«Спали все хорошо...»

«Спали отлично...»

«Гуляли и сидели в садике час с ¼. Аликс стригла мне волосы удачно»; «...зачитывались книгами до обеда».

«Начал читать второй том Салтыкова [Щедрина] “Господа Головлевы”».

Как нетрудно заметить, во всех этих дневниковых записях нет и намека на мучившие Императора зубные боли, и тем более на посещение стоматолога и последующее восстановление после сложного и трудного удаления зубов. Государь ведет активный образ жизни, подолгу общается, читает вслух и принимает ванну.

___________________________

Это же подтверждается дневниковыми записями Императрицы Александры Федоровны.

1—5 и 7—11 апреля (19—23 и 25—29 марта — ст.ст.) 1918 г.:

«Н[иколай] читал нам».

17 апреля (4 апреля ст.ст.):

«Н[иколай] читал нам, мы работали, как обычно».

18 (5 апреля — ст.ст.):

«Н[иколай] читал вслух».

19 и 21—24 (6 и 8—11 апреля — ст.ст.):

«Н[иколай] читал нам».

1 мая (18 апреля — ст.ст.):

«Мария читала мне, Н[иколай] сидел за своим письменным столом также в нашей спальне, читал и писал».

Императрица Александра Федоровна с Наследником-Цесаревичем. 1918 г.

2 мая (19 апреля — ст. ст.):

«Н[иколай] читал мне Иова... Мы все 7 сидели все вместе, а Н[иколай] и Е.С. [Боткин], сменяя друг друга, читали 12 Еванг[елий]».

3 мая (20 апреля — ст.ст.):

«Н[иколай] читал нам “Великое в Малом” и затем Евангелие на нынешний вечер».

4 мая (21 апреля — ст. ст.):

«Н[иколай] читал Евангелие и книги».

5 мая (22 апреля — ст. ст.):

«Мария читала мне Дух[овное] чтение, а Н[иколай] читал Евангелие и книгу на французском... Н[иколай] читал нам “Мало[е] в Вел[иком]”... Н[иколай] читал нам вечернюю проповедь».

6 мая (23 апреля — ст.ст.):

«Н[иколай] читал нам Евангелие и “Вел[икое] в Малом”... Какао. Н[иколай] читал нам. Мария рисовала».

7 мая (24 апреля — ст.ст.)

«Н[иколай] читал нам Евангелие и “Вел[икое] в Малом”... Н[иколай] читал нам... Н[иколай] читал нам Метерлинка... Н[иколай] читал нам, а мы играли в chicane... 81/4 [часа]. Я поднялась вместе со всеми, потом играла в безик с Н[иколаем] и М[арией], и Е. С. [Боткин] тоже играл в карты».

8 мая (25 апреля ст.ст.):

«Н[иколай], как и ежедневно, читал нам Евангелие и затем “Великое в Малом”».

9—14 и 16, 18, 19 мая (26 апреля — 1 мая и 3, 5, 6 мая — ст.ст.):

«Н[иколай] читал нам...»

15 мая (2 мая — ст.ст.):

«Н[иколай] читал, как обычно».

20 мая (7 — ст.ст.)

«Н[иколай] читал нам, затем он искупался».

21 мая (8 — ст.ст.)

«3½ [часа]. Н[иколай] и М[ария] выходили гулять».

22 мая (9 — ст.ст.)

«Н[иколай] читал нам. Никаких известий о детях. 8 ч[асов]. Ужин. Карты».

23 июня (10 — ст.ст.)

«Ночью Бэби просыпался через каждый час из-за боли в коленке, поскользнулся и повредил ее, когда ложился в постель. Еще не может ходить, его носят. Потерял 14 фунтов за время своей болезни».

24 июня (11 — ст.ст.):

«Влад[имир] Ник[олаееич] [Деревенко] пришел, осмотрел Бэби и сменил ему компрессы, но в присутствии Авдеева, поэтому не смог сказать ни слова. Чемодуров ушел, так как плохо себя чувствовал. Его совершенно раздели и обыскали, прежде чем он ушел из дома. После ужина пришли Нагорный и Трупп (и Джой) — 2 часа допрашивали и обыскивали. Всех остальных наших людей отсылают назад в Тобольск, только не знают, куда. Взяли Трину, Настеньку, Татищева и Волкова. Евг[ений] Серг[еевич] [Боткин] написал петицию Авд[ееву], чтобы доставил в обл[астной] ком[итет] — просить за Жилика, как за совершенно незаменимого, он должен быть с Бэби, который очень сильно страдает».

