ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО .
Проведший в эмиграции более полутора десятка лет и поменявший за это время 12 стран Ленин утратил связь с «почвой» и в «национальном вопросе» разбирался, надо сказать, неважно. Время показало, что во многих аспектах этого вопроса оказались правы его оппоненты. А умозрительные построения «вождя мировой революции» о слиянии пролетариата, который в борьбе с мировой буржуазией якобы забудет, прежде всего, о своей национальности и разовьёт свою – иннациональную – культуру, оказались не просто абстрактны, но вступили в жёсткое противоборство с действительностью. Благо, что дворянского отпрыска , утописта Ульянова «подправлял» прошедший свои «университеты» в ссылках и тюрьмах сын сапожника, «русский грузин», реалист Джугашвили, который ко многим важным выводам пришёл опытным путём.
«Украинским вопросом» Ленин начал интересоваться где-то в 1906 году, после ознакомления со статьями «украиноманов» в эмигрантской прессе. А с 1913 года и до конца своих дней Ильич «болел» этой темой. В этом контексте знаковой стала статья «Кадеты об украинском вопросе»(июль 1913 года), в которой он защищает национал-социала Донцова(будущего идеолога бандеровщины). Ленин клеймит малоросского писателя Михаила Могилянского и «реакционных» кадетов за «шовинистическую травлю» украинских сепаратистов – «самостийников». Вот выдержка из этой статьи , говорящая об избранной вульгарным марксистом позиции: « Горе-демократы – наши кадеты! И горе-демократы те, кто терпит без самого горячего протеста подобные выходки кадетов. Марксисты никогда не дадут закружить себе голову национальным лозунгом – всё равно, великорусским, польским, еврейским, украинским или иным. Но марксисты не забывают также азбучной обязанности всякого демократа бороться против всякой травли какой бы то ни было нации за «сепаратизм», бороться за признание полного и безоговорочного равноправия наций и права их на самоопределение».
Прежде чем продолжить рассуждения, необходимо сделать небольшое пояснение. Ленин начал писать по национальному вопросу после прочтения обстоятельной работы Сталина «Марксизм и национальный вопрос» (1913), в которой Иосиф Виссарионович не только дал научное определение нации (дотоле не существовавшее), но и показал себя человеком, отлично разбирающимся в этом сложном вопросе, приверженцем «срединного пути» ( между радикальным национализмом и космополитизмом). Трезво оценивающим исходные условия, заложившим основы решения национального вопроса через синтез: вовне – интернационализм, внутри – великодержавный национализм. Эмпирия и здравый смысл против крайностей и догматизма, в том числе и «марксистского».
Приведу две выдержки из этой статьи.
«Итак, бессильные в настоящем, излишние в будущем – таковы учреждения культурно-национальной автономии, такова национальная автономия. Но она становится ещё вреднее, когда её навязывают «нации», существование и будущность которой подлежит сомнению. В таких случаях сторонникам национальной автономии приходится охранять и консервировать все особенности «нации», не только полезные, но и вредные, - лишь бы «спасти нацию», от ассимиляции, лишь бы уберечь её».
Признавая равноправие наций и право на самоопределение, Сталин выступает как унитарист, поэтому допускает лишь «автономизацию», но не «сепаратизм»…
«Единственно верное решение – областная автономия. Автономия таких определяющих единиц как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т.п.
Преимущество областной автономии состоит , прежде всего, в том, что при ней приходится иметь дело не с фикцией без территории, а с определённым населением, живущим на определённой территории». (В случае с Украиной имели территорию с фикцией украинской нации.)
Но вернёмся к Ленину. Отрицая всем очевидную помощь Габсбургов «украиноманам» в создании автономной, враждебной России «незалежной», он валит всё «с больной головы - на здоровую»: « Правительственная политика, политика помещиков, поддерживаемых буржуазией, проникнута насквозь черносотенным национализмом».( «Рабочий класс и национальный вопрос» май 1913)
Обвинение в черносотенстве и великодержавности становятся для «вождя революции» повсеместной практикой, неизживным «пунктиком» всех его рассуждений и, с его точки зрения, «убийственным аргументом» в спорах с имеющими иную точку зрения. И, конечно, забота о «гнобимой» Великороссией «Украйне». Набрасываясь на всех, кто за «единую и неделимую Россию» и сомневается в аргументации «украинофильства», Ленин ведёт спор некорректно, проявляя упорную тупость.
