Как-то тихо и незаметно прошла нынче очередная годовщина со дня рождения Ленина. Ну, что ж, пора бы и честь знать, - время его совсем ушло. С другой стороны, - вон на Украине какие страсти по нему кипят: в одних местах памятники рушат, в других – люди за эти памятники под пули идут. Что такое Ленин для России, - мы уж, вроде, разобрались. А что он для бушующей Украины?
Удивительное дело! Памятники ему рушат те, кто Ленину, как говорится, обязан по гроб жизни – украинцы или – жидобандеровцы, как они себя сегодня величают. А защищают – русские люди, которые от Ленина и его верных ленинцев страдают до сих пор. Вот уж воистину: ни России, ни русских умом не понять.
В самом деле, именно Ленину нынешняя оранжевая власть обязана практически всем. Памятники вождю они должны не сносить, а ставить на каждом углу и каждый день приносить к нему свежие алые розы. Ведь все их петлюры, бандеры, грушевские и донцовы с шухевичами и прочие герои вместе взятые не стоят и мизинца вождя пролетариата. Как справедливо было заявлено на I Всеукраинском учительском съезде «Никакая национальная шовинистическая петлюровская «жовто-блакитная» власть не могла бы сделать столько, сколько сделала Коммунистическая партия и советская власть».
И это правда. Еще в советские времена представители украинской интеллигенции рассказывали всем про ужасы насильственной русификации. А вот про насильственную украинизацию как-то говорить было не принято. А зря! Тема-то весьма любопытная, а местами - просто забавная.
Как известно, Ленин немало сил положил на борьбу с «великорусским шовинизмом». Как и нынешние евроинтеграторы, он прекрасно понимал, что совладать с Россией и русской нацией не возможно, не подвергнув расчленению ее тело и душу. Поэтому первым делом он заявил, что «Россия есть тюрьма народов» и призвал к самоопределению украинцев и белорусов. По мнению Ленина,
«украинцы и белорусы достигли ( пока бессознательно (!!!! ) такой стадии национальной общности, что представляют собой уже сформировавшиеся нации, угнетаемые нацией великороссов». «Для украинцев и белорусов, например, только человек, в мечтах живущий на Марсе мог бы отрицать, что здесь нет еще завершения национального движения, что пробуждение масс к обладанию родным языком и его литературой – (а это необходимое условие и спутник полного развития капитализма, полного проникновения обмена до последней крестьянской семьи) – здесь еще свершается» («О карикатуре на марксизм»).
Считая главной опасностью в национальном вопросе этот самый "великодержавный русский шовинизм", партия большевиков с самого начала старалась привлечь на свою сторону национальные меньшинства. Именно в них большевики видели естественных союзников среди так называемых "угнетенных наций". Ленин неоднократно подчеркивал, что
"необходимо отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной, национализм большой нации и национализм нации маленькой".
Т.е. все народы, проживающие в России вправе гордиться собой, своим языком, культурой, кухней и внешним видом, а русские такого права не имеют. Более того, все их попытки гордиться будут пресекаться самым решительным образом. Все это подробно расписано Лениным в его работе «О национальной гордости великороссов».
Украине, правда, на тот период гордиться было особо нечем. Партия решила помочь. Для этого, сразу после образования СССР главной линией национальной политики стала политика "коренизации". В апреле 1923 г. XII съезд РКП(б) объявил "коренизацию" официальным курсом партии в национальном вопросе, предусматривавшую вовлечение представителей коренных национальностей в партийный аппарат и государственные органы, применение национальных языков в партийной, хозяйственной работе, образовании, прессе, издательской сфере. На этом съезде были осуждены "великороссийский шовинизм и колонизаторские тенденции". В том же месяце VII конференция КП(б)У заявила о политике "украинизации", что украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили декретами.
«Точно так, как вы создали диктатуру рабочих и крестьян в России, так нам надо создать диктатуру украинского языка на Украине»,
- передавал Ленину писатель Винниченко, экс-председатель Генерального секретариата Центральной Рады и будущий председатель Совета народных комиссаров УССР. Лидер большевиков с готовностью отвечал: «Разумеется… мы согласны признать не один, а даже два украинских языка»(!!!), - лишь бы (прим. Ред.) - русский поскорее забыли. Поэтому, в постановлении Наркомпроса новообразованной УССР сразу же было заявлено, что украинцы являются национальностью, отличной от русской, «сами того не сознавая» ( !!!) В связи с этим была поставлена задача «активно работать в сторону развития украинского языка».