Вот, текст этого письма Е.С. Боткина:

«Алексей Николаевич подвержен страданиям суставов под влиянием ушибов, совершенно неизбежных у мальчика его возраста, сопровождающимся выпотеванием в них жидкости и жесточайшими вследствие этого болями. День и ночь в таких случаях мальчик так невыразимо страдает, что никто из ближайших родных его, не говоря уже о хронически больной сердцем матери его, не жалеющей себя для него, не в силах долго выдержать ухода за ним. Моих угасающих сил тоже не хватает . Ввиду всего изложенного я и решаюсь, в дополнение к просьбе родителей больного, беспокоить Областной Исполнительный Комитет усерднейшим ходатайством допустить гг. Жильяра и Гиббса к продолжению их самоотверженной службы при Алексее Николаевиче Романове, а ввиду того, что мальчик как раз сейчас находится в одном из острейших приступов своих страданий, особенно тяжело им переносимых вследствие переутомления путешествием, не отказать допустить их — в крайности же — хотя бы одного г. Жильяра, к нему завтра же. Ев[гений] Боткин» [10].

Однако резолюция Авдеева на письмо гласила:

«Просмотрев настоящую просьбу доктора Боткина, считаю, что из этих слуг один является лишним, т.е. дети все являются взрослыми и могут следить за больным, а потому предлагаю председателю областкома немедля поставить на вид этим зарвавшимся господам ихнее положение» [11].

25 июня (12 — ст.ст.):

«Играла в без[ик] с Н[иколаем] и потом рано легла в постель».

26 июня (13 — ст.ст.):

«Остальные выходили погулять ненадолго. Когда пришел Вл[адимир] Ник[олаевич] [Деревенко], в комнате был еще какой-то д[окто]р». 

Говоря об этом эпизоде, доктор В.Н. Деревенко в своих показаниях белогвардейскому следователю Н.А. Соколову позднее вспоминает: «Осматривая больного, Юровский увидел на ноге наследника опухоль, предложил мне наложить гипсовую повязку и обнаружил свое знание медицины. При нашем входе сидевший тут же Государь встал. Юровский осмотрел больного, повернулся к столу, остановился, заложив руки в карманы, и начал рассматривать находившееся на столе. После этого мы вышли» [12].

[10] ГА РФ. Ф. 740. Oп. I. Д. 6. Л. 1—1 об.

[11] Кузнецов В.В. Тайна пятой печати. — СПб.: Сатисъ, 2002. — С. 518.

[12] Гибель царской семьи. Материалы следствия... С. 471—472.

27 июня (14 — ст.ст.):

«Бэби провел день в нашей комнате. Вл[адимир] Ник[олаевич] [Деревенко] не пришел, не знаю почему».

28 июня (15 — ст.ст.):

«Наконец-то пришел Вл[адимир] Ник[олаевич] [Деревенко], не смогла поговорить с ним, так как Авд[еев] всегда присутствует. Я спросила, когда же наконец Наг[орного] снова пустят к нам, так как не знаем, как мы сможем обходиться без него. Авд[еев] ответил, что не знает. Боюсь, что мы больше не увидим ни его, ни Седн[ева] снова. Бэби очень сильно страдал некоторое время, потом, после лекарства и свечи, ему стало лучше. После чая я впервые постригла волосы у Николая».

29 июня (16 — ст.ст.):

«Мы с Бэби обедали в его комнате, а потом он пришел в нашу комнату, спал недолго до прихода Вл[адимира] Ник[олаевича] [Деревенко] (и нового коменданта), который наложил ему шину пополам с гипсом. +15°. Остальные ходили на прогулку, как обычно, и утром — тоже».

30 июня (17 — ст.ст.):

«Вл[адимир] Ник[олаееич] [Деревенко] пришел ([и] Авдеев). 37.6°. Нашел, что опухоль на коленке уменьшилась на 1 см и внутри тоже уменьшилась, по этой причине, вероятно, и повысилась температура от рассасывания. 38.91/2. Перед обедом боли усилились, судороги, отнесли его в его комнату. Уснул в 9 [часов]. Остальные выходили из дома днем. Никаких известий ни от кого. Недолго поиграли с Н[иколаем] в безик перед тем, как лечь в постель».