«Почему «автономия» не мешает единству Австро-Венгрии? Почему «автономия» даже укрепила на долгое время единство Англии и многих из её колоний? Что за странность такая? Не придёт ли в голову читателям и слушателям «националистической проповеди» , почему невозможно единство России посредством автономии Украины?»
Чем дальше читаешь тексты «вождя», тем больше создается впечатление, что автор стал каким-то добровольным «цепным псом» «украинства», а забота о реализации этого «проекта» - его сугубо личное. (Может, дают о себе знать гены прадедушки, Мошко Бланка из Житомира?)
В статье «О праве наций на самоопределение» Ленин развил свою мысль: « Почему же Россия не может попробовать «укрепить» связь украинцев с Россией, предоставлением украинцам свободы родного языка, самоуправления, автономного сейма и т. п.? Не ясно ли, что чем больше свободы будет иметь украинская национальность в той или другой стране, тем прочнее будет связь этой национальности с данной страной?»
А вот ещё одна цитата из той же статьи – против ненавистной Розы Люксембург, которая приравнивается к «черносотенцам»: «Боясь «помочь» националистической буржуазии Польши, роза Люксембург своим отрицанием права на отделение в программе российских марксистов помогает на деле черносотенным великорусам. Она помогает на деле оппортунистическому примирению с привилегиями (и хуже чем с привилегиями) великорусов . Увлечённая борьбой с национализмом в Польше, Роза Люксембург забыла о национализме великорусов, хотя именно этот национализм и страшнее всего сейчас, именно он менее буржуазен, но более феодален, именно он главный тормоз демократии и пролетарской борьбы».
Когда читаешь объёмистую статью Ильича « Критические заметки по национальному вопросу» - в голове сплошные «разброд и шатания», ощущение абсурдности текста. «Логика навыворот», если использовать слова самого «гениального тактика». К примеру, отстаивая «самоопределение вплоть до отделения», автор заявляет: « Но пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в каком случае не будут проповедовать ни федеративного принципа , ни децентрализации. Централизованное крупное государство есть громадный исторический шаг вперёд от средневековой раздробленности к будущему социалистическому единству всего мира, и иначе как через такое государство (неразрывно связанное с капитализмом) нет, и не может быть пути к социализму». Так зачем разделять Малороссию с Россией, тем более что русские и малороссы (а не ничтожное количество так называемых «украинцев») не два народа, а две ветви одного русского племени? Ради безумных идей, рождённых непомерной гордыней?
Отрицая национализм в принципе: «Марксизм непримирим с национализмом, будь он самый «справедливый», «чистенький», тонкий и цивилизованный. Марксизм выдвигает на место всякого национализма - интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве, которое растёт на наших глазах с каждой веткой железной дороги, с каждым международным трестом, с каждым (международным по своей экономической деятельности, а затем и по своим идеям, по своим стремлениям) рабочим союзом». Ленин делает «исключение» для Украины, требуя равноправия несуществующего на тот момент «украинского» языка с русским и т.п.
С одной стороны, говоря об ассимиляции как «двигателе прогресса» и предлагая «обрусить» евреев, не признаёт архи невыгодного для него факта «обрусения» «украинского пролетариата». Но с другой стороны, резко выступает против ассимиляции «украинцев», хотя по марксистской логике это было бы гигантским шагом по пути революции.
А обличая : «Это несомненно. Но так же несомненно, что тот якобы марксист, который на чём свет стоит ругает марксиста иной нации за «ассимиляторство», на деле представляет из себя просто националистического мещанина», обличает самого себя. Потому что не рушит национальные «перегородки», как положено истинному интернационалисту, а возводит «стены» между родственными народами на ровном месте, «межует» по живому, вбивая клин между малороссами-«украинцами» и «великороссами», коих выставляет виновными во всех мыслимых и немыслимых бедах. «Возьмите Россию и отношение великороссов к украинцам. Разумеется, всякий демократ, не говоря уже о марксисте, будет решительно бороться против неслыханного унижения украинцев и требовать полного равноправия их».
Приветствовавший мировую войну «пораженец» Ленин, глашатай пролетариев, которые, как известно, «не имеют Отечества» (вообще, кстати говоря, ничего не имеют, кроме своих «цепей» и органов размножения), в декабре 1914 года разразился основополагающей статьёй под названием «О национальной гордости великороссов».
