Сиро-католический Патриарх Игнатий, выступая в конце июля очередном Сирийском симпозиуме в Валетте (Мальта), сказал одну важную фразу: «Вы, ученые, делаете важное дело – говорите о нас, рассказываете о нас, христианах Востока. Продолжайте это делать, потому что мы превращаемся в незначительное меньшинство. Кроме вас скоро никто о нас не вспомнит – мы уйдем в историю».
Примерно то же самое я услышал чуть позже от сиро-православного архиепископа, а также от сирийских священников и мирян. И речь не просто о том, что теракты, взрывы, войны с «оппозицией» и периодические введения «ограниченных контингентов» на Ближний Восток грозят социальной нестабильностью и гибелью гражданских людей. Дело в том, что процесс, который мы привыкли называть «арабской весной», грозит погибелью большому культурному феномену, христианскому Востоку, который множеством связей и нитей держит там последние полтора века слабое равновесие.
Произошедшую рокировку в Египте, превратившуюся в нарастающий милитаристский гамбит, в результате которого к президентской власти путем политической сделки с генералами пришел ставленник «Братьев-мусульман» Мухаммед Мурси, можно назвать «пристрелкой по квадратам». Сами копты говорят, что Мурси – витрина для военных, которые сдали Мубарака.
Ближневосточное общество в Египте, Турции или Сирии, старых культурных странах Средиземноморья, устроено таким образом, что при малейшей нестабильности армия берет под контроль социальные процессы. Потому что армия (джунд) в арабской и турецко-персидской традиции – одна из опор социальной конструкции вместе с раисом (воеводой, вождем) и церковью. В исламской традиции церковь как социальный институт состоит из исламской уммы (общины), которая в теории объемлет всех правоверных мусульман и из «подзащитного населения» (ахль ал-зимма) – христиан и иудеев. Со времен первого Халифата отношения уммы с христианскими церквами были неравноправными, но важными, балансирующими, даже стабилизирующими. Армия же представляет собой мощную корпорацию, построенную на родовом преемстве и постоянно стремящуюся занять место у руля, оттеснив оттуда представителей священства (мулл и улемов).
Светская власть всегда была представительным институтом вокруг одного человека: раиса, президента, короля, шейха. Наместника Пророка, халифа больше нет, потому должность светского главы социально очень слаба. Сбрасывая правителя, общество неизбежно оказывается перед альтернативой: военный или религиозный режим. В Турции в начале XX века победил первый, в Иране в 1979 г. – второй. В Египте вышла осечка: сбросили раиса, а к власти прорвались и армия, и церковь. Победила армия, хотя для виду «Братья-мусульмане» получили косточку в виде участия в правительстве и допуска на телеканалы. В Сирии вопрос не решен, но кампания по сбросу раиса Асада включена. Президент Асад–алавит, поэтому сама его фигура и есть гарантия свободы, состоящей в равновесии институциональных опор.
Некоторым западным политикам кажется, что обществом на Востоке проще управлять через церковь. И это отчасти правда. Проблема в том, что церковь – это не только воинствующие салафиты (иначе - ваххабиты), это и шииты, и христиане. Сделав ставку на Аль-Каиду, упускаешь из виду армию и (что самое печальное) другие части восточной церкви – прежде всего, христиан. А в Сирии такое пренебрежение грозит подорвать весь религиозный институт в целом.
Понятно, что Иран, а также довоенные Афганистан, Ливия и Ирак - автократические режимы, спекулировавшие на «антизападной» риторике. На Востоке это традиция.
Сирия – держится середины, не перегибает палку, но она потенциальный участник неоформленной пока еще политики сохранения на Ближнем Востоке особого типа политии, церковно-государственного союза. Сирия – часть не только исламского, но и христианского Востока, причем в трех его ипостасях: сиро-яковитской, арабо-христианской и восточно-сирийской. Все три миллета от дауншифтнга Сирии проиграют. Да и между мусульманскими конфессиями начнется борьба, как в Ираке...
Устранение Сирии или списывание ее в арьергард арабского мира как аутсайдера будет не способствовать росту демократических свобод, а как раз уничтожать те их ростки, которые растут из самой восточной почвы. На Востоке демократии западного типа нет и быть не может. Бывает разная степень свобод в тесной координации с религией. Ибо главная свобода на Востоке – религиозная.