31 июня (18 — ст.ст.):

«В. Н. [Деревенко] не впустили сюда, так как Авд[еева] здесь не было. Остальные вышли на прогулку».

_________________________

Здесь необходимо отметить, что режим заключения Царской Семьи в Екатеринбурге был весьма строгим. Несмотря на наличие пропуска, доктору Деревенко запрещалось посещать своего пациента без присутствия коменданта Авдеева. Все посетители ДОН фиксировались в книге записей дежурств ДОН. Там же содержалось и описание тех или иных происшествий, случавшихся в ДОН на протяжении каждого дня.

Последняя запись в дневнике Императрицы Александры Федоровны

Так, в книге записей дежурств членов Отряда особого назначения Ипатьевского дома от 5 июня 1918г. значится:

«Первый раз был вынесен на прогулку Алексей Романов, которая продолжалась один час. При очередном осмотре Алексея Романова док[тором] Деревенко в присутствии коменданта Авдеева жена Николая Романова говорила по-немецки (Александра Федоровна говорила по-английски), обращаясь к дочерям, вопреки запрещению при посещении док[тором] Деревенко говорить на иностранных языках. После чего комендантом Авдеевым было сделано вторичное предупреждение»[13].

[13] ГА РФ. Ф. 601. Oп. 2. Д. 37. Л. 3

Тем не менее за все время заключения Царской Семьи ни разу не упомянуто ни посещение заключенных врачом-стоматологом, ни жалобы Императора или Е.С. Боткина на зубную боль. Аналогично не нашло отражения и оказание стоматологической помощи Императору докторами Е.С. Боткиным или В.Н. Деревенко, или кем-либо другим.

_________________________

Возвращаясь к дневниковым записям Александры Федоровны, нужно отметить, что помимо практически ежедневного упоминания о состоянии здоровья сына, Императрица подробно описывает случавшиеся недомогания у Николая Александровича (о котором говорилось выше) и у Е.С. Боткина.

27 (14 апреля — ст.ст.) Александра Федоровна отмечает:

«Е. С. [Боткин] слег из-за ужасных колик в почках».

23 (10 — ст.ст.) июня:

«Великолепная погода. Ходили с Т[атьяной] к Е. С. [Боткину], у которого были колики в почках, и она сделала ему инъекцию морфия, очень сильно страдает с 6 [часов] утра — лежит в постели».

Заболевание доктора отмечает в своих дневниковых записях и Николай Александрович: 

«В этот день Николай Евг[ений] Серг[еевич] [Боткин] заболел почками и очень страдал».

Далее Императрица пишет:

24 (11 — ст.ст.) июня:

«Е. С. [Боткин] оставался в постели».

25 (12 — ст.ст.) июня:

«Е. С. [Боткин] хорошо провел ночь, все еще лежит в постели, так как чувствует слабость и у него все болит, когда он встает с постели».

26 (13 — ст.ст.) июня:

«Е. С. [Боткин] в первый раз встал с постели, сидел в кресле 3 [часа] в нашей спальне».

Уже в июле Александра Федоровна описывает приступ ревматических и геморроидальных болей у Императора:

7 июля (25 июня — ст.ст.):

«Прекрасная погода. Н[иколай] весь день остается в постели, так как почти не спал две ночи из-за болей [слово неразб.] и ему лучше, когда он спокойно лежит. Вечером Н[иколай] почувствовал себя намного лучше, немного посидел».

8 июля (26 июня ст.ст.):

«Н[иколай] — 371/2. Н[иколай] стал принимать йод по 5 гр. Н[иколай] спал очень хорошо, не просыпаясь, 36.6».

Однако и тут мы не видим никаких свидетельств наличия у Императора или Е.С. Боткина зубной боли, требующей последующего удаления больных зубов.   

___________________________

Завершая обзор исторических письменных источников, относящихся к периоду апреля — мая 1918 года, необходимо рассмотреть тех лиц, которые могли гипотетически в силу своей врачебной квалификации выполнить операцию по удалению зубов № 46 и 38 на нижней челюсти Императору Николаю Александровичу и 44, 36 и 38 зубов лейб-медику Е.С. Боткину.

Нужно отметить, что во время пребывания узников в Тобольске подобную операцию могла выполнить та же М.Л. Рендель или любой другой из практикующих в городе стоматологов. Однако, повторимся, никаких свидетельств о посещении Императора или Е.С. Боткина зубными врачами, как и упоминаний об этом в дневниках, письмах или воспоминаниях, нет.