В этой гаденькой, по сути изменнической, статье утверждается, что «интерес национальной гордости великороссов совпадает с социальным интересом великорусских (и всех иных) пролетариев», а измена своей родине («тюрьме народов») - ничто, по сравнению с изменой делу социализма. « Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому мы особенно ненавидим своё рабское прошлое ( когда помещики дворяне вели на войну мужиков, чтоб ы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая) и своё рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествуемые капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину, чтобы давить демократическое движение в Персии и в Китае, чтобы усилить позорящую наше великорусское национальное достоинство шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей. Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает своё рабство (например, называет удушение Польши, Украины ит. д. «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.
«Не может быть свободен народ, который угнетает чужие народы», так говорили величайшие представители последовательной демократии XIX века, Маркс и Энгельс, ставшие учителями революционного пролетариата. И мы, великорусские рабочие, полные чувства национальной гордости, хотим во чтобы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии, строящей свои отношения к соседям на человеческом принципе равенства, а не на унижающем великую нацию крепостническом принципе привилегий. Именно потому, что мы хотим её, мы говорим: нельзя в 20 веке, в Европе (хотя бы и дальневосточной Европе) «защищать отечество» иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, то есть худших врагов нашей родины; - нельзя великороссам защищать отечество иначе, как желая поражения во всякой войне царизму, как наименьшего зла для 9/10 населения Великороссии, ибо царизм не только угнетает эти 9/10 населения экономически и политически, но и деморализует, унижает, обесчещивает, проституирует его, приучая к угнетению чужих народов, приучая прикрывать свой позор лицемерными, якобы патриотическими фразами».
Эта статья вызвала дикий восторг русофобов, особенно членов возглавляемого Д. Донцовым Союза Освобождения Украины. Вот что по этому поводу написал Андрей Ваджра в статье «Ленин – украинизатор Украины»: «Начиная с 1914 года, у Союза освобождения Украины (СОУ), возглавляемого Д. Донцовым, так и РСДРП(б), возглавляемой В. Лениным, был общий иностранный источник финансирования – немецкое Министерство иностранных дел и Генеральный штаб. Общим у них был и немецкий куратор – Израиль Гельфанд (Парвус), учитель и вдохновитель Льва Троцкого. Еще, будучи в США, на вопрос как там поживает его наставник, будущий создатель РККА ответил предельно лаконично: «наживает двенадцатый миллион».
Сейчас крайне интересно выглядит тот факт, что 28 декабря 1914 года, один из вождей СОУ М. Меленевский, написал В. Ленину письмо, в котором предложил последнему крепкий союз в общем деле уничтожения России, и захвата на её руинах власти. «Дорогой Владимир Ильич! – с удивительной нежностью обратился он к вождю русского пролетариата. - Очень рад, что могу передать Вам свой лучший привет. В эти времена, когда подул такой всеобщий истинно русский ветер по московским губерниям - Ваше и Вашей группы выступления со старыми революционными лозунгами и Ваше верное понимание совершающихся событий заставило я меня и моих товарищей поверить, что не все оподлено в России и что есть элементы и группы, с которыми и нам, украинским с.-д. и революционным укр. демократам, можно и следует связаться и при взаимной поддержке продолжать старое наше великое революционное дело.
Союз Освобождения Украины, куда вошли как автономная и полноправная группа и мы, спілчане и другие украинские с.-д. элементы, является в настоящий момент истинно демократической организацией, преследующей своей целью захват власти на Украине и проведение тех реформ, за которые массы народные боролась всё время у нас (конфискации в пользу народа помещичьих в других земель, полная демократизация политических и других учреждений, Учредительное Собрание для Украины). Союз наш действует и сейчас как ядро будущего украинского правительства, оттягивая к себе все живые силы и борясь с собственной украинской реакцией. Мы уверены, что наши стремления встретят с Вашей стороны полное сочувствие. И если так, то мы были бы очень рады вступить с большевиками в более тесные сношения. Мы были бы тоже чрезвычайно рады, если б и русские революционные силы, во главе с Вашей группой поставили перед собой аналогичные задачи вплоть до стремления и подготовки захвата власти в русский части России.
Среди украинского населения чрезвычайный национально-революционный подъем, в особенности среди галицких украинцев и украинцев Америки. Это способствовало поступлению в наш Союз крупных пожертвований, это же помогло нам организовать прекрасно всякую технику и т.д. Если бы мы с Вами столковались для совместных действий, то мы охотно оказали б Вам всякую материальную и другую помощь. Если Вы захотите вступить немедленно в официальные переговоры, то телеграфируйте мне кратко... а я сообщу нашему комитету, чтобы он немедленно делегировал к Вам специальное лицо для этих переговоров... Как поживаете, как себя чувствуете? Буду очень благодарен, если будете высылать на мой Софийский адрес все Ваши издания. Лучший привет Надежде Константиновне. Жму крепко руку. Ваш Басок».
