В третий день посмертной жизни, который совпадает с днем памяти его духовного отца – святителя Иоанна (Максимовича), мы предлагаем вашему вниманию запись разговора с духовным чадом батюшки, Вячеславом Марченко, много лет окормлявшимся у отца Германа и работавшим с ним.
Сын новомученика
Папа отца Германа был арестован в 30-е годы и сослан в Воркуту, где мученически погиб. Отец Герман всю жизнь жил воспоминаниями об отце, очень переживал. В 90-е годы, когда появилась возможность приезжать в Россию, он съездил в Воркуту. Конечно, могилы там нет, но он побывал в этом климате, в котором и свободным-то людям нелегко жить.
Благословение отца Германа – соединение с Государем через два рукопожатия
Дед его был известный балетмейстер Александр Михайлович Фокин. Он ставил спектакль (пьеса называлась «Иванов Павел» и главную роль исполняла бабушка отца Германа балерина Александра Феодоровна), музыка из которого очень нравилась Наследнику – Государю Алексею Николаевичу. Однажды Цесаревич сильно болел, и из Зимнего дворца пришла просьба показать ему спектакль. Дедушка ездил во дворец, Наследник сидел на стульчике, за ним – царственные мама с папой. Больной, грустный мальчик разулыбался, услышав любимую музыку, Царь с Царицей были очень довольны, в конце Государь подозвал дедушку к себе, поблагодарил и пожал руку. Спустя годы дедушка передал это рукопожатие внуку – будущему отцу Герману. Так что все, кто брал благословение у отца Германа, соединены с Государем через два рукопожатия!
Выдающийся православный миссионер, ученик последнего великого монаха Русского Зарубежья
Периодически возникают вопросы – а кто такой отец Герман? Послали вопрос в Америку, к известному протоиерею Роману Лукьянову. Он ответил: «Его надо понимать как выдающегося православного миссионера!»
К какой традиции принадлежит отец Герман? Он любимый духовный сын святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. До знакомства с владыкой Иоанном отец Герман закончил семинарию в Джорданвилле, учился он при ректоре – владыке Аверкии (Таушеве), который был выдающимся архиереем свято-русской традиции, призывал жить Святой Русью, помнить, что в наших жилах течет русская кровь! И если всякие модернисты, например, Шмеман, говорил, что нет никакой Святой Руси, это миф, то владыка Аверкий был совсем другим. Он считал, что важно сохранить и передать чувство Святой Руси. В Джорданвилле тогда было множество выдающихся отцов и светских профессоров, всех не перечесть, например, сейчас на моем столе лежит книга конспектов лекций профессора Андреева, отец Герман был одним из тех студентов, по чьим конспектам она составлена.
В тридцатых годах говорили, что с Джорданвиллем по уровню профессорского состава, ученых и богословов может сравниться только Соловецкий концентрационный лагерь…
Весь цвет русской богословской школы, науки собрался, по сути, в двух местах. Отец Герман учился чуть позже (он 34-го года рождения), но люди еще оставались, того же владыку Аверкия называли последним великим монахом Русского Зарубежья.
Явившийся через сто лет
Оказывается, Америку открыл не Колумб, а святой Брендан Ирландский. Намного веков раньше он с другими ирландскими монахами приехал просвещать Америку! А не колонизировать. Конечно, просвещали православием, католичества в те годы еще не было. В 19 веке началась Русская Миссия, приехали Валаамские отцы с которыми был преподобный Герман (известный тем, что просиял в Фаворском Свете). Его тогда спрашивали, что же вы после себя не оставляете здесь монахов? Он отвечал: «Через сто лет явится подобный мне! Он будет основателем монастыря». Через сто лет появился отец Герасим Шмальц, архимандрит Тихоно-Калужской пустыни, приехал он в Царское время, и из-за революции просто не смог вернуться в Россию. Причем на Аляске тогда не было телеграфа, о революции он узнал в откровении. Спустя годы отец Герасим благословил отца Германа и он купил Еловый остров – это знаменитая Монашеская лагуна, она является собственностью гражданина США Глеба Дмитриевича Подмошенского. Кстати говоря, ему за эти земли предлагали огромные деньги! Он – нет, ни в какую! При этом ходил в потертой до дыр рясе и дырявых ботинках. Когда он приехал, мы первым делом побежали ему что-нибудь покупать.