Позднее, во время нахождения Императора и Е.С. Боткина в Екатеринбурге при необходимости существовала возможность приглашения к заключенным любого из многочисленных городских стоматологов. Тем не менее книга записей дежурств членов Отряда особого назначения Ипатьевского дома не зафиксировала ни одного подобного посещения. Сами заключенные также не покидали стены ДОНа.

Таким образом, мы можем заключить, что из числа лиц, посещавших Дом особого назначения (или находившихся в нем), имеющих медицинское образование и необходимую квалификацию для удаления зубов № 4, 6 и 8  на нижней челюсти пациентов, можно выделить лишь трех человек.

1. Боткин Евгений Сергеевич, старший лейб-медик Императорской военно-медицинской академии, генерал-майор медицинской службы.

В 1883 г., сдав экзамены за первый курс университета, поступил на младшее отделение открывшегося приготовительного курса Военно-медицинской академии (ВМА). В год смерти отца (1889) Евгений Сергеевич успешно окончил академию третьим в выпуске, был удостоен звания лекаря с отличием и именной Пальцевской премией, которую присуждали «третьему по старшинству баллов в своем курсе». Врачебный путь Е.С. Боткина начался в январе 1890 г. с должности врача-ассистента Мариинской больницы для бедных. В декабре 1890 г. на собственные средства был командирован за границу для научных целей. Занимался у ведущих европейских ученых, знакомился с устройством берлинских больниц. По окончании заграничной командировки в мае 1892 г. Евгений Сергеевич приступил к работе врачом придворной капеллы, а с января 1894 г. вернулся к исполнению врачебных обязанностей в Мариинской больнице в качестве сверхштатного ординатора. Одновременно с клинической практикой Е.С. Боткин занимался научной работой, основными направлениями которой были вопросы иммунологии. Свою диссертацию на соискание степени доктора медицины «К вопросу о влиянии альбумоз и пептонов на некоторые функции животного организма», посвященную отцу, он блестяще защитил в ВМА 8 мая 1893 г. Официальным оппонентом на защите был академик И.П. Павлов. Доктор Боткин 6 мая 1905 г. был назначен почетным лейб-медиком Императорской Семьи.

В 1907 г. после смерти Густава Гирша Царская Семья осталась без лейб-медика. Кандидатура нового лейб-медика была предложена Императрицей Александрой Федоровной. Таким образом, 13 апреля 1908 г. Евгений Сергеевич Боткин стал лейб-медиком семьи последнего российского Императора[14].

[14] Ронжин С.Г., Рязанцев А.А., Ронжин И.С. «Жизнь государю, честь — никому»: Нравственный выбор Евгения Сергеевича Боткина (к 140-летию со дня рождения) // Бюллетень сибирской медицины. — 2006. — № 1. — С. 109—116.

Последний снимок доктора Е.С. Боткина с дочерью Татьяной и сыном Глебом. Тобольск 1918 г.

Погон Евгения Сергеевича Боткина, действительного статского советника, лейб-медика ИВМА, генерал-майора медицинской службы. Погон хранится в семье Константина Мельника-Боткина (внука Е.С. Боткина) в Париже 

Правда, о хирургической и зубоврачебной практике Евгения Сергеевича никакой информации не сохранилось. Специализацией доктора Боткина была терапия. Как известно, стоматологическую помощь членам Императорской Семьи в последние годы оказывал лейб-стоматолог С.С. Кострицкий, а хирургическую — почетные лейб-хирурги профессора С.П. Федоров и В.Н. Деревенко.

Лейб-хирург В. Н. Деревенко с супругой в вагоне поезда перед отъездом в Тобольск. Август 1917 г.