После прочтения данного послания у Владимира Ильича началась истерика. Он тут же, в присутствии курьера настрочил гневный ответ своим нежеланным товарищам по общему делу уничтожения России, в котором категорически заявил, что не собирается вступать ни в какие сношения с наймитами империализма, резко отметая какое либо сотрудничество с СОУ. Безусловно, что для М. Меленевского и Д. Донцова (бывшего марксиста), данная реакция была неожиданной, так как они прекрасно знали, что большевики получают деньги от немцев точно так же как и они. Ленин же хорошо понимал, что малейший намёк на его связь с СОУ бросит тень на его революционную репутацию и вскроет факт его сотрудничества с Германией. Тем более что грузинские социал-демократы, к которым с аналогичным предложением о сотрудничестве обратились галицийские «свидоми», устроили публичный скандал, официально заявив, что предложение СОУ отвергают, «как предложение такой организации, которая действует при материальной поддержке и покровительстве Гогенцоллернов и Габсбургов и их братьев» [9].
Из вышеприведённых фактов не сложно понять, что как СОУ, так и РСДРП(б) обладали антирусской природой, стремясь к уничтожению России. Разница между ними была лишь в том, что в отличие от полувиртуального Союза освобождения Украины, большевики являлись сильной, сплочённой организацией, реально боровшаяся с Россией не на жизнь, а на смерть. И в этой борьбе для них все средства были хороши.
Таким образом, инородческая ненависть ко всему русскому, а также принципиальный интернационализм революции, не позволяющий сохранить русское этническое ядро империи, заставили большевиков видеть во всём русском чуть ли не главную опасность для себя. Именно поэтому русский этнический монолит был разрезан по живому на три части и объявлен «тремя братскими народами». Уж слишком велик и могуч был русский колосс. Тут-то как раз и пригодилась польская идеология «двух отдельных народов», особого украинского языка и самостоятельной культуры».
Чтобы убедиться в изначальной провальности национальной политики Ленина, рассмотрим такой пример из жизни. В речи «По национальному вопросу» 29 апреля 1917 года на 7 всероссийской конференции РСДРП(б) Ильич вещал: « Поскольку есть остатки нерешённых буржуазной революцией вопросов, мы стоим за их разрешение. Мы к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны. Если Финляндия, Польша, Украина отделятся от России, в этом ничего худого нет. Что тут худого? Кто это скажет, тот шовинист. Надо сойти с ума, чтобы продолжать политику царя Николая. Ведь Норвегия отошла от Швеции… Когда-то Александр 1 и Наполеон обменивались народами, когда-то цари менялись Польшей. И мы будем продолжать эту тактику царей? Это – отказ от тактики интернационализма, это шовинизм худшей марки. Если Финляндия отделится, что тут дурного? У обоих народов, у пролетариата Норвегии и Швеции укрепилось доверие друг к другу после отделения. Шведские помещики хотели идти войной, но шведские рабочие этому воспротивились и сказали: мы на эту войну не пойдём. Финляндцы хотят сейчас только автономии. Мы за то, чтобы Финляндии была дана полная свобода, тогда доверие к русской демократии усилится, именно тогда они не отделятся, когда это будет проведено в жизнь». Тут, как говорится, стратег «попал пальцем в небо». Вот как это упрямство в отстаивании ложного лозунга о самоопределении прокомментировала Роза Люксембург: « В то время как Ленин и его товарищи, очевидно, ожидали, что они как защитники национальной свободы «вплоть до государственного отделения» сделают Финляндию, Украину, Польшу, Литву, Балтийские страны, кавказцев и т.д. верными союзниками русской революции, мы наблюдаем обратную картину: одна за другой эти «нации» использовали только что дарованную свободу для того, чтобы в качестве смертельного врага русской революции вступить в союз с германским империализмом и под его защитой понести знамя контрреволюции в саму Россию. Образцовый пример – интермедия с Украиной в Бресте, обусловившая поворот в этих переговорах и во всём внутреннем и внешнем положении большевиков. Поведение Финляндии, Польши, Литвы, Балтийских стран, наций Кавказа самым убедительным образом показывает, что мы имеем дело здесь не со случайным исключением, а с типичным явлением. (…) Большевики получили, нанеся огромный ущерб себе самим и революции, урок, что при господстве капитализма не может быть самоопределения «нации», что в классовом обществе каждый класс нации стремиться «самоопределяться» по-своему, что для буржуазных классов интересы национальной свободы отодвигаются полностью на задний план интересами классового господства. Финская буржуазия и украинская мелкая буржуазия были целиком единодушны, предпочитая германский деспотизм национальной свободе, если последняя связана с опасностью «большевизма».». (Рукопись о русской революции)
Оправдывая свои действия, Ленин постоянно ссылается на Маркса, возводя его учение в «культ» - «Марксизм всесилен, потому что он верен». А достаточно ли он хорошо его знал или трактовал? Воспользуемся обширной, хорошо аргументированной статьёй Дмитрия Якушева « Марксизм и национальный вопрос – исправление некоторых заблуждений». Ссылаясь на забытые работы Фридриха Энгельса ( из классиков марксизма именно он больше писал по нацвопросу), Дмитрий утверждает, что пресловутый лозунг «права наций на самоопределение» на самом деле откровенно буржуазно-националистический, а это автоматически делает первоначальный ленинский посыл ложным. А все его дальнейшие построения - лукавыми.