Собратья
Молодым выпускником семинарии он думал, как бы основать братство с целью прославления святых. Сам он тогда, по тем возможностям действовал так: брал диафильмы с фотографиями русских, греческих святынь, ездил и показывал их, выступал с лекциями и молился: «Господи, пошли мне такого же, как я!» И вдруг он встречает своего ровесника, талантливого ученого, красавца, выпускника знаменитого университета Беркли – Евгения Роуза. Евгений занимался богоискательством, хипповал и все прочее, об этом есть большая книга «Не от мира сего». Отец Герман стал ему показывать свои диафильмы, тот слушал молча, а в конце сказал: «Какое откровение!»
Таким образом отец Герман привел отца Серафима к православию (он был протестантом), воцерковил его и призвал к себе сам владыка Иоанн, увидев молодого, красивого, интеллигентного и скромного юношу в соборе Всех Скорбящих Радосте в Сан-Франциско. Тогда отец Серафим еще и русского-то не знал, но уже говорил, что чувствовал себя «дома, у Бога». Владыка тогда открыл катехизаторские курсы, которые просуществовали ровно столько, сколько на них учился отец Серафим. Они открыли магазинчик, и любого прохожего, который интересовался иконами, приглашали попить кофе и поговорить. Так многие американцы стали не просто православными, но даже монахами и священниками.
Вдвоем они и основали Свято-Германовскую пустынь.
Знакомство в Москве
Как мы познакомились? В 91-м году открылось радио «Радонеж». Мы работали тогда с Виктором Саулкиным, Евгением Никифоровым, Сергеем Ивановым. И вот я услышал, что в Россию приехала какая-то Американская Православная миссия. Надо было сделать обычный журналистский материал. По ходу выяснилось, что это братство отца Серафима (Роуза), а его я уже читал, многие в те годы пришли к православию через книгу «Душа после смерти». Тогда я встретился с Ричардом Бэттсом, в крещении Фомой. И познакомился с Дмитрием Родионовым, сейчас он издатель «Русского паломника», а в те годы был сторожем в храме у отца Артемия Владимирова, который послал его на встречу как отлично говорящего по-английски.
Первая встреча с самим батюшкой была такой: ему обо мне Ричард уже рассказал, но он думал, что меня зовут не Слава, а Савва. Пришел он и своим громким голосом говорит: «Ну, кого мне тут Бог послал, это ты Савва?» И очень расстроился, что я не Савва, но зато сколько всего было потом! Паломничества, издание книг, разговоры…
Слева направо: Вячеслав Марченко, Виктор Саулкин, отец Герман, отец Рафаил (Берестов)
Неизвестный миру соавтор отца Серафима (Роуза)
О чем неудобно было говорить при жизни отца Германа: все книги отца , в том числе «Душа после смерти» - были написаны ДВУМЯ авторами! Просто батюшка никогда не ставил свое имя. И даже больше того – отец Серафим не хотел писать, отец Герман его буквально заставлял. Думаю, в будущем правильнее будет переиздавать книги под двойным авторством.
Я знаю еше нескольких людей, которых отец Герман, можно сказать, заставил писать. Игумен Дамаскин (Христенсен), мать Нектария (Мак-Лиз), да и я сам. Он сказал: «Садись, пиши!» - и вот уже несколько книг.
Владыка Аверкий (Таушев) в молодости был келейником архиепископа Феофана (Быстрова), который был духовником Царской Семьи. Архив владыки считался утерянным, за ним охотились и западные спецслужбы, и НКВД. И Патриархия. В 70-х Елена Юрьевна Концевич, жена профессора Концевича, передал отцу Герману коробку с архивом владыки, так получилась книга «Духовник Царской Семьи». Вот лишь одна иллюстрация того, какой интересной была работа с батюшкой.
А знаменитый двухтомник «Новомученики Российские» отца Михаила Польского имеет третий том, почти все думают, что третий том утрачен. Но отец Герман передал его мне!