2. Деревенко Владимир Николаевич родился в семье личного дворянина «из обер-офицерских детей» Николая Дмитриевича Деревенко и кишиневской мещанки Варвары Ивановны Бадимо, дочери однодворца с. Кишкарены Ясского уезда (теп. Кишкэрень в Сынжерейском районе Молдавии). Окончив 1-ю Кишиневскую гимназию в 1899 г. поступил на первый курс Императорской военно-медицинской академии. Блестяще окончил обучение, получив диплом лекаря (с отличием) в 1904 году. За успехи в учебе имя В.Н. Деревенко было занесено на мраморную доску Академии, также Владимир Николаевич был удостоен премии И.Ф. Буша, присуждавшейся ежегодно лучшему выпускнику. Решением конференции академии В.Н. Деревенко был оставлен при академии на 3 года для приготовления к профессорскому званию, но в связи с шедшей Русско-японской войной в мае 1904 года был призван на действительную военную службу и получил назначение младшим врачом Керченской крепостной артиллерии, одновременно заняв должность заведующего глазного и венерологического отделений Керченского лазарета. Осенью 1904 года убыл на театр военных действий в составе Подольского 55-го пехотного полка. Участвовал в боевых действиях, оказывая помощь раненым на передовом перевязочном пункте во время тяжелых боев под Сандепу и Мукденом, во время которых 55-й Подольский полк оказался практически полностью уничтожен неприятелем. С 29 марта 1905 года исполнял обязанности ассистента 1-го хирургического отделения Военно-медицинской академии, а в мае 1905 года он был назначен ординатором при хирургической госпитальной клинике академии, которой руководил профессор С.П. Федоров, что, несомненно, можно рассматривать как признание высоких профессиональных качеств хирурга В.Н. Деревенко.

В 1908 году В.Н. Деревенко защитил диссертацию доктора медицины «К вопросу об оперативном лечении невралгии тройничного нерва». Оппонентами соискателя стали профессора С.П. Федоров и С.Н. Делицин, а также приват-доцент Н.М. Жуковский. В 1911 году был избран приват-доцентом по кафедре клинической хирургии Военно-медицинской академии. В октябре 1912 года во время болезни Цесаревича в Спале, сопровождавший Царскую Семью лейб-медик Е.С. Боткин срочно вызвал почетного лейб-хирурга профессора С.П. Федорова. Однако состояние Наследника престола оставалось критическим, совместные усилия врачей не приносили результата. Тогда профессор Федоров вызвал из Петербурга ассистента в своей операционной деятельности доктора Деревенко, который с этого времени вошел в Императорскую Фамилию в качестве почетного лейб-хирурга, а по сути дела в качестве личного врача Наследника Алексея Николаевича. Кроме обслуживания царской семьи В.Н. Деревенко также стал врачом Императорского Конвоя.

После государственного переворота 1917 г. и последующего ареста Царской Семьи В.Н. Деревенко последовал за своим пациентом — Наследником Алексеем Николаевичем в Тобольск, а затем и в Екатеринбург, продолжая оказывать ему помощь до первых чисел июля 1918 г., когда комендант ДОН Я. Юровский запретил ему посещения заключенных.

Открытое письмо Царской Семьи В. Н. Деревенко и членам его семьи от 19.04/02.05.1918 с поздравлением по случаю Праздника Светлого Христова Воскресения, отправленное в Тобольск из дома Ипатьева

Богатейший практический хирургический (как это видно из темы докторской диссертации В.Н. Деревенко) опыт у В.Н. Деревенко, несомненно, был [15]. Но нет никаких сведений о том, что он когда-либо оказывал зубоврачебную помощь членам Царской Семьи. Как отмечалось выше, даже в Тобольске для лечения зубов Императору Николаю Александровичу приглашали местного дантиста М. Рендель.

[15] Шевцова З.И., Гапонов В.В. Страницы жизни лейб-медика семьи Николая II Владимира Николаевича Деревенко // У истоков российской государственности (Роль женщин в истории династии Романовых): исследования и материалы. — Калуга, КГУ им. К. Э. Циолковского. — 2012. — № 5. — С. 159—169.

Пропуск, выданный доктору В.Н. Деревенко для посещения ДОН

3. Наконец, третьим человеком, имеющим врачебное образование, находящимся в Екатеринбурге и посещавшим ДОН, был член Екатеринбургского комитета РСДРП(б) Шая Ицкович Голощекин (партийная кличка «Товарищ Филипп»).

В автобиографии Голощекин не единожды упоминает о том, что работал «зубным техником». Однако это не так.

Родившийся в 1876 г. в Невеле Витебской губернии, после окончания городской четырехклассной школы и 6 классов классической гимназии, Шая Ицкович поступил в Рижскую зубоврачебную школу доктора Л.В. Долина, утвержденную на основании нормального устава зубоврачебных школ в Российской империи , которую окончил в 1903 г.