Западного и с недавних пор российского обывателя принято пугать исламским фундаментализмом и нашествием с Востока. Однако исламский фундаментализм – не признак наступления прочной и солидарной исламской уммы на западный мир, а симптом большой растерянности. Происходит радикальное изменение восточной политии: исламский мир распадается, все большее количество молодых мусульман становятся причастными к ценностям общества потребления и вообще Западного мира. Про чувство глобального дисбаланса говорят уже сами исламские политики.
Против равновесия работает и внешнеполитический контекст - очевидный заказ на модернизационное и глобализационное переформатирование Ближнего Востока исходит от Запада. Цикл развития, начавшийся уходом с ближневосточной арены колониальных держав (Европы и России), закончился. Он был связан с неустойчивым равновесием двух тенденций, грубо говоря, «прозападной» и «антизападной».
Привычную восточную дуальную схему «Запад–Исламский мир» русский фактор стал нарушать еще со времен активных попыток России участвовать в разделе турецкого наследства. Как часто бывает, этот раздел начался еще до падения Великой Порты.
Россия пыталась строить политику во многом с опорой на христианские общины Востока. И это была вполне логичная и осмысленная роль, которую до России брал на себя Запад, а точнее Ватикан. Впрочем, у ватиканских прелатов эта защита все время превращалась в прозелитизм и латинизацию.
В ситуации распада Порты накануне мировой войны Запад поддержал в Турции военных, что предопределило огромную резню христиан в 1912-15 гг., начавшуюся с сирийцев и закончившуюся армянами. В промежутке пострадали и греки, правда, не так сильно и без особых кровопролитий – их защищали англичане. Грекам даже простили попытку реконкисты. А вот христиане Востока (арабы, сирийцы, армяне) оказались брошены на произвол судьбы.
В ситуации борьбы двух тенденций, «прозападной» и «происламской», христиане Востока выбирали, само собой, прозападную, ибо там хотя бы верили во Христа и Троицу. Если бы Россия сейчас взяла на себя историческую роль защиты христиан на Востоке – было бы по-другому…
Слабая структурно, но позволившая относительно мирно просуществовать несколько десятилетий система личных режимов гарантировала христианам на исламском Ближнем Востоке не самое равноправное, но сносное существование. Они даже включились в общеарабское патриотическое светское движение, «ватанизм».
Но теперь, с падением президентских режимов, к власти придут тактические союзы военных группировок. Что бывает в результате действий этих союзов, видно по истории турецкой операции «Аттила» 1974 г., когда турецкие военные воспользовались ситуацией в Греции и захватили пол-Кипра. Количество жертв среди христиан еще до сих пор точно не посчитано.
Это ситуация скрытой войны: едва ли не каждый второй грек-киприот мечтает перерезать оккупантов-турок и вернуть свою землю.
В Сирии дело идет к подобному финалу. Как сообщают СМИ, в минувшие выходные правительство стало выдавать оружие жителям христианских кварталов Дамаска и Халеба (Алеппо) - крупнейших городов страны, в которых сейчас проходят бои между правительственными войсками и оппозиционерами т. н.«Свободной армии Сирии». Христианам не остается ничего иного, как брать в руки оружие: волна грабежей и мародерств, убийств и угроз в адрес христиан, пришла, например, в г.Кусайр. Когда правительство Асада падет, отмечает Wall Street Journal, христиан Сирии ждет, скорее всего, полномасштабная чистка, которую опять «не заметят», ведь главная проблема Запада – «проклятый Асад».
Убитый в субботу в Дамаске бригадный генерал Набиль Зугейб был христианином. Его застрелили в собственном доме вместе с женой и сыном. Теперь христианам не остается ничего иного, как поддерживать Асада, ибо от военных, суннитов или шиитов ничего хорошего ждать не приходится.
Россия же пока никак не может понять, за кого она вообще в этой игре: защищать ли христиан на Востоке, как подобает Третьему Риму, или защищать вложения коррумпированных чиновников в экономику этих стран – выбор еще не сделан.