Энгельс прямо высказывался против «права наций», считая, что такое право есть только у больших исторических наций, и даже создал теорию контрреволюционных малых народов и национальных обломков, к сожалению, впоследствии почти забытую, и не применявшуюся в революционной практике. В 1949 году в работе «Демократический панславизм» Энгельс писал: « Мы уже доказали, что подобные маленькие национальности, которые история уже в течение столетий влечёт за собой против их собственной воли, неизбежно должны быть контрреволюционными и что вся их позиция в революции 1848 года действительно была контрреволюционной… Все они принадлежат к тем народам, которые либо, подобно южным славянам, по всему своему историческому положению неизбежно являются контрреволюционными, либо, подобно русским, ещё далеки от революции и потому, по крайней мере пока, ещё контрреволюционны… Мы повторяем: кроме поляков, русских и, самое большее турецких славян, ни один славянский народ не имеет будущего по той простой причине, что у всех остальных славян отсутствуют необходимые исторические, географические, политические и промышленные условия самостоятельности и жизнеспособности. Народы, которые никогда не имели своей собственной истории, которые с момента достижения им первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильно подняты на первую ступень цивилизации, нежизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность».
Жёстко, точно, конкретно. Понятно, что ни о каких «украинцах» и речи быть не может. Тем более о каких-то «правах» таких «обломков», как галичане.
Теория о контрреволюционности национальных осколков обосновывается Энгельсом в работе того же 1849 года «Борьба в Венгрии». Там он пишет следующее: « Нет ни одной страны в Европе, где в каком-нибудь уголке нельзя было бы найти один или несколько обломков народов, остатков прежнего населения, оттеснённых и покорённых нацией, которая позднее стала носительницей исторического развития. Эти остатки нации, безжалостно растоптанной, по выражению Гегеля,, ходом истории, эти обломки народов становятся каждый раз фанатическими носителями контрреволюции и остаются таковыми до момента полного их уничтожения или утраты своих национальных особенностей, как и вообще уже самое их существование является протестом против великой исторической революции. Таковы в Шотландии гэлы, опора Стюартов с 1640 до 1745 года. Таковы во Франции бретонцы, опора Бурбонов с 1792 до 1800 года. Таковы в Испании баски, опора дон Карлоса. Таковы в Австрии панславистские южные славяне; это только обломки народов, продукт в высшей степени запутанного тысячелетнего развития . Вполне естественно, что эти также находящиеся в весьма хаотическом состоянии обломки народов видят своё спасение только в регрессе всего европейского движения».( К. Маркс и Ф. Энгельс, соч. том 6)
Взгляды Энгельса были далеки от абсолютизации права наций на самоопределение. И Ленин это прекрасно знал, потому что внимательно читал работу Энгельса «Какое дело рабочему до Польши?» (1866 год). А в этой работе Энгельс пишет: ««Это право больших национальных образований Европы на политическую независимость, признанное европейской демократией, не могло, конечно, не получить такого же признания в особенности со стороны рабочего класса. Это было на деле не что иное, как признание за другими большими, несомненно жизнеспособными нациями тех же прав на самостоятельное национальной существование, каких рабочие в каждой отдельной стране требовали для самих себя. Но это признание и сочувствие национальным стремлениям относилось только к большим и четко определенным историческим нациям Европы: это были Италия, Польша, Германия, Венгрия, Франция, Испания, Англия, Скандинавия, которые не были разделены и не находились под иностранным господством…После государственного переворота 1851 года Луи-Наполеон, император «божьей милостью и волей нации», вынужден был изобрести демократизированное и популярно звучащее название для своей внешней политики. Написать на своем знамени «принцип национальностей», - что могло быть лучше? Каждая национальность должна быть вершителем собственной судьбы; каждой обособленной части какой-либо национальности должно быть разрешено присоединяться к своему великому отечеству, - что могло быть