Филипп Исаевич Голощекин (настоящее имя Шая Ицкович)

А как следует из статьи в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона»: «Согласно закону 7 мая 1891 г., З. школы состоят в ведомстве мин. внутр. дел, под непосредственным наблюдением врачебного инспектора; содержатся на счет учредителей; преподавателями могут быть только лица, имеющие ученые степени. От учеников об. пола требуется свидетельство об окончании курса 6 классов среднего общеобразовательного учебного заведения. Курс учения 2,5 г. Предметы: физика, химия, общая анатомия, гистология, физиология и анатомия, гистология и развитие зубов и соседних частей, общая патология и патологическая анатомия, частная патология и терапия болезней зубов и десен, общая хирургия и частная хирургия полости рта, фармакология и рецептура, общая диагностика и терапия, протезное и оперативное зубоврачевание, пломбирование и гигиена зубов, клиника болезней зубов и полости рта, протезная клиника и техника, практические занятия по общей и специальной химии, микроскопии, анатомии, извлечению зубов на трупах и операциям под наркозом. Кончившие З. школу могут заниматься врачебной практикой по своей специальности и выписывать лекарства из аптеки за подписью «зубной врач».

Таким образом, один из советских партийных руководителей Екатеринбурга в период пребывания в нем под арестом Царской Семьи имел квалификацию зубного врача, однако уже много лет не работал по специальности. Невозможно также представить, что Шая Голощекин, один из главных большевистских руководителей Уралсовета, будучи одним из наиболее последовательных сторонников уничтожения Царской Семьи, стал бы оказывать ее членам зубоврачебную помощь.

Главное, как уже было сказано выше, никаких документальных и мемуарных указаний на то, что кто-либо из трех перечисленных выше людей, имевших врачебную квалификацию, осуществлял в исследуемый период удаление зубов Императору Николаю Александровичу и Евгению Сергеевичу Боткину, нет.

___________________________

ВЫВОДЫ

Вопрос № 1

Лечат ли зубы люди, страдающие дентофобией? Ставят ли себе пломбы, удаляют ли зубы? Если да, то каким образом?

Ответ

Да, лечат. Люди, страдающие сильной степенью выраженности дентофобии, лечат зубы исключительно при наступлении невыносимой боли или в ситуации, угрожающей их жизни. Статистически средний пациент обращается в стоматологическую клинику на третий день после наступления болезненных ощущений. Человек, страдающий сильной формой дентофобии, только на пятнадцатый.

Однако какой бы степенью дентофобии ни страдал пациент, рано или поздно наступает момент, когда терпеть боль больше невозможно, это угрожает психике и самой жизни пациента, и тогда он просто вынужден либо лечить, либо удалять причиняющий боль зуб. 

Вопрос № 2

Страдал ли Император Николай Александрович, дентофобией, то есть боязнью зубоврачебного вмешательства?

Ответ

Нет никаких оснований для утверждения о том, что Император Николай Александрович страдал дентофобией. Имеется много свидетельств, что Император, как большинство воинов, мужественно переносил боль, в том числе и при ранении в Японии. Из исторических источников достоверно известно, что Император на протяжении всей своей жизни регулярно обращался за стоматологической помощью. Даже находясь в ссылке в г. Тобольске после своего отречения от престола он неоднократно получал стоматологическую помощь от врача С.С. Кострицкого и дантиста М.Л. Рендель.

Какие-либо свидетельства о том, что Император Николай Александрович долгое время терпел зубную боль, не обращаясь к стоматологу, отсутствуют.

Вопрос № 3

В опубликованных профессором В.Л. Поповым данных судебно-стоматологической экспертизы (Попов В.Л. Идентификация останков царской семьи Романовых (Судебно-стоматологические и судебно-баллистические исследования) // Международные медицинские обзоры. — СПб.: Avalanche, 1994. — 60 с., илл.) утверждается, что в черепе № 4 выявлена прижизненная утрата (удаление) зубов № 46 и 38 на нижней челюсти за 2—3 месяца до момента наступления смерти человека, которому этот череп принадлежал.

В экспертном заключении, выполненном по результатам дополнительной судебно-стоматологической экспертизы (экспертизы по материалам дела), специалистами Московского медицинского стоматологического института им. Н.А. Семашко в период с 02.12.1997 по 15.01.1998 под председательством профессора Г.А. Пашиняна, также указывается, что в черепе № 4 зубы № 46 и 38 на нижней челюсти были удалены в период от 2 до 3 месяцев до наступления смерти человека, которому принадлежал исследуемый череп.