Искусственность украинизации была столь явной, что ее заметили даже зарубежные «друзья Страны Советов». Вот что писала тогда Роза Люксембург:
«Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более чем просто причудой, кривляньем нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких-либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции … И такую смехотворную шутку нескольких университетских профессоров и студентов Ленин и его товарищи раздули искусственно в политический фактор».
Беда была в том, что доморощенные украинизаторы весьма плохо, а то и вовсе не владели главным оружием – мовой. Поэтому к концу 1925 года в УССР из Галиции (по Рижскому договору 1921 года Западная Украина, в т.ч. Галиция, входила в состав Польши) было выписано 50 тысяч «носіїв автентичної мови», подготовленных еще при Франце-Иосифе. В отличие от представителей русских контрреволюционных сил, к деятелям украинского движения большевики широко применяли амнистию, приглашая их вернуться в УССР для совместной работы в деле «культурно-национального строительства». Возвратившийся из эмиграции Грушевский писал:
«Я тут, несмотря на все недостатки, чувствую себя в Украинской Республике, которую мы начали строить в 1917 году».
Жилось им там, действительно, неплохо. По признанию виднейшего представителя галицкого украинства Кирилла Студинского, посетившего УССР времен Кагановича, «министр получает самое большее 210 руб. в месяц, когда украинизатор, работающий в пяти кружках, зарабатывает 500 руб». Иного выхода, кроме привлечения галичан, у инициаторов украинизации просто не было. Только Галиция, где «украинская национальная идея» насаждалась поляками и австрийцами уже более полувека, могла обеспечить начинания украинизаторов «национально сознательными» кадрами.
Творец действующего «українського правопису» Алексей Синявский так восхищался эпохой, при которой «из языка жменьки полулегальной интеллигенции … последний становится органом государственной жизни страны». Уже тогда галицийские активисты украинского движения признавали, что «на Украине происходит великий и могучий сдвиг в сторону украинского национализма» (львовская газета «Діло»).
Насильственной украинизации подверглось все: пресса, школы, вузы, театры, учреждения, делопроизводство, штампы, вывески и т. д. Например, в Одессе, где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все школы. На Украине был практически уничтожен русский театр. К 1930 г. на Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты (по одной в Одессе, Сталино и Мариуполе). Прием в вузы, аспирантуру, защита ученых степеней, продвижение по служебной лестнице зависело не только от классового происхождения, но и от национальности.
До каких уродливых размеров было раздуто это «пустое яйцо» (по словам Р.Люксембург), осознал даже глава КП(б)У Эммануил Квиринг, при котором число украиноязычных школ уже превысило количество русскоязычных:
«Каждый шовинист-украинец будет вопить о принудительной русификации аж до того времени, пока останется хоть один профессор музыки или гистологии, который читает лекции на русском языке».
Так что, как ни крути, а нынешний киевский Майдан закладывался большевиками еще в 20-х годах прошлого столетия. И закладывался он, похоже, через то самое место, через которое сегодня нынешние интеграторы предлагают украинцам войти в Европу. Об этом свидетельствуют не только документы, но и анекдоты того времени.
Рыков (глава советского правительства) спрашивает Петровского (глава украинского):
— Ты хочешь, чтобы я тебе на украинизацию деньги давал. Да ведь и языка-то такого не существует.
— Как не существует?! Существует!
— Какое там существует! Ну, например, как будет по-украински — голова?
— Ну, голова.
— Губы?
— Губы.
— Зубы?
— (уныло) «Зубы.
— Рот?
— Рот.
— Рука?
— Рука
— Нога?
— Нога.
— Задница?
— (торжествующе) «Дупа!!
— И ты хочешь, чтобы я на эту самую задницу тебе полтора миллиона отпустил?!..
Забавно, что анекдот этот еще долгое время, смакуя, рассказывали друг другу коммунисты. Ну, а, в общем, - все зря. Зря они памятники порушили, а коммунисты зря на них за это обижаются. Потому что, как говорится, за что боролись, на то и….