более либеральным? Но, заметьте, - теперь уже речь шла не о нациях, а о национальностях… Таким образом, мы видим различие между «принципом национальностей» и старым положением демократии и рабочего класса о праве крупных европейских наций на отдельное и независимое существование…Принцип национальностей поднимает двоякого рода вопросы: во-первых, вопросы о границах между этими крупными историческими народами и, во-вторых, вопросы о праве на самостоятельное национальное существование многочисленных мелких остатков тех народов, которые фигурировали более или менее продолжительное время на арене истории, но затем были превращены в составную часть той или иной более мощной нации, оказавшейся в силу большей жизнеспособности в состоянии преодолеть большие трудности. Европейское значение народа, его жизнеспособность – ничто с точки зрения принципа национальностей; румыны из Валахии, которые никогда не имели ни истории, ни энергии, необходимой для того, чтобы ее создать, значат для него столько же, сколько итальянцы с их двухтысячелетней историей и устойчивой национальной жизнеспособностью; валлийцы и жители острова Мэн, если бы они захотели этого, имели бы такое же право на самостоятельное политическое существование, как англичане, - как бы абсурдно это ни казалось. Все это - полнейший абсурд, облеченный в популярную форму для того, чтобы пустить пыль в глаза легковерным людям, удобная фраза, которую можно использовать или отбросить, если этого требуют обстоятельства» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т.16, стр. 160-161).
Из этой цитаты Энгельса понятно, почему националисты различных небольших народностей и национальных обломков так ухватились за «право наций на самоопределение», поняв его как право национальностей и этнических групп. Для них это способ поставить свои народы вровень с великими историческими нациями, самоуверенно заявлять об их равенстве и требовать соответственного отношения. А с какой, собственно стати? Нет ничего реакционнее, чем руководствуясь принципом «права наций» начать членить, к примеру, русскую нацию, выделяя из нее остатки финских племен, татар, якутов и так далее, требуя для каждой группы территорий и всего прочего. Марксизм выделяет большие исторические нации и считает прогрессивным ассимиляцию небольших народов с этими историческими нациями. Т.е. марксизм не признает равенства нациаональностей, ибо объективно исторически национальности не равны».
Далее Якушев пишет: «Ленин с большим интересом отнёсся к работе Энгельса «Какое дело рабочим до Польши?» В работе 1916 года «итоги дискуссии о самоопределении» Ленин даёт следующую отсылку к статье Энгельса: « Рязанов опубликовал в «Архиве по истории социализма» Грюнберга интереснейшую статью Энгельса !866 года по польскому вопросу. Энгельс подчёркивает необходимость для пролетариата признать политическую независимость и «самоопределение» крупных, великих наций Европы, отмечая нелепость «принципа национальностей»… , то есть приравнивания любой мелкой нации к этим крупным» ( В.И. Ленин соч., том 22)
В этой же работе Энгельса есть упоминание о России, как «владелице громадного количества украденной собственности, которую ей придётся отдать в день расчёта» . речь здесь может вестись лишь о Польше и Финляндии, потому как только эти народы можно отнести к большим историческим европейским нациям. И в ходе революции эта «украденная собственность» была отдана . В СССР же объединились как раз те народы , которым самой историей прописана общая с русскими государственность. Как видим, взгляды Энгельса далеки от того, что стали называть интернационализмом под воздействием вульгарного марксизма. Или, может быть, Энгельс не интернационалист? Да нет же, просто настоящий пролетарский интернационализм исходит из объективной реальности и не боится называть вещи своими именами».
Комментарии излишни….
Отстаивая в компании космополитов Раковского, Зиновьева, Троцкого « самостийность» вместо сталинской автономии до хрипоты, проявляя непреклонность, даже на смертном одре, в вопросе « федерализации» при образовании СССР в пику «централизации» Сталина, Дзержинского, Орджоникидзе, товарищ Ленин заложил «мину замедленного действия» в фундамент страны Советов. Которая и сработала без малого через семьдесят лет …