Имеются ли какие-либо прямые или косвенные сведения в исторических источниках о том, что в апреле или мае 1918 года какие-либо стоматологи посещали Императора Николая Александровича или кто-то иной мог удалить ему зубы, или какие-либо сведения о том, что зубы № 46 и 38 были удалены в этот период у Императора Николая Александровича?

Ответ

Нет. Таких сведений не имеется. Никакими документальными свидетельствами удаление зубов у Императора Николая Александровича в апреле-мае месяцах 1918 г. не подтверждается.

Вопрос № 4

Можно ли утверждать с учетом предыдущего «Заключения специалистов» от 23 ноября 2017 года, ранее высказанного экспертами В.Н. Трезубовым и В.Л. Поповым суждения о дентофобии государя Императора Николая Александровича, а также опубликованных В.Л. Поповым и Г.А. Пашиняном сведений о наличии одной амальгамной пломбы из белого металла на зубе № 47 и одной цементной пломбы на зубе № 44 черепа № 4 и удаленных зубах № 46 и 38 у черепа № 4, что данный череп мог принадлежать Государю Императору Николаю Александровичу?

Ответ

Поскольку нет никаких объективных оснований подозревать наличие дентофобии при жизни Императора Николая Александровича, состояние зубов черепа № 4 никак не соотносится с регулярным посещением Государем стоматолога, а удаление зубов № 46 и 38 на нижней челюсти Императора не подтверждается историческими источниками о жизни Государя в апреле-мае 1918 г., можно сделать вывод о том, что утверждение о принадлежности черепа № 4 Императору Николаю Александровичу весьма спорно и не имеет под собой объективных оснований.

Вопрос № 5

В результатах судебно-стоматологической экспертизы, опубликованных профессором В.Л. Поповым (см. выше), указано, что при исследовании черепа № 2, относимого экспертами к останкам лейб-медика Е.С. Боткина, выявлена прижизненная утрата (удаление) зубов № 44 и 36 на нижней челюсти за 1,5—2 месяца до момента наступления смерти и зуба № 38 за 2—3 месяца до момента наступления смерти человека, которому этот череп принадлежал.

Имеются ли какие-либо прямые или косвенные сведения в исторических источниках о том, что в апреле, мае и июне 1918 года какие-либо стоматологи посещали лейб-медика Е.С. Боткина или кто-то иной мог удалить ему зубы, или какие-либо сведения о том, что зубы № 44, 36 и 38 были удалены в этот период у лейб-медика Е.С. Боткина?

Возможно ли на основании имеющихся сведений утверждать, что череп № 2 из екатеринбургского захоронения принадлежит Е.С. Боткину?

Ответ

Нет. Таких сведений нигде не содержится. Никакими документальными свидетельствами удаление зубов у лейб-медика Е.С. Боткина дважды в апреле-мае и мае-июне 1918 г. не подтверждается.

Никаких объективных свидетельств в пользу принадлежности черепа № 2 Е.С. Боткину, исходя из состояния челюстей и зубов исследуемого черепа, нет. Наоборот, крайне затруднительно считать, что череп № 2 принадлежит Евгению Боткину из-за следов свежих удалений зубов черепа № 2, отмеченного экспертами, но не находящего документального подтверждения историческими источниками.

Вопрос № 6

Можно ли, опираясь на исследование зубочелюстной системы останков, обнаруженных в екатеринбургском захоронении, предположить, что череп № 7 принадлежит Императрице Александре Федоровне, череп № 3 — Великой Княжне Ольге Николаевне, № 5 — Великой Княжне Анастасии Николаевне и № 6 — Великой Княжне Татьяне Николаевне?

Ответ

Нет. Данные экспертиз, проведенных В.Л. Поповым и Г.А. Пашиняном, а также реальное состояние зубочелюстной системы черепов № 7, 3, 5 и 6 из екатеринбургского захоронения не позволяют сделать вывод об их принадлежности Императрице Александре Федоровне и Великим Княжнам Ольге Николаевне, Татьяне Николаевне и Анастасии Николаевне ввиду множественного наличия кариеса и пародонтита на зубах, не подвергавшихся зубоврачебному лечению не менее 1—2 лет до смерти владельцев черепов № 3, 5, 6 и 7.