Чудо на Погодинской
Когда мы начали работать вместе, нас приютил митрополит Питирим, на Погодинской. Там произошло одно из чудес, связанных с батюшкой. В полуподвальном помещении, со стороны Малого Саввинского переулка, у нас был магазин «Русскiй Паломникъ». Там были и святыни- частичка мощей Патриарха Тихона (кстати, будучи епископом, он ведь тоже был миссионером на Аляске!), икона Гребневской Божией Матери, перед которой по благословение отца Германа затеплили неугасаемую лампаду. Но время было такое, что купить лампадное масло – это было целая проблема (сейчас мало в это верится), так что иногда мы не успевали и не доливали масла, несмотря на благословение. Однажды в очередной раз кончилось масло, а тут и батюшка приехал. Он отправил тут же за маслом и его хватило довольно надолго, но потом и оно кончилось. Батюшка уехал. И мы отговорились вечным «некогда», отложили на потом. И тут пятница вечер, я последний закрываю магазин, лампада не горит. В понедельник утром возвращаюсь – тлеет лампадка! Подумал, что Ричард на выходных купил масла. В обед выясняется, что никого на выходных в помещении не было! Мы посмотрели- масла нет, но лампада тлеет! С тех пор, под впечатлением, батюшкино благословение мы выполняли – лампада у нас горела всегда!
Гонения и запрещение
Батюшка много ездил, много выступал, были на него и гонения, и откровенная клевета. Но праведников ведь без гонений не бывает. В свое время батюшку лишали сана. Многие до сих пор считают, что он не священник. Епископ Нектарий (Концевич), духовное чадо Нектария Оптинского и викарный епископ святителя Иоанна (Максимовича), эти гонения и запрещение предсказывал! Так что тут меня ничего не смущает. Уж если святого владыку Иоанна судили за растрату церковного имущества, то о чем тут можно говорить?! Монах, который постился, не спал, чудеса творил!
О юрисдикционном положении разговор трудный. Я думаю, это отдельная тема. Но могу сказать, что он много перестрадал, было много клеветы, мир не понимает подвижников! Два молодых человека ушли в лес и жили там вдвоем. Значит что?! Все понятно!
А ничего этим слепым людям не понятно! На могиле отца Серафима (Роуза) произошло уже много чудес, ясно, что не грехами они занимались в своей пустыни.
Сам батюшка говорил, что все мирское, оно все уйдет. Святейший Патриарх Алексий II приглашал его сослужить в Успенском Соборе Московского Кремля, наградил крестом с украшениями.
Без искушений добрых дел не бывает
Наступило время, когда все у собратьев было хорошо, все ладилось и получалось, много издавали, журналы разлетались по всему миру, и тогда отец Герман взмолился: «Господи, дай знак, что все хорошо!» Об этой молитве батюшка потом очень жалел, потому что в отъезде он получил известие о том, что отец Серафим умирает. Батюшка успел его проводить. Так Господь показал, что все хорошо. Без искушений добрых дел не бывает.
Долгое время батюшка был в переписке с афонским старцем Никодимом Карульским. Началась она так: батюшка послал письмо на Афон «Кому-нибудь», а отец Никодим ответил. На Афоне батюшка познакомился с отцом Илием (Ноздриным), потому они встречались в Оптиной. Это все отдельные, интереснейшие истории.
Он очень любил Россию! Бывало везем его из аэропорта. Он: «Останови!» Выйдет и трогает землю! «Русская земля!», - приговаривает. Любил русский язык. Он многое успел сделать, многие его знали.
Журнал «Русскiй паломникъ» - это дневник его души. Он единственный редактор и единственный автор всех выпусков. Я считаю, что это лучший журнал о духовной жизни, о том, что «над облаками». Он не любил и не умел говорить проповеди, но у него был дар рассказчика. Он знал столько замечательных людей! Был лично знаком с Александрой Львовной Толстой, той самой, которая не пустила к Толстому старца Варсонофия, правда, она своей жизнью это искупила, была настоящей подвижницей в Америке.
В Москве у него были близкие ему – его чада Дмитрий Родионов, Владимир Легойда и мы с Ричардом (в крещении – Фома).
Прощание
Могилу в Платине он себе выкопал уже давно. Мечтал умереть в России, но признавал, что канонично ему в своем монастыре и быть похороненным.
Попрощались мы несколько лет назад, с тех пор не виделись. Обычно он говорил «Мы еще увидимся!», а тогда попросил: «Благослови меня!» Я немало смутился такой просьбе, но он взял мою руку и перекрестился ею. Сейчас я понимаю, что это было прощание.
Упокой, Господи, раба Твоего отца Германа и его святыми молитвами помилуй нас, грешных!