Специалисты:

___________________________ (врач-стоматолог высшей категории

Э.Г. Агаджанян)

____________________________________(историк А.А.Оболенский)

   _______________________________________ (историк Л.Е. Болотин)

08 февраля 2018 г.

Приложение

Приложение 2

Краткая справка о стоматологическом лечении

членов Царской Семьи

(по материалам экспертиз от 23 ноября 2017 г. и 8 февраля 2018 г. А. Оболенского, Л. Болотина, Э. Агаджаняна)

В 1896 г. приобретено зубоврачебное кресло для лечения Императрицы Александры Федоровны, а в 1914 г. Александровском дворце в Царском Селе оборудован зубоврачебный кабинет.

Постоянно, начиная с 1894 г. (а для Наследника — Николая Александровича и ранее) покупаются зубные щетки, порошки и эликсиры для ополаскивания полости рта для всех членов Царской Семьи.

Придворные врачи стоматологи:

1. Жорж Шарль де Марини (1894—1898); 

2. Генрих Уоллисон (1896—1914) и

3. С.С. Кострицкий (1914—1917).

В декабре 1917 — марте 1918 г. в Тобольске стоматологическую помощь Императору Николаю Александровичу оказывала дантист М.Л. Рендель. В городе Тобольске в то время было много и других врачей-стоматологов. Стоматологи Царскую Семью в Екатеринбурге в апреле-июле 1918 г. не посещали.

Медицинские карты Августейших пациентов не велись, и о посещении их стоматологом мы можем судить исключительно по финансовой отчетности Придворной медицинской части и дневниковым записям пациентов.

Кроме того, нужно учитывать, что до 1914 г. лейб-стоматолог Г. Уоллисон состоял в Придворной медицинской части на фиксированном окладе, и в связи с этим каждый факт оказания им помощи членам Императорской Семьи не фиксировался. Начиная же с 1914 г. выплаты С.С. Кострицкому, приезжавшему для оказания помощи из Ялты, производились по факту выполненной им работы.

Не сохранились и дневниковые записи Императрицы Александры Федоровны за 1897 и 1899—1915 гг., что также препятствует установлению точного числа посещений стоматолога членами Императорской Семьи в эти периоды.

Неполный список посещения стоматологов членами

Императорской Семьи:

Император Николай Александрович:

• 1 раз в 1910 г.;

• 1 раз в сентябре 1914 г. (С.С. Кострицкий);

• 3, 4, 6, 7 января и 19, 21, 26 октября (С.С. Кострицкий); 10, 11, 15, 17, 24 декабря (М.Л. Рендель) 1917 г. — итого 12 раз;

• 24 февраля, 3 марта 1918 г. (М.Л. Рендель) — итого 2 раза.

За 8 лет 16 раз.

Императрица Александра Федоровна:

• 1 раз в сентябре 1914 г.;

• 3, 5, 7 августа; 14, 15, 16, 18 декабря 1915 г.;

• 1 раз в феврале и 16, 17 и 18 марта 1916 г.;

• 19, 21, 22, 23, 26 октября 1917 г. (С.С. Кострицкий).

В 1918 году не посещала стоматологов, хотя до 13 (26) апреля 1918 г. в Тобольске такую возможность имела.

За 5 лет 17 раз.

Цесаревна Ольга Николаевна:

• 3 раза в августе 1915 г.;

• 1 раз в июне 1916 г. (С.С. Кострицкий).

В 1917 и 1918 годах стоматологов не посещала, хотя до 20 мая 1918 г. в Тобольске такую возможность имела.

За 5 лет 5 раз.

Цесаревна Татьяна Николаевна:

• 1 раз в августе 1915 г.;

• 1 раз в июне 1916 г. (С.С. Кострицкий).

В 1917 и 1918 годах стоматологов не посещала, хотя до 20 мая 1918 г. в Тобольске имела такую возможность.

За 5 лет 2 раза.

Цесаревна Анастасия Николаевна:

• 5 раз в августе 1915 г.;

• 1 раз в июне 1916 г. (С.С. Кострицкий).

В 1917 и 1918 годах стоматологов не посещала, хотя до 20 мая 1918 г. в Тобольске имела такую возможность.

За 5 лет 6 раз.

Таблица состояния зубов людей из «екатеринбургских останков»

(по экспертным заключениям В.Л. Попова (1994) и Г.А. Пашиняна и других (1998